Секрет шкипера Харвея - Яков Львович Сухотин

Об этом заставляли думать многие факты, рассказанные в печати самими американцами — писателями, журналистами, фотокорреспондентами, некоторыми членами конгресса.

Подобные подозрения могли возникнуть и у Вити с Мишей. Тем более, что именно по их предположениям путь семьи Дюперо лежал во Флориду через «черный пояс», через бывшие рабовладельческие штаты, где во многих городах число жителей-негров превышало в два, а то и более раз число белых. Но там, несмотря ни на что, белые продолжали обращаться с неграми как с рабами.

Если бы мальчишки могли очутиться сами в этих штатах, кое-кому из расистов пришлось бы наверняка испытать неприятности. Не может честный человек спокойно наблюдать подлости. Но сейчас у ребят была одна задача — представить себе, что могло произойти с Терри в Южных штатах, — проверить свои, надо сказать, вполне оправданные подозрения.

И они двинулись вместе с семьей Дюперо по дорогам Юга, наблюдая за ними со стороны, с трудом удерживая себя от желания вмешаться в события.

Джон Гриффин стал негром.

Черная девочка идет в школу.

Сражение

На огромном поле, мимо которого проезжали Дюперо в тот вечер, шли, не разгибая спин и не останавливаясь, батраки-негры в соломенных шляпах. Больше всего было женщин. И детей. Таких, как Терри и Рене. Какой-то белый человек верхом на лошади объезжал плантацию...

— Я устала, — пожаловалась Рене.

— Ничего, доченька, скоро мы перевалим горы и подъедем к самому морю.

Долина, куда они спустились с гор, была вся в зелени. На заправочной станции, где Дюперо остановились купить бензин, хозяин, увидев номерной знак их автомашины, заглянул внутрь. Терри удивленно спросила:

— Что вы ищете?

— Смотрю, не везете ли с собой черную свинью. Вы, нью-йоркцы, на все способны. Мы здесь, на Юге, люди откровенные, простые. Мы не любим тех, кто заигрывает с черномазыми...

В небольшом городке, где они решили остановиться на ночлег, белый служитель, прикрикнув на негра-носильщика («Ну, ты, черная обезьяна, пошевеливайся!»), весьма неохотно сообщил, что есть свободные номера. Подозрительно взглянув на кинокамеру, висевшую через плечо у мистера Дюперо, служитель, обращаясь к какому-то жильцу, заявил многозначительно:

— Тут недавно одного газетчика с Севера вздули так, что будет долго помнить. И кинокамеру сломали...

— Да, я читал, — отозвался лениво жилец. — Это того, который защищал черномазых?

— Да, да...

Назавтра, едва Дюперо отъехали от городка, мотор их автомобиля стал работать с перебоями и вскоре совсем заглох. Оказалось, что из бака непонятным образом вытек весь бензин.

Вблизи не было видно ни одной автозаправочной станции. Пока мистер Дюперо оглядывался, возле них остановилась автомашина. Водитель, человек с открытым взглядом на интеллигентном лице, спросил:

— Что случилось?

И тут же предложил:

— Давайте, я дам вам немного горючего, хватит дотянуть до ближайшей заправочной.

Терри вертелась возле мужчин, пока те переливали бензин. Затем мужчины присели отдохнуть, закурили. Того, кто их выручил, звали Джоном Гриффином.

Мимо них на велосипеде проехал мальчик лет семи. Он вежливо приподнял шапку и спросил: «Извините, вы не видели, не проезжал здесь в повозке старый нигер?» И, не получив ответа, отъехал, с удивлением оглядываясь. Гриффин, глядя ему вслед, мрачно заметил:

— Не удивляйтесь, у нас здесь, на Юге, уже вот таким, — он показал на удаляющегося мальчика, — внушают презрение к людям с черной кожей. А что чувствуют негры? Чтобы знать это, нужно пожить среди них.

Отец сказал, подумав:

— Но с белым человеком негры вряд ли будут откровенны и разговорчивы. 

— Да, вы правы, — ответил мистер Гриффин. — Я тоже думал об этом. И, знаете ли, однажды получил возможность побыть в шкуре негра.

— Каким образом? — удивился отец, а Терри даже приоткрыла рот.

— Не верите? Могу рассказать. Теперь это уже многие знают. Так вот! Однажды, попрощавшись с женой и детьми (их у меня трое), я сел на самолет, который летел в Новый Орлеан. Там прямо с аэродрома направился к знакомому профессору-дерматологу и посвятил его в свои замыслы. Профессор согласился мне помочь. Я поселился у него. И вот наступил час, когда профессор торжественно произнес:

— С этого момента вы перестали существовать как белый.

Я взглянул в зеркало. На меня внимательно смотрели глаза незнакомого пожилого негра с бритой головой и морщинками вокруг большого рта...

Пришлось снять каморку без окон в третьеразрядной гостинице.

Перед сном решил выйти в город и поискать закусочную для негров. Миновав несколько улиц, остановился перед французским рестораном, в котором несколько дней назад коротал вечера, слушая джаз и попивая коктейль.

«Эй ты, черномордый, собачья голова!» — Я вздрогнул от неожиданности и оглянулся. Ко мне приближался здоровенный малый с засученными рукавами. Я поспешил прочь. Однако парень не думал отставать. Он шел сзади и осыпал меня непристойными словами. Во мне закипела злость. Пройдя два квартала, я свернул в узкую улочку. Она была совершенно пустынна. Тогда, резко обернувшись, я засунул руку в карман пиджака: «А ну, подойди поближе, шакал, сейчас я с тобой расправлюсь». Парень остановился в нерешительности, размышляя, как поступить. Сердце мое бешено стучало. Не помню, как очутился на Джексон-сквер и сел на свободную скамейку. Сейчас же с соседней поднялся пожилой джентльмен.

— Было бы лучше, если бы вы подыскали какое-нибудь другое место для отдыха.

— Да, господин.

С трудом поднявшись, я угрюмо побрел к выходу из сквера. 

Когда шел по улицам, в меня запускали гнилыми мандаринами и вслед улюлюкали. Всюду мне отказывали в устройстве на работу. Встречаясь с неграми, я видел затравленные взгляды малышей...

Мне удалось узнать все, что я хотел. Нервы мои были натянуты до предела. Запершись в номере небольшой гостиницы в Монтгомери, я начал вновь волшебное превращение — на сей раз из черного в белого.

За провизией выходил в город, когда на небе появлялись звезды. И вот однажды я узнал в зеркале старого знакомого Гриффина, покрытого слоем красивого бронзового загара.

И все-таки что-то отличало его от прежнего Гриффина. Глаза! Раньше они искрились жизнью. Теперь в них прибавилась грусть. Та самая вековая грусть, которую я не раз подмечал у негров.

...Терри внимательно рассматривала нового знакомого. Человек, который мог изменить цвет кожи по своему желанию! Ей ужасно хотелось сейчас же рассказать об этом маме, Брайену. Но она боялась