Дом окнами на луг и звёзды - Ирина Глебова

– Что-то ты очень задумчивая, малышка. Ну-ка раскалывайся, что фантазируешь?

И вдруг у неё в уме появлялся голос: «Я здесь». Она тот час бросала все дела, говорила быстро:

– Я пошла делать свой самолёт!

И бежала в конец двора, к мастерской. Бывало, Даша, мама или папа изъявляли желание ей помочь, и тогда девочка в самом деле сбивала заготовленные дощечки в какую-то конструкцию. Но только оставалась одна – тут же всё бросала и выбегала к оплетавшим стену ограды зарослям хмеля. Именно там и появлялся её друг Пёс.

Они вместе совершали таинственные походы по двору. До этого Арише казалось, что уж свой двор она хорошо знает. Но оказывалось, что заросшие травой холмы – это старые заброшенные погреба, в дальнем конце густой плющ скрывает не каменную кладку стены, а маленький фрагмент старой, кованой из железа ограды. В один из погребов она и Пёс даже залезали: он первый, девочка следом.

«Здесь совсем темно, – предупредил Пёс, – но я вижу в темноте».

– Я тоже вижу, – заявила Ариша.

И точно: она прекрасно разглядела выложенные красивым серым камнем стены пустого, ничем не заваленного, только присыпанного землёй помещения.

«Это гранит», – сказал ей Пёс.

Он оббежал весь подвал, осмотрел и обнюхал все углы, покачал большой головой:

«Хорошо сохранилось. Но ты сама сюда не ходи, вход может завалить, как в другом таком же подвале. И не показывай никому… пока…»

А ещё Пёс рассказывал девочке истории о собаках. Под деревом черешней у Аринки был привязан гамак, она ложилась в него, а её друг садился рядом, лапой раскачивал гамак и рассказывал… О собаках-сенбернарах, которые умеют спасать людей в горах: ищут вдвоём, находят, разгребают снег, засыпавший человека, потом одна собака, на которой привязан термос с горячим чаем, ложится рядом, согревая спасённого, а другая бежит сообщить о находке. И о собаках, которые выносили детей из огня. И о собаках-пограничниках, и о милицейских ищейках, умеющих ловить бандитов…

«Ты смелая девочка, – лизнул он Аринке опущенную вниз руку, – но ты должна знать: здесь, недалеко, бандиты тоже совершили преступление. Убили людей. Их не поймали, и мне кажется, они могут здесь ещё появиться. Будь осторожна с незнакомцами».

– Но ты же меня спасёшь!

Пёс чуть приподнял верхнюю губу, обнажив белые клыки: улыбнулся…

А через несколько дней мама рассказала папе и им, девочкам, историю о бандитах. Аринка еле сдержалась, чтоб не воскликнуть: «А я уже знаю!»

Услышала эту историю Маша на большой творческой тусовке – презентации журнала «Фиоритура». Её однокурсник и верный поклонник Миша Вакуленчук увлёкся издательским делом. Для начала он решил издавать журнал.

– Все эти глянцевые пустышки для плебса, – говорил он некоторое время назад своим друзьям, состраивая презрительную гримаску. – Пипл хавает, и пусть. У меня будет литературно-философский журнал. Да, элитный, для умных и думающих людей. А иные не поймут даже названия: вольная импровизация, украшение словесной мелодики!

И вот, издав первый номер, Миша устроил его презентацию. Договорился с владельцем частной картинной галереи – своим другом, – и там, среди работ других его друзей-художников, поставили накрытые приятной закуской и хорошим вином столы. Было шумно и весело, все здесь друг друга знали. В основном и были на тусовке авторы стихов, рассказов, статей, гравюр, репродукций, опубликованных в первом номере «Фиоритуры». И все, конечно, личные друзья Михаила. Два небольших рассказа Маши тоже вошли в журнал – Миша лично просил её об этом. Теперь она с удовольствием ходила от одной группы ребят к другой: её окликали, звали к себе, кое с кем, кого не видела давно, Маша обнималась и целовалась… В этот день Сергей безвылазно работал дома, он и девочки отпустили её на презентацию одну. И Маша лихо покатила на машине, чувствуя себя супервумен: она как раз на днях получила права на вождение, вот и набиралась опыта.

– Машуня! Сколько лет!

С пластиковой тарелкой, наполненный бутербродами, и с таким же стаканчиком с вином к ней подошёл Василий Рождественский, которого все называли Весёлым Роджером. То ли из-за некоторого созвучия имени и фамилии, то ли оттого, что он отлично проиллюстрировал несколько «пиратских» книг. Это был добрейший парень громадного роста и громового голоса. И теперь на весь зал он грохотал:

– Говорят, вы с Серёгой отхватили шикарный коттедж за городом? Вот что значит стать известным художником! Нет, он у тебя правда молодчага!

Маша чёкнулась с Васей своим стаканчиком, отхлебнула сладкого напитка – она ведь за рулём, – сказала весело:

– Не коттедж и не за городом. Хороший дом в Озерцах. А это, чтоб ты знал, хоть и окраина, но в черте города.

– Ты сказала, в Озерцах?

Стоящая недалеко, у другой группки, Лена Рябинина оглянулась и подошла к Маше и Василию:

– Ты сейчас там живёшь?

– Ну да, – кивнула Маша, – а что?

Она сразу почувствовала, что Лене есть что сказать. С Рябининой они учились вместе на филфаке, только Лена заканчивала отделение журналистики. И теперь уже была ведущим публицистом популярной городской газеты. А многие её материалы охотно печатали и столичные газеты, и некоторые сайты Интернета. Елена Рябинина бралась за проблемные и остросюжетные темы.

– Там у вас убийство произошло, я писала о нём. Ещё не раскрыто, и я продолжаю отслеживать ход расследования.

– В Озерцах? – переспросила Маша. – А где именно?

Озерцами назывался небольшой район, куда входили подступающие к кольцевой дороге новые многоэтажки и два посёлка уже по другую сторону кольцевой.

– На дороге, у лесополосы, – ответила Лена. – А за этим лесным отрезком посёлок Ужовка.

Маша удивилась: Ужовка – это как раз самая близкая от их дома деревня, за прудом. Но ни о каких убийствах ей слышать не приходилось.

– Это было не так давно, в феврале.

– А, мы тогда ещё там не жили, – сказала Маша. – А что это было?

– Да странное дело, – протянула Рябинина. – И жестокое. «Дело Батуйко», разве ты не слышала?

– Это у которого сыновья погибли? – Маша удивилась и расстроилась. – Читала, конечно, и в новостях слыхала. Но не знала, что произошло рядом с тем местом, где я сейчас живу. – Она задумалась, вспоминая, поставила на стол стаканчик. – Бандиты расстреляли машину, взрослый сын Батуйко погиб, а маленький был ещё раньше украден и убит… Вот всё, что я знаю.

Они с Леной уже оставили Весёлого Роджера и других ребят, ушли в угол, где стояли стулья. Лена сказала:

– Наш убитый горем отец, олигарх Вадим Батуйко, сделал всё, чтоб пресса не вдавалась в подробности дела. Хорошие деньги, видать, отстегнул, потому что там было где разгуляться. Видишь ли, один его сын – Игорь, двадцати двух лет, – похитил второго его сына, Игната, восьми лет. Сыновья, как не трудно догадаться, от разных жён. Похитил, чтобы убрать соперника по наследству, поскольку пошёл слух об онкозаболевании папаши Батуйко.

– Подожди, – Маша помотала головой. – Это серьёзно? Не выдумки твоих коллег-папарацци для сенсации?

– Увы, не выдумки. Об этом было известно с самого начала.

– Тогда это ужасно!.. А почему ты говоришь «странное дело»? И к чему злая ирония об «убитом горем отце»? Ведь и в самом деле – жуть!

– Молодец, Машка! – Лена даже приобняла её за плечи. – Сразу болевые точки нащупала.

Который раз, глядя на Лену, Маша подумала о том, как бывает обманчива внешность. Невысокая и плотненькая, с виду простоватая, круглолицая и веснущатая, Рябинина была хватким и въедливым журналистом, очень обстоятельным и неопровержимо доказательным.

– Так слушай… Когда я ехала с опергруппой на место убийства, не знала – кто и что. Но сразу узнала в одном убитом Игоря Батуйко. Я писала о нём, как о рок-музыканте, общалась с ним. Отличный был парнишка и, между прочим, любил своего младшего братишку. Так мне тогда тепло о нём рассказывал… Не верю я в такие крутые перерождения.

– Но если речь идёт о таких огромных деньгах, всё бывает, особенно с молодыми ребятами…

– Но не с такими парнями, поверь, – горячо возразила Лена. – А насчёт «убитого горем»… Я сама не люблю наших, как ты сказала, папарацци, которые ради сенсации мать и отца продадут. Но иногда они выкапывают полезные сведения. Узнали, что у Вадима Батуйко есть любовница.

– А как же без этого? – приподняла бровь Маша. – Небось, моделька?

– Точно! Наши миллионеры других не заводят, не престижно. Да, модель и киноактриса. Из наших, но подвизается на европейских подиумах и где-то там же и снимается. Думаю, во второсортных ролях, но это не имеет значение. Батуйко и его пассия связь тщательно скрывали, но сейчас, когда после трагедии прошло… – Лена в уме посчитала, – да, почти пять месяцев, стало известно и о ней, и о том, что она ждёт ребёнка. Причём – декретный срок. А это что значит?

– Что? – не поняла Маша. – Он потерял детей, но Господь в утешение посылает ему вновь ребёнка.