Золотая сетка - Корреа Эстрада

– Идет, – вздохнул он. – Сынок, справедливо, но не утешает. Если бы я внимательнее изучил твои номера, – ты же не жался! – если бы не форсил перед тобой, я бы эту же пятерку сам взял. Только не говори, что деньги те же. Деньги те же, да только форс не тот. Ты понимаешь, о чем я.

– И я о том же! Если бы не жался и дал "жидов", делили бы сейчас Джек-пот.

Только вздохнул с присвистом сзади Юрий Палыч.

– Знать бы, где упасть, – махнул рукой Скобелев. – Что упустили, то упустили.

Отнесем на издержки производства и на то, что сами виноваты. Ну, давайте жить дальше. Что принес?

И в наглую переписал мою карточку, хотя сам такого никогда не одобрял. Даже обсуждения не было – так расстроились. Просто сдублировали мой вариант.

Старик снова предложил меня подвезти.

– Что с деньгами-то делать будешь?

– Сделай заначку на будущее. Полоса везения может закончиться.

Я не был согласен.

– Пятерку поймать – это везение. А четверку можно рассчитать. Вы же не тычетесь наугад?

"Москвичок" нырнул на обочину и встал.

– Не поделишься, сынок? Не волнуйся, не прошу халявы. У меня тоже кое-что за душой имеется. Без моей циферки не было бы твоей пимпочки?

– Верно. Но, между прочим, в пролете я бы не остался все равно. Надежнее и безопаснее брать понемногу, но постоянно.

– А еще говорят, французы любят шампанское?

– Нечего меня подковыривать! – рассердился я. Нашел листок и написал на нем формулу стандартного интеграла вероятности.

Старик посмотрел квадратными глазами из-под квадратных очков.

– Что за дребедень?

– Основа любой лотереи.

– Сынок, Дима меня чем-то похожим уже пугал. Ну и вышел пшик, как всегда.

– Мелко плавал Дима. Основа не есть конечное решение. Лотерея есть сочетание закономерностей и случайностей различных порядков. Единой формулой их не возьмешь. Нужен комбинационный подход. Есть формула наибольшей вероятности – по ней можно играть, не теряя деньги. Но что касается рецепта джек-пота – его таки нет в природе. Точнее, есть, но это закономерность уже иного порядка, который рассчитывать не научились. И пятерка где-то посередине.

– Сынок, – вдохновенно сказал Иван Иваныч, – что ты там говорил про комбинационный подход? Разные ведь есть способы. Я не проигрываю столько лет – значит, мой подход твоего стоит. А если мы их скомбинируем – все у нас держитесь!

Минуты две я размышлял. Методы старика явно кое-чего стоили, поскольку я подозревал, что он давно имел на вооружении что-то вроде моей консиденции.

– Хорошо, – сказал я. – Секретов держать не буду. В следующую среду принесу книги и устрою ликбез исходя из семи классов образования. Адаптирую как-нибудь.

И напоследок, у платформы, утешил старика:

– Иван Иваныч, работали вместе и за выигрышем вместе поедем.

В следующую среду, когда мы встречались на привычном месте, весь профсоюз пребывал в состоянии приподнятом. Несколько десятков мелких выигрышей дали больше двухсот процентов, и гнусил один жадный Юрий Палыч:

– Я-то настроился, думал, по науке каждую неделю по пятерке будем снимать…

– А кто это – мы? – осведомился Толя.

– Ну, мы… профсоюз.

– Иван тебе что – крепостной или нанятый мозгами шевелить?

Балабола терпели только из-за отсутствия замены. Обо мне разговор даже не шел.

Все понимали, что если у самого получается настолько недурно, смысла с кем-то объединяться у меня никакого. Я не любитель выяснять отношения, чего почти невозможно избежать в любой команде. И если я разок прокатил всех на горбу за просто так, то впредь благодетелем оставаться не собирался.

Костю и Диму "заслушали и обсудили" еще до моего прихода. У "быка" было "глухо, как в танке", потому что работал он, по словам татарина, методом слепого тыка.

Дима за две недели дважды приносил по искомой цифре – но этому никто не радовался.

– Как же не хочется дела иметь с этим голубчиком от слова "голубой", – сокрушался Иван Иваныч. – Дрянь болотная! Кстати, Ваня, он уже знает, что на нашем терминале взяли пятерку и что взял ее ты. Он визитную карточку оставил, вот – старик протянул перламутровую картоночку Я смотреть не стал. Пока профсоюз заканчивал дела, сыграл свой вариант и просто ждал, когда босс освободится. Мою папку распирало от. "Краткого курса высшей математики".

Однако ликбез не удался.

Расположившись за дальним столиком, я уже объяснял старику общие принципы вероятности, и это он схватывал лихо: сколько лет он с этим явлением работал, не задумываясь об основаниях и положениях, и ко многому пришел эмпирическим путем.

Но как только дело дошло до простейших символов и формул, старик стал тормозить и наконец совсем застопорил.

– Тезка, брось свой талмуд. Ничего я в нем не пойму, хоть ты им меня по башке тресни.

