Господь - Романо Гвардини

Что же отдает Он? Не что-то вещественное - напиток или плоды, или животных, -но Себя Самого. Притом отдает действительно Себя, принося на алтарь не только свой пыл или самоотдачу, как сказали бы в новое время с его пристрастием к отвлеченным понятиям, но Себя в самом буквальном смысле слова, вплоть до мистерии уничтожения. Это последнее отражается в судьбе, которая не должна была Его постигнуть, и все же постигла, ибо люди так глубоко погрязли в грехе. То, что здесь происходит, и, говоря по-земному, представляет собой бессмысленное уничтожение, на самом деле - та форма, в которой совершается жертвоприношение. Поэтому в Послании к Евреям говорится: «Но Христос, Первосвященник будущих благ, придя с большею и совершеннейшею скиниею, неру-котворенною, то есть не такового устроения, и не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление. Ибо если кровь тельцов и козлов, и пепел телицы, через окропление, освящает оскверненных, дабы чисто было тело: то кольми паче Кровь Христа, Который Духом Святым принес Себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому и истинному!» (Евр 9.11-14) Христос отдает Себя, чтобы царила воля Отца и Он был всем во всем. Во Христе тварь говорит: «Да будет Бог, а не Я!» Этим искупляется грех того, кто сказал: «Да будет моя воля, а не Божия». Этим человеческое бытие Иисуса переходит в вечное. То, что Он отдает, преображается и возвращается к Нему во славе. «Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою?» Говорится в Евангелии от Луки (24.26). Путь Господа в смерть есть Его путь во Славу. Теряя жизнь Свою, Он обретает ее, как говорит Он Сам в Евангелии от Матфея (Мф 10.39), и не только Свою собственную жизнь, но и нашу. Он - «Последний Адам», и в нем живет весь род человеческий, как жил в первом Адаме. Поэтому, как грехом первого Адама все люди были вовлечены в погибель, так будут они смертью второго восприняты в жизнь (1 Кор 15.45), Вера и крещение означают погребение вместе с Иисусом и воскресение к новой жизни (Рим 6.3-11).

И вот, могучий взлет мысли: «Ибо Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие, и не для того, чтобы многократно приносить Себя, как первосвященник входит во святилище каждогодне с чужою кровью; иначе надлежало бы Ему многократно страдать от начала мира; Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею. И как человекам положено (только) однажды умереть, а потом суд: так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение» (Евр 9.24-28). Один раз в год, в великий день Примирения, первосвященник должен был приносить жертву умилост-вления за весь народ. С кровью животного Он шествовал из переднего двора в святилище, а оттуда - в святое святых, самую недоступную часть храма, открывавшуюся только один раз за весь год. Там Он кропил кровью ковчег завета, который был, как известно, седалищем Славы Божией. Христос - подлинный первосвященник. В день, который был истинным днем примирения, в день своей смерти, Он проследовал из переднего двора бытия - из мира - через порог и ворота Своей смерти в действительное святое святых, в неприступность Бога, восседающего в сиянии славы. Там Христос стоит перед Богом, искупая Своей жертвой человечество.

Таинственная и устрашающая картина! Ее рисует взгляд, проникший в сокровеннейшую глубину внутренней жизни Христа - туда, где Он был наедине с Самим Собою и Отцом. Во всеоружии силы, дарованной Ему чистотой сердца и незапятнанностью духа, полнотой даров и бесконечным любвеобилием деяний, Он стоит перед Богом, как пастырь всего мира. Его жертва была принесена во времени один раз, когда Он умер. Но произошло это по вечной воле, поэтому Его присутствие перед Богом вечно. Времена проходят. Они бесконечны в глазах человеческих. Пред Богом же, в святая святых Его присутствия, в последнем раскрытии истины, которая есть также и суд, стоит Сын человеческий и возносит Свою жертву, пока не пробьет час. Бесконечная череда времен - пред Богом лишь один день. Времена проходят, жертва же остается.

Иных жертв больше нет. Ветхозаветное служение угасло. Языческие культуры представляют собой предчувствие подлинного там, где оно еще не возвещено, или бесовщину там, куда уже проникло благо-вествование. Остается только одна жертва на веки веков. Но при исполнении повеления «сие творите в Мое воспоминание» (Лк 22.19), при служении святой литургии, жертва, находящаяся в вечности, каждый раз является снова. Повторить ее невозможно - какое могло бы быть повторение? Она сама, единственная и вечная, возносит себя. Вечный пастырь встает за пастырем земным, который всего лишь орудие в Его руках. Вечный дар, принесенный однажды и пребывающий во все времена, приносится во временном даре... Но жертва должна оживать и в живом соучастии человеческого сердца. Вновь и вновь требование жертвы возвращается к человеку. Оно звучит каждый день. Для христианина жертва означает не только преодоление себя, которого требует любой долг, и не только ту таинственную связь, о которой мы говорили, но и соучастие, с верой и любовью, в деянии Искупителя.

14. Возвращение Господа

Апостол Павел говорит о духовном Христе, воскресшем, изменившемся при воскресении и преображенном. О Христе, Который не подвластен больше никаким ограничениям пространства, времени, человеческих потребностей и Который действует в жизни верующих, куда Его вселяет Святой Дух. Описание Его бытия дается как бы в двух измерениях. Одно из них -та Божия отдаленность, куда Христос вернулся: «Если вы воскресли со Христом, то ищите горнего, где Христос сидит одесную Бога. О горнем помышляйте, а не о земном» (Кол 3.1-2). Там Христос живет в вечном присутствии Бога, во славе, которую Он имел «прежде бытия мира» (Ин 17.5). Но тот же Христос -и в людях; вновь и вновь Он совершает свой жизненный путь - как в отдельном человеке, так и в новом народе Божием. Но присутствие и могущество Христа этим не исчерпывается. Он также и Тот, Который придет. Он не только в Божией вечности и в том, что происходит во времени, но и в конце всех времен. И там Он облечен могуществом, - не просто созерцательным, но действенным, -ибо Он придет «скоро» и положит конец истории (Откр 22.20).

Возвращение Христа возвещается в обоих Посланиях к Фессалоникийцам. В Первом говорится: «Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними, восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем» (1 фее 4.16-17)... Туже мысль находим в Первом Послании к Коринфянам: «То скажу вам, братия, что плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления. Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся. Вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся. Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие» (1 Кор 15.50-53). Мы чувствуем таинственность этих слов, порожденных не теоретическими выкладками, а пророческим видением. Эти прозрения, мощные и вместе с тем неизъяснимые, являли Павлу образ возвращающегося Господа. Господь придет внезапно, во времени это будет длиться один миг. Раздастся звук трубы, апокалиптического инструмента, тревожными звуками удерживавшего народ у Синая от приближения к сотрясавшейся горе; тот же звук семь дней подряд раздавался вокруг Иерихона, пока город не рухнул под натиском божественной силы, и о нем же Иоанново откровение говорит, что по сигналу семи труб на мир обрушатся последние ужасы. Господь придет с неба и призовет мертвых из земли к новой жизни. Те же, которые еще будут живы, перейдут в то состояние, возможность которого открыл людям воскресший Христос. И все, принадлежащие ко Христу, будут посланы «ввысь», Ему навстречу, для таинственно- непостижимого соединения и исполнения. За этим последует суд.

По Павлу это возвращение относится однако не только к концу времени - оно происходит уже теперь. В христианском существовании, каким познал его Павел, уже сейчас живет тревога, как бы являющаяся проекцией этого потрясающего события.

Это ясно из многих мест Посланий. Так, например, в первом Послании к Коринфянам Павел пишет о Евхаристии следующее: «Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: «примите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание». Также (взял) и чашу после вечери и сказал: «сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание». Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет» (1 Кор 11.23-26). Евхаристия не представляется чем-то самодовлеющим, она указывает путь дальше. Она -не только жертва и таинство, но также и пророчество. Видимо, она служит указанием на то же самое, что выражено словами Христа на Тайной Вечере: «... Отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего» (Мф 26.29). Таинственные слова! Мы не можем сказать, что они означают, но чувствуем, что здесь имеется в виду бесконечная полнота, как и в других изречениях: «... придем к Нему и обитель у него сотворим» (Ин 14.23), «... войду к нему, и буду вечерять с ним...» (ОткрЗ.20).