Коммуналка 2: Близкие люди (СИ) - Лесина Екатерина

— Интересная наработка, — Святослав не вмешивался, наблюдая за тем, что происходило на полигоне. — И полезная… смотри, сама по себе структура нестабильна и нуждается во внешнем источнике силы для поддержания работы…

Сеть выглядела как сеть, пусть сплетенная из дрожащих силовых потоков.

— И в качестве его она использует тварь… то есть, чем тварь сильнее, тем активнее сеть.

Тварь дернулась было, когда чужая сила коснулась кожи, и вновь замерла, как-то покорно, тихо даже…

— Работает! — взвизгнула Милорада и захлопала в ладоши. — Работает!

— Осталась фигня, — Аленка убрала подпитку, а Игорек свернул щит. — Стабилизировать структуру во внешнем носителе… но… что с ним делать будем?

Глава 7

Глава 7

Они все разглядывали существо, в котором с каждым мгновеньем оставалось все меньше человеческого. И если поначалу тварь еще походила на Антона Говорушина, старшего научного сотрудника, кандидата магических наук и известного в узких кругах специалиста по начертательной магометрии, то сейчас она выглядела именно так, как положено выглядеть умертвию.

Правда, еще не до конца очнувшемуся, осознавшему себя умертвию, если вообще они были способны к самоосознанию. Впрочем, столь глубоко философские вопросы Святослава волновали куда меньше, чем одна упрямая дива, которая сама не понимала, насколько близка была к смерти.

И больше всего хотелось схватить ее и тряхнуть хорошенько, чтобы зубы клацнули.

Или сдавить, что есть силы.

Унести.

Спрятать. В каком-нибудь тихом-тихом, надежном-надежном месте, до которого не то, что умертвия, никто, кроме Святослава, не доберется.

Она же тихонько вздохнула и спросила:

— Почему оно не двигается?

— Потому что сил недостаточно, — Святослав заставил себя руки разжать, но не удивился, когда запястье обвили хрупкие пальцы дивы.

Пальцы были холодными и слегка подрагивали.

— Его почти осушили, а уже потом началось преобразование, не знаю, само по себе или без помощи не обошлось… — он хотел было приблизиться к обманчиво-неподвижному умертвию, вычерненные глаза которого были вполне себе живы. Они, эти глаза, быстро и часто двигались в глазницах, всякий раз возвращаясь к одной точке.

К диве.

И та ощущала и взгляд, и интерес, и держалась за Святославом, отчего становилось одновременно и страшно за нее вот, и… радостно? Если отступает, то видит в нем защиту?

— Остаток сил ушел на трансформацию, да и ты вмешалась…

— Душа ушла, — Милорада сама приблизилась к ним, разглядывая с немалым интересом. — В классических процессах синтеза темной материи душа, как правило, и становится тем источником энергии, который не только позволяет преобразовывать плоть, но и наполняет ее, преобразованную, силой. Даже с учетом некоторой опустошенности внешних оболочек, которые у людей одаренных, собственно, и отвечают за работу со внешними энергетическими потоками, то плотности ядра бы хватило, чтобы создать нежить. Ядро у одаренных тоже отличается по структуре…

— Это еще не доказано.

— Просто далеко не все хотят признать, что в чем-то асверы были правы.

— Рада! — жесткий голос Дмитрия Ивановича, который не спешил возвращаться к образу растрепанного ученого, заставил завхоза пожать плечами.

— Я не про методы их, но про научные выкладки. Про исследования…

— Лучше помолчите, — Святославу пришлось сделать глубокий вдох, чтобы справиться с яростью, хлынувшей откуда-то изнутри. И ярость эта требовала…

…эта женщина просто не была там, в лагерях.

Не видела.

Для нее эти самые научные выкладки — просто цифры. Абстрактные. В чем-то интересные. Возможно, спорные, недостоверные, нуждающиеся в проверке… и никогда-то за этими цифрами она не увидит людей. Не потому что глупа, отнюдь. Как раз потому что умна.

И она поняла.

Отвела взгляд.

— Именно поэтому им и нужны были одаренные, — упрямо повторила Милорада, — у них потенциал выше…

…и выдерживают больше.

Выживают.

Терпят.

Восстанавливаются, чтобы пойти на следующий круг преобразований.

