Трактат о двух Сарматиях - Матвей Меховский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Общая оценка Трактата у него такова: «Большую часть книжечки — говорит он — занимают ложные или полудостоверные сказки о происхождении, нашествиях и местожительстве татар, о родине готов, вандалов, аланов, свевов, турок и венгров, при чем последних он называет юграми. Он различает Россию и Московию, как совершенно разные страны, причисляет к России не только Украину, но даже Литву, которой придает столь широкие границы, что туда входят и Новгород, Псков и т. д. Его известия о Московии и о зависимых от нее странах, Перми, Башкирии, Черемисе, Югре, Кореле заполняют только три листа in f°. Описание Московии не только весьма неполно и сбивчиво, но и полно ошибок, так как он вводит туда много областей или княжеств с именами, которых никто никогда не слышал. При всех своих недостатках, он был отличным проводником для Пиркгеймера, поскольку последний в своем Explicatio Germaniae касался Европейской Сарматии, а также для Себастиана Мюнстера». Вместе с тем Мейнерс признает, что «книга этого человека о двух Сарматиях была первой, которая, так сказать, открыла Россию и пограничные с ней татарские страны остальной Европе».
Из всего сказанного немецким ученым бесспорны лишь два последние замечания. Все остальное — либо результат очень небрежного ознакомления с текстом Трактата (при том и не в подлиннике), либо — отсутствия должной исторической перспективы. В частности, «сказки о нашествиях и происхождении татар» по проверке оказываются в достаточной (для XVI в.) степени достоверными, а, может быть, даже содержат кое-какой новый материал в дополнение к нумизматической, актовой и летописной документации. Княжеств с «неслыханными именами» у Меховского вообще нет, как нет и названия Украины, а разделение Руси и Московии или включение Новгорода и Пскова в Литву — только отражает номенклатуру, реально существовавшую в политической географии XVI в., или (о Новгороде и Пскове) — ложные политические претензии на господство, также (как претензии) имевшие место. Известия собственно о Московии действительно занимают в Трактате сравнительно немного страниц, но это не единственная тема, интересная для современного читателя, а с присоединением к ней известий о южной Руси, Литве и Татарии, она охватывает большую часть Трактата.
После оценки Мейнерса следующая по времени принадлежит автору уже упоминавшейся статьи в Отеч. Записках[89]. Отметив, впрочем, довольно мягко, неосновательность выше приведенных упреков Мейнерса, автор статьи говорит о Меховском (о. с., стр. 151-153): «Есть, конечно, много неверностей в его книге, но прочитавший ее всю со вниманием, обвинит скорее некоторых из тогдашних соплеменников наших, не хотевших или не умевших оценить благородной его пытливости касательно всего, что относится к нашему отечеству, и сообщивших ему вещи небывалые. Зато некоторые из показаний Меховского имеют, видимо, характер достоверности и могут служить подтверждением и частью дополнением местным источникам». Упрекать Меховского в дефектах мировоззрения значило бы, по мнению того же автора «требовать от человека XVI века понятий и взгляда XIX и, вдобавок, забывать, подобно Мейнерсу, о многих светлых сторонах его сочинения».
Позднее Меховским, как говорилось уже, много занимался Е. Замысловский; в своих исследованиях о Герберштейне и Себастиане Мюнстере он неоднократно с большой похвалой отзывается об авторе Трактата, но общей оценки его не дает.
В. О. Ключевский в «Сказаниях иностранцев», делая ссылки на Трактат, видимо, несколько недооценивал его взаимоотношения с некоторыми его подражателями: он ставит наравне с данными Меховского, а иногда и впереди их, показания Альберто Кампензе, только копирующие Меховского.
В последние годы Трактатом интересовались два исследователя — Б. Дитмар, посвятивший ему в 1928 г. статью в журнале «Землеведение», и М. П. Алексеев, собравший богатый библиографический материал о Меховском в специальном экскурсе в книге «Сибирь в известиях иностранных путешественников и писателей» (Иркутск, 1932). Оба исследователя дают положительную оценку Трактату. Б. Дитмар отмечает, что автор «обстоятельно знал географическую литературу: он ссылается на Птолемея, Аристотеля, Плиния, К. Тацита ...», «отнесся к своей работе вдумчиво и добросовестно»; Б. Дитмар находит, «что вместе с К. Мейнерсом можно по справедливости сказать, что Меховский впервые открыл Европе Россию» (о. с., стр. 74-75).
М. П. Алексеев, включая в общую характеристику эпохи суждение о Трактате, отмечает новаторские тенденции автора и его смелость в разрыве с авторитетами прошлого, а в общей оценке поддерживает отзыв Б. Дитмара.
Из этого краткого обзора видно, что Трактат еще не получил ни полной, ни должной оценки. Между тем он стоит ее.
Прежде всего — это одно и самых ранних для нового времени известий о странах и народах СССР[90], при том одно из своеобразнейших по непосредственности изложения. Следовавшие за ним более подробные или более точные сочинения о России уже к началу XVII в. отодвинули Трактат на задний план: он потерял значение важнейшего (сначала чуть ли не единственного) источника осведомления, но и после этого отнюдь не утратил определенной собственной ценности.
Произведение, в исторической части по преимуществу компилятивное, Трактат даже и там — в оригинальных местах — сохраняет интерес первоисточника; в части же географии и этнографии он почти всегда самостоятелен и почти целиком является первоисточником.
С другой стороны, Трактат представляет собой любопытнейшее явление в истории науки: он стоит на водоразделе традиционно-схоластических течений средневековья и научно-критического метода нового времени, отражает острую (в конечном итоге все ту же классовую) борьбу прошлого с надвигающимся новым, церковно-феодального авторитета с революционным сознанием новой буржуазной науки, а в некоторых взглядах автора (чем бы они ни диктовались) удивительно совпадает с выводами или конъектурами наиболее передовых исследований нашего времени. Мы имеем в виду своеобразную трактовку Меховским готского вопроса в противовес Иордану (и, следовательно, нынешней фашистской историографии) и его положение об автохтонности славян на территории Восточной Европы.
Наконец, бесспорно значение Трактата в истории изучения территорий и народов нашего Союза.
Это первое появившееся в печати описание Украины, РСФСР, Татарии, Крыма и др. в полной мере заслуживает внимания советского читателя.
С. Аннинский.
ТРАКТАТ
о двух Сарматиях
Азиатской и Европейской
и
о находящемся в них
Титульный лист второго издания Трактата, 1518 г. в Аугсбурге.
Письмо Матвея из Мехова Станиславу Турсону
Достопочтеннейшему отцу и господину,
господину Станиславу Турсону, епископу ольмюцскому,[91]
Матфей