– Значит, учитель из меня неважный.

– Брось! Это ученик у тебя с усохшими мозгами. Восьмой десяток разменял, а школу закончил, когда твоих мамы с папой на свете не было. За парту мне поздно, а нахрапом взять тут думать нечего. Владей своей премудростью сам. А моя – вот она.

Она у меня, брат, попроще.

И старик извлек из своего портфельчика стопку тетрадей и книгу в пластиковой обертке.

Я раскрыл книгу и чуть не упал со стула. Многолетней давности издание именовалось "Как играть в Спортлото".

Нет, коллектив авторов вовсе не был кучкой шарлатанов. Они советовали играть систематически. Но это были системы… ну как бы это назвать…

Вот, например, советовали правое поле перекрывать вариантами по типу: 123456, 234567, 345678 и так до конца. Чтобы выиграть по такой схеме, надо ждать миллион лет.

Другая система советовала отмечать один вариант и играть его длительное время: мол, когда-нибудь попадет. Лет эдак через двести пятьдесят.

Подобным хитростям, основанным на классическом определении вероятности, числа не было.

– Сколько ж вы, Иван Иваныч, на этом денег угробили?

– Заплачено, брат, за науку! Все я тут перепробовал досконально и пришел к выводу: нарочно путают, чтоб деньги с народа слупить по заданию партии и правительства. Но кое-какое рациональное зерно я ухватил: я стал искать закономерности.

"Вот оно, – подумал я, – закономерности в случайном." Меж тем мой собеседник положил на середину две объемистые амбарные книги. На обложке одной из них было написано: "Первый исход", другой – "Второй исход". Я открыл первую.

В ней были расписаны таблицы, определяющие порядок выпадения номеров. Сорок девять разделов, в которых после выпадения номера такого-то следует скорее всего ожидать выпадение номера этакого с вероятностью в столько-то процентов, по убывающей. Это не был расчет. Это были наблюдения за много лет, за сотни и сотни тиражей, за тысячами падений нумерованных шариков. Объяснения феномену не давались, обобщения не делались. Словно вышивальщица бисером, терпеливо, год за годом, старик набирал это панно острой иглой наблюдательности, и скрупулезно уточнял результаты каждый год. Это было нечто вроде таблицы Лапласа для данной серии вероятностей. Кое-где я замечал расхождения его результатов со своей таблицей консеквенции, и обозначения шли не в дробях, а в процентах, но в целом картина сходилась. Я только охнул:

– Старина, это же каторжная работа! Я это рассчитал по формуле в сутки.

– Не понимаю я этих кудрей,- махнул рукой Иван Иваныч. – По-моему, оно надежнее.

А с той заумью на моей памяти один ты толка добился.

– С одним этим и я б не добился ничего.

– Так и у меня это не все!

И я открыл тетрадь с надписью "Второй исход".

Там была… моя таблица консиденции. По-другому оформленная, но я об эти числовые ряды уже глаза намозолил.

– Такое и у меня есть.

Старик посмеивался.

– Это слишком просто, чтоб я один оказался такой умный. Одно невдомек: почему-то мало народа догадывается. Но только и это еще не все.

И выложил третью тетрадь, тоненькую, с надписью на обложке: "Подвохи".

Оригинальный термин… Я развернул тетрадь, посмотрел на цифры, поставленные парами и тройками… и ничего не понял.

Иван Иваныч от моего замешательства пришел в восторг, хихикал и потирал руки.

– Не все вам, грамотным, нас, стариков, учить! Догадайся!

Но я "чесал репу" и не понимал, в чем подвох.

– Даю подсказку: "семнадцать" взял отсюда.

Но и это ничего не прояснило. Я взмолился:

– Ладно, уели таки вы меня, уели! Что это?

– Это, Ваня, когда по всем приметам должен идти один номер, он не выходит, а вместо него выходит заменитель. Я частенько дублирую верные номера подвохами. Но тут уж никаких расчетов, никаких кудрявых формул. Голое чутье. Можешь списать, я добрый.

– Иван Иваныч, вы что? И таки даром? Оно же стоит бешеных денег. Ваша математически неграмотная работа по объему и уровню исследований тянет на хорошую диссертацию.

– Наплюй, – сказал старик сумрачно. – Ты малый правильный. Сколько у меня было случав, как с твоей пятеркой? И редкий-редкий раз находится среди сукиных детей порядочный человек, чтоб поделиться. Не то чтоб я жадный такой – плевать, я себя и старуху обеспечил. Из принципа вредно становится! Видел, как у нас над номерами дрожат? А ты на той неделе вариант отдал не глядя. Не заикнулся даже ни о чем. И знаешь, этим ты меня, тезка, убил. Наповал и окончательно. Ты, сынок, только и будешь игроком, потому что игра не терпит жадных. Костя жадный, Дима еще хуже, и никогда к ним масть не пойдет. А к нам пойдет. Потому что мы за мастью гонимся, а не за деньгами, ну ты понял, о чем я, не знаю, как там оно по-научному.