— Заткнись, тебе ж сказали, — Алена смахнула пот со лба. — А с ним что? Куда?

— В виварий, куда еще, — пожал плечами Игорек и крутанул пуговицу, которая не удержалась, выскочила из пальцев и покатилась куда-то под кресло. — Твою ж…

— Спокойнее.

— Как спокойнее?! — он вдруг вспыхнул. — Спокойнее… это же Антоха! Наш Антоха…

— Уже нет, — Дмитрий Иванович обошел умертвие, которое, однако, на приближение человека не отреагировало. — Перед нами лишь физическая оболочка. Измененная, истощенная оболочка. Даже не уверен, сумеет ли она удержаться или начнется распад.

— Но…

— Ему повезло, — Дмитрий Иванович повернулся к диве и отвесил поклон. — Благодарю вас… мы с Антоном были друзьями… раньше, да и теперь. Войну прошли вместе. И вот тогда получилось выжить, а тут… мне важно знать, что душа его уцелела.

И дива осторожно, не сводя взгляда с мага, кивнула. А сказать все одно ничего не сказала.

— Но… как… он вообще… — не унимался Игорек.

— Думаю, с этим разберутся.

— Разберутся, — согласился Святослав. — Но сперва нужно… Астра?

— Я посмотрю, — тихо произнесла она, но руку не отпустила. Как ребенок, право слово. И… и ей все еще страшно, правда, странная, боится она вовсе не умертвия, но людей с их взглядами, настороженностью.

Недоверчивостью.

— В таком случае, — Дмитрий Иванович погасил остатки пламени. — Не будете ли любезны начать с меня?

— А я против, чтобы она ко мне лезла! — взвилась Аленка. — И вообще, может, это она…

— Не глупи, — Игорек с явным наслаждением оторвал вторую пуговицу и отправил ее вслед за первой. Теперь Святослав смог проследить за тем, как пуговица катится, ровненько, будто по начерченной загодя дорожке. — Ты сама знаешь, что процесс трансформации занимает не один день.

— И что?

— Она появилась только сейчас.

— Появилась.

— Может, пройдем в лабораторию? — предложил Дмитрий Иванович. — Там будет удобнее… и не обращайте внимания. Молодые, глупые и перенервничали к тому же. Мы все Антона любили.

В лабораториях Святославу бывать случалось, и в той, что устроили при интернате, и в тех, что при госпиталях существовали, и в других, о которых он с удовольствием превеликим забыл бы.

Может, согласиться на предложение ведьмы?

Пусть она и не избавит от памяти, но вот ту муть, которая давила на душу, уберет. Ведьмы ведь могут.

— Тут у нас немного беспорядок… да и лаборатория… одно слово лаборатория… биолога у нас нет, хотя Петенька и говорил, что нужно бы… но вот как-то обосновать не получалось. Разработки-то сугубо теоретические, практику… признаюсь, к практике у нас только Милорада и желала приступить.

Здесь и вправду пахло запустением.

Комната была огромной и светлой, не столько из-за окон, их-то как раз и не было, сколько из-за белизны стен и потолка, из-за обилия света и металла. Шкафы. И снова шкафы. Склянки какие-то. Столы, вновь же склянками заставленные. В ближайшей пепельницу устроили.

Кушетка.

Креслице, в угол впертое, явно притащенное откуда-то, ибо лохматым видом своим, какой-то потертостью, совершенно не вписывалось оно в общую обстановку, как и плед, на кушетке забытый.

— Вы садитесь куда-нибудь, — к Дмитрию Ивановичу вернулась обычная его нервозность вкупе с рассеянностью. — Здесь, конечно, неустроено… вот когда проектировали, думали, что и химики с нами будут рядышком, а их не устроило…

— Чем вы вообще занимаетесь? — поинтересовался Святослав, мысленно обругав себя, что прежде не додумался узнать. Нет, в общих-то чертах ему сообщили, даже тему озвучили, вот только тема та была столь размыта, что толковать ее можно было по-всякому.

— Допуск… допуск-то у вас имеется, иначе бы Кирочка не позволила. Строгая женщина, весьма строгая…

— Садитесь, — велела Астра, указав на кушетку. — Или ложитесь. Да, лучше ложитесь. Пиджак снимите и амулеты, если есть какие…