ФАКультатив - Татьяна Донченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Веди себя хорошо, — зачем-то сказал ей я и окинул оценивающим взглядом убранную комнату Егора. Вроде бы все прилично.
— Догадывалась, что у твоего дедушки много дипломов и наград, но чтобы столько! — Марьяна с интересом разглядывала интерьер гостиной, совмещенной с кухней. — Ваш дом похож на холостяцкое логово. У вас такая малюсенькая кухня, у Даниловых она раза в три больше, но у телевизора почти никто не сидит. А у вас такой огромный диван!
— Ну да, Х-box, все дела… — я почесал затылок, не зная, как предложить ей подняться наверх.
Марьяна выглянула в окно, рассматривая двор. Егор еще в прошлом году круто оборудовал его барбекю и зоной отдыха в крытой беседке. Девушка спросила разрешения выйти посмотреть, и я поплелся вслед за ней.
Ветер не стихал, небо затянуло тучами. На соседнем участке Аня Сорокина снимала вещи с бельевых веревок под крики своей матери. Соседка увидела меня и расплылась в насмешливой улыбке:
— Привет, Никит, — помахала она пальчиками и подмигнула. Вспомнила, как застала меня в ванной в процессе самоудовлетворения, по-любому!
— П-привет… — промямлил я, краснея.
Марьяна, наблюдавшая за моим жеманным приветствием, кажется, что-то заподозрила. Она стала рассматривать меня с еще большим вниманием и хитро улыбнулась, сделав свои собственные выводы. Кажется, решила, что я неравнодушен к Сорокиной. Отлично, блин!
Марьяна подошла к турнику для подтягиваний, который мы год назад поставили с Егором.
— Ух ты, — Марьяна покрутилась вокруг железного столба, точно это пилон, — я смотрю, ты занимаешься не только математикой. Сколько раз можешь подтянуться: два, три?
Я глянул на турник без особого энтузиазма. Не хотел что-то доказывать, но девушка смотрела на меня с таким неприятным скепсисом, что я психанул и, подпрыгнув, уцепился руками за перекладину.
— Ни-хре-на-се-бе! — протянула Марьяна в полном изумлении, пока я делал несколько выходов силой на две руки.
Я соскочил вниз, поправил очки и с вызовом уставился на нее.
— Довольна?
— Круто! — девушка смотрела на меня новым взглядом. — Даже не запыхался…
Надо бы сказать брату спасибо за то, что гоняет меня, как заправский офицер. Сегодня я впервые получил плоды от изнурительных тренировок.
— Ты покажешь свою комнату? — Марьяна осмотрела меня снизу вверх со странным блеском в глазах.
— П-пойдем, — я жестом пригласил ее идти передо мной.
Мы поднялись наверх. Девушка зашла в комнату, а я остался в дверях, не зная, куда деть свои дурацкие руки. Сначала уперся ладонью в наличник, изображая непринужденную позу, но, представив, насколько по-идиотски выгляжу, опустил руку. Потом сложил их на груди, но вскоре просто опустил вдоль тела. Хорошо, что Марьяна не видела этого позора.
— Вот значит, как выглядит этот бордель изнутри, — проговорила она и с широкой улыбкой обернулась на меня. — На первый взгляд все пристойно. Но у меня есть уши, и я слышу все, что тут происходит.
— Эм… Прости?
— Ты извиняешься за то, что часто занимаешься сексом или за то, что делаешь это громко?
Я не знал, что ответить. Врать я совершенно точно не умел.
Марьяна подошла к аквариуму и наклонилась, разглядывая рыбку:
— Привет, как тебя зовут, малыш?
— Это Ньютон, — отозвался я и вдруг замер, когда девушка коснулась пