Сказки бабушки про чужие странушки - Народные сказки

Птица улетела, графиня счастливо зажила в своем дворце, но она часто вспоминала о добром пастушонке Леоне, который выручил ее из беды, и однажды подбросила маленькое перышко в воздух и пожелала, чтобы птицы перенесли его на остров. Действительно, прилетели птицы — миллионы птиц. Выслушали приказание графини, кивнули ей головами и улетели.

Вскоре они принесли к ней пастушонка. Через несколько месяцев Мерседес обвенчалась с ним, и молодые супруги весело зажили во дворце.

Но Мерседес часто вспоминала об отце, и ей очень хотелось видеть его. Она бросила в воздух самое коротенькое перышко и, когда явились птицы, попросила их принести к ней отца и старую няню. Птицы исполнили и это желание Мерседес. Нет слов описать радость свидания, только няня все приговаривала:

— Святая мадонна, уж как я боялась, когда эти птицы тащили меня через море… А теперь я рада видеть тебя, ох, как рада.

Мерседес рассказала отцу, как ее преследовала графиня Инезилья, и он не захотел возвращаться в свой замок. Так и живут они все вместе на чудном острове.

ДОН МИАККА

(испанская сказка)

Жил на свете бедный крестьянин. У него была прелестная маленькая дочка, которую звали Каридад (что по-испански значит милосердие). Это имя как нельзя больше шло к ней, потому что она старалась делать добро людям и всем живым существам. Как-то раз увидела она в винограднике громадного отвратительного паука, тащившего в своих цепких лапах хорошенькую золотистую муху. Бедная мушка отчаянно билась и жужжала, но паук не выпускал ее и уже готовился вонзить в нее свои ядовитые челюсти.

Маленькая Каридад всегда до смерти боялась и не любила пауков, но ей стало так жаль красивую муху, что она схватила ее врага и ловко высвободила из его цепких лап золотисто-зеленое насекомое. Как весело поднялась мушка в воздух! Как бойко стала виться вокруг головки девочки, и Каридад даже казалось, что она говорит ей:

— Спасибо, спасибо, Каридад. Когда-нибудь я отплачу тебе.

Однажды отец Каридад собрался ехать в город. Была осень, и он хотел отвезти своему знакомому фруктовщику красивые спелые гроздья винограда, которые только что собрал. Он нагрузил ими две высокие плетеные корзины, на ремне перекинул их через спину своего стройного мула Сида и сказал дочери:

— Каридад, хочешь проехаться со мной в Севилью? Пока я буду разговаривать с фруктовщиком, ты погуляешь в городском саду. Потом мы пройдем к славному собору, и ты помолишься святой мадонне.

Каридад несказанно обрадовалась. Вскоре она уже сидела на спине мула между двумя корзинами с виноградом и обмахивалась крошечным бумажным веером.

Весело позвякивали бубенчики на ошейнике мула, беспечно посвистывал Пабло, отец Каридад, весело прыгала подле него его большая курчавая собака Коде.

Так пришли в Севилью. Пабло отвел мула в один из узких тенистых переулков, туда, где была лавочка фруктовщика, старого Хозе, и сказал Каридад:

— Поди, доченька, в городской сад. Побегай по его тенистым аллеям, полюбуйся фонтаном. Там я тебя найду. Только не выходи за ограду, на улице в толпе легко затеряться. Возьми с собой Коде, он посторожит тебя.

Девочка пошла в сад. Коде побежал за ней. Она обошла все аллеи, полюбовалась цветами, послушала журчание великолепного фонтана и присела на скамеечку. Она устала от непривычно долгого путешествия. Ее разнежил зной, и она невольно начала дремать, задремал и Коде, как верный сторож свернувшийся клубком у ее ног.

Долго ли она спала или всего одну минуту, Каридад не могла бы сказать. Проснулась же она оттого, что за оградой слышались звуки шарманки и крик:

— Пауки, пауки, кто хочет посмотреть на ученых пауков!? Невиданное зрелище! Удивительное! И стоит всего одну пезету. Пауки, пауки!

Девочка увидела, что все бегут к ограде, и, забыв о строгом приказании отца не выходить из сада, пошла вслед за толпой, даже не заметив, что ее верный друг и сторож Коде спит как-то необыкновенно крепко и не слышит, что его маленькая хозяйка уходит. Все так же не помня о запрещении отца, она вышла из сада и увидела возле калитки маленького старичка с круглой головой и с круглыми глазами. Он держал в руках шарманку, а по ней бегали черные большие пауки и выделывали под музыку всякие фокусы. Они то встречались, то расходились, поднимались на задние лапы, обнимали друг друга передними и принимались кружиться парами, как бы танцуя какой-то странный вальс. Старик вертел ручку, смотрел на окруживших его детей, улыбался, и при этом его круглые глаза были такие же злые, как у танцевавших пауков. Все его движения тоже напоминали паука — цепкие, проворные руки шевелились, как паучьи лапы, а во всей его маленькой толстой круглой фигуре было что-то страшное.

Вдруг музыка шарманки оборвалась. Старик спрятал пауков в коробочку, положил ее за пазуху, пристально взглянул в глаза Каридад и, слегка насвистывая музыку танца оле, медленно двинулся вдоль ограды.

И Каридад пошла за ним так же медленно, напевая ту же мелодию, не отставая от него ни на шаг. Она ни о чем не думала, ни о чем не помнила и чувствовала только, что ей нужно, непременно нужно, шаг за шагом идти за странным, страшным стариком, подражать всем его движениям и напевать ту песенку, которую он насвистывал.

Так, не торопясь, переходили они с одной улицы на другую, из переулка в переулок. Впереди двигался толстый старик со злыми паучьими глазами и с шарманкой в руках, а за ним шла маленькая побледневшая девочка, которая чувствовала себя, как во сне. Вот они пришли в узенький переулок, который поднимался к цитадели старого города; даже в это время дня он был полутемный, так как крыши старинных угрюмых высоких домов, стоявших по обе его стороны, почти касались одна другой. Прохожих не было. Вдруг старичок обернулся к Каридад, протянул к ней свои тонкие руки с цепкими шевелящимися пальцами и, когда она невольно сделала к нему еще шаг, внезапно схватил ее в охапку и побежал скоро-скоро, как бегает лошадь.

Каридад хотела закричать — и не могла, хотела вырваться из ужасных рук, но у нее не хватило сил.

Старик свернул во второй переулок, потом в третий, отворил дверь небольшого серого каменного дома, быстро поднялся по узкой темной лестнице и вошел в комнату. Она была убрана, как обыкновенные гостиные, и в ней стояла такая же мебель, как у всех людей. Тут Каридад немного пришла в себя и спросила:

— Зачем ты принес меня сюда? Что ты хочешь делать? Где я и как тебя зовут?

— Мое имя дон Миакка, я принес тебя сюда, чтобы позавтракать. Мне очень хочется есть, и я нахожу, что ты точь-в-точь похожа на ту зеленую муху, которой я хотел закусить сегодня, когда был в твоем саду в виде паука.

С этими словами Миакка вдруг начал расти, расти, и вскоре перед Каридад стоял великан с громадной круглой головой, с чудовищно огромным ртом и с большими злыми круглыми глазами. Несмотря на свой рост, он в эту минуту еще больше походил на паука. К ужасу бедной Каридад из всех углов, из всех щелей комнаты выползли большие серые пауки, которых она никогда не любила, и принялись по двое кружиться по полу, точно радостно танцуя на каком-то празднике.

— Погоди, Каридад, дождись меня, — сказал Миакка и вышел из комнаты.

Не помня себя от страха, девочка подошла к двери, надеясь убежать, но увидела, что она крепко-накрепко заперта, бросилась к раскрытому окну, но увидела на нем тяжелые железные решетки.

Тогда Каридад спряталась под низенький диванчик и забилась в угол, думая, что там Миакка не так скоро найдет ее. Послышались тяжелые шаги: в комнату вошел великан с блестящим топором в руках. Он сел на диван, провел пальцем по краю острия и сказал:

— Эх, затупился.

Он снова вышел из комнаты. Через несколько минут Миакка вернулся с точилом, сел на диван и стал точить топор. Дзинь-дзинь, лязгало точило.

«Что бы мне сделать, чтобы спастись хоть ненадолго?» — подумала Каридад и вдруг неожиданно изо всей силы толкнула ногой толстую ногу великана. От неожиданности Миакка вздрогнул и уронил точило, а Каридад схватила его и втащила под диван. Великан, не выпуская из рук топора, стал уже наклоняться, чтобы посмотреть, где прячется Каридад, и вытащить ее из-под дивана, как вдруг сквозь решетку открытого окна влетела маленькая зеленая мушка и закружилась около его головы.

Муха ужалила его прямо в глаз. Миакка громко вскрикнул и схватился за глаз, но там уже образовалась такая большая опухоль, что веко совсем закрылось.

— Жж-ж-ж-ж-ж-ж, — пронеслось в воздухе.

— Ай, ай, ай, — закричал Миакка и схватился за другой глаз.

Теперь он ничего не видел, и Каридад, пользуясь этим, выползла из-под дивана и побежала к открытому, но зарешеченному окошку. Она приникла к нему, чтобы посмотреть, нет ли кого на улице, и позвать на помощь. В эту минуту к двери дома Миакки подбежала большая курчавая собака, и Каридад узнала в ней Коде. Собака увидела ее и, подняв голову, стала громко лаять. Вскоре в узком переулке показались отец Каридад Пабло и еще несколько людей, вооруженных топорами, ломами, пистолетами, кинжалами.