Черный снег - Александр Конторович

— Хорошо, допустим, что так. Но ведь должна быть какая-то цель подобного «выхода»? Вы сами говорите, что шансов вернуться назад у него нет. Не могут же американцы этого не понимать! Тогда на что рассчитана эта операция? Да и человека такого найти тоже не так легко. Или они его в темную работают? Мол, не расстраивайся, выдернем мы тебя назад в любой момент. Может такое быть?

Академик пожал плечами.

— Да черт его знает! Бог весть, какие у них там отношения. Это уж к генералу вопрос, не ко мне.

— Нет, — отрицательно мотнул головой генерал, — в темную своего испытателя они работать не станут. Обстановка у них сейчас не та. Если бы они на пике достижений находились, им бы все, что угодно, простили. Как это ни странно звучит, но против них работают их же внутренние порядки. Если выяснится, что пообещали одно, а сделали другое, большой шум поднимется. Такие фокусы они могли себе позволять лет пятнадцать назад. Да и то особо этим не злоупотребляли. Их специалист подобного рода слишком дорого стоит, чтобы просто так зашвырнуть его в неизвестность. Их и так уже достаточно много погибло, и желающих рисковать башкой попусту, пусть даже и за хорошие деньги, не так уж и много. Тут другое что-то.

— А скажите, товарищ генерал-лейтенант, — крутившаяся в моей голове мысль, наконец, оформилась, — как часто нам удавалось получать столь подробные сведения об экспериментах отдела Д-5?

— Не часто. Всякое случалось, но вот так подробно… ну, было пару раз…

— А в таком объеме?

— Ну… и так тоже было.

— А есть ли у нас список их… испытателей?

— Найдем. А если не секрет, зачем?

— Все ли они живы и здоровы?

Марченко положил на стол бумаги и обвел нас всех воспаленными глазами. Не знай я, что он безвылазно сидел в отделе все это время, можно было бы заподозрить его в беспробудном пьянстве.

— Вот такие у нас новости… Согласно всем расчетам, центром является монастырь. Именно вокруг него располагаются все, выявленные нами, аномальные поля и явления. Таковых мы сумели обнаружить всего пять. И все они располагаются на окружности радиусом в пятьдесят километров, центром которой является как раз этот монастырь.

— И что же такого интересного в этом монастыре? — Травников сделал какую-то пометку в своем блокноте.

— Не знаю, Александр Яковлевич. В самом монастыре ничего нами не выявлено. По моей просьбе наши аналитики проанализировали все архивные материалы, относящиеся к этому периоду истории.

— И каков результат?

— Ничего особенно интересного обнаружить не удалось. Там были обычные для того периода времени события. Немцы гонялись по лесам за остатками наших частей, те отбивались. Были стычки с местными партизанами. Словом, ничего особенно выдающегося не происходило.

— М-м-да… Придется еще раз вам выехать на место, Александр Сергеевич. Не может же быть, чтобы ничего совсем интересного там не нашлось.

— Да не вопрос, — пожал я плечами, — съездим, авось действительно что-нибудь да раскопаем.

— Вот и договорились, — удовлетворенно кивнул головою академик. — Константин Николаевич, вы готовы?

Марченко потер рукой воспаленные от недосыпа глаза.

— Ну, раз надо — значит, надо. Буду готов к завтрашнему утру.

— К завтрашнему — не надо. Отоспитесь сначала, на вас и так лица нет.

— Так…

— Это — приказ! Привыкайте, уважаемый, вы теперь не у себя в институте, тут на износ работать не требуется.

— Но… для дела ведь…

— Для дела вы нам здоровым нужны! А не сонной тетерей!

— Вот тут где-то… — озадаченно почесал в затылке Виктор. — Во всяком случае, на карте эта точка обозначена. Только что тут смотреть? Лес, да и только!

— Но что-то же тут профессорская аппаратура отыскала?

На мой резонный вопрос он только пожал плечами. Собственно говоря, я его вполне понимал. Одна из обозначенных на карте аномальных зон приходилась именно на это место. Густой лес, росший по краю болота. Никаких признаков жилья, дорог и прочего.

— Момент! — настороженно поднял руку Антон. — Ну-ка…

Он прислушался.

— Слышите?

Где-то вдалеке раздавались звуки.

— Голоса?

Минут через тридцать мы поднялись на вершинку невысоко холмика.

Внизу кипела работа.

Какие-то люди раскапывали землю. Несколько человек, столпившись около одной из таких раскопок, что-то взволнованно обсуждали.

— Это что за раскопки такие?

— Хм-м… похоже, что поисковики…

— Подойдем?

При нашем приближении на нас обратили внимание. От группы обсуждающих отделились двое и не торопясь направились к нам.

— День добрый! — вежливо поздоровался Антон.

— Здравствуйте! Вы из какого отряда будете?

— Э-э-э… мы, собственно, не из отряда вовсе.

— А откуда? — сразу посерьезнел худощавый темноволосый парень. — Тут у нас работы…Мы все с местными властями согласовали, так что, если вы самодеятельностью заниматься будете… запросто на конфликт с ментами нарветесь. Шли бы вы уж себе…

— Да мы не по этой части! — успокоил его Колесников. — Мы геофизики, замеры тут делаем. Нам ямокопание без надобности.

Парень успокоился, и дальнейший наш разговор происходил уже на более дружелюбной ноте. Звали его Алексеем, и был он здесь за главного.

Это действительно оказались поисковики. Они стояли здесь уже около двух недель, и успели внимательно обследовать окрестности.

— А что тут искать? — спросил я у него. — Разве здесь были большие бои?

— А то ж! Здесь вообще место своеобразное. В начале войны тут наших немцы по лесам гоняли, а после остатки немецких дивизий тут же и отсиживались, пока их не выкосили подчистую. Ну, а в промежутке между этим каратели с партизанами резались всерьез.

— И сильно резались?

— А вот, сам и посмотри! — ткнул он рукой на раскопки. — Мы даже и приблизительно сказать не можем, сколько тут и кого лежит. Здесь все вперемешку лежат, даже сразу и не разберешь.

— Отчего ж именно здесь? Тут же лес, дорог нет никаких.

— Там, — ткнул он рукой в сторону болота, — дорога есть. Единственная, по которой отсюда уйти можно.

— Как единственная? А мы откуда пришли?

— Оттуда и немцы пришли. А партизаны отступали через болото. Там до сих пор остатки гати есть. Вот немцы и попробовали их здесь прижать. Небось, про гать не знали, думали, все тут лягут.

— И что же? Не вышло у них?

— Судя по всему, обломались тут фрицы. Что уж здесь конкретно получилось — черт его знает. Но легло их тут… — Алексей покачал головой. — Мы за две недели и посчитать всех не смогли. Наших, правда, тоже хватает, но все больше гражданские, с оружием мало.

— Ты же сам говоришь — партизаны. Откуда здесь солдатам быть?

— Солдаты тоже есть, в форме они. Но и женщины лежат тоже, даже дети есть.

— Да… Бывает…

— И не говори… Вон там фрицев вообще до фига легло, — показал он в сторону болота, — что уж они туда перли? Проще было назад отойти да по дороге срезать. Десяток верст — и вот вам та сторона гати. Никто и уйти бы никуда не успел.

— Как раз в той стороне и фонило у нашего профессора, — шепнул на ухо Виктор.

По нашей просьбе Алексей проводил нас к нужному месту. Лес тут уже вымахал в полную силу, и что здесь было раньше, теперь уже невозможно было определить. С самого первого взгляда стало ясно, что поиски легкими не будут. Никаких особенных ощущений я не испытал, но вот какое-то непонятное беспокойство все же ощутил…

Проходив по лесу несколько часов и ничего не отыскав, мы разбили палатки и устроили передых. Наша аппаратура тоже ничего не показала. Так что оставалось только гадать о том, что же привлекло внимание профессора именно к данному месту. Налазились мы тут всласть, я протопал ногами по всем тропкам и сколько-нибудь интересным местам. Чувство смутного беспокойства меня не покинуло, но и не усилилось. Что-то было в этом месте, но что? Я не ощущал ничего особенного, и ни к какому месту меня не тянуло. Так… какие-то непонятности. Взгляд, что ли, чужой? А кому тут смотреть? Поисковики остались на месте раскопок, за нами никто не пошел.

Встав лагерем и приготовив перекус, мы уселись на пеньках. Виктор подвесил над огнем кан с водой, чтобы приготовить чаю, и сел рядом со мною.

— Ну что, наука, опять облом?

— Черт его разберет, — почесал он в затылке, — вроде бы все на это место указывало…

— Интересно было бы знать — почему? Что тут вообще было во время войны? Монастырь этот — он чем примечателен был?

— Да ничем особенным он не отличался. Его еще в первые годы советской власти прикрыли. Так брошенным и стоял все это время. Когда тут наших окружили, какое-то время там штаб дивизии был. Потом их оттуда то ли выбили, то ли они сами ушли. Снова он пустой оказался. После этого уже немцы там какое-то время были. Тоже то ли ушли, то ли выбили их. Дальше уже совсем ничего про него неизвестно, похоже, так и простоял до нашего времени необитаемым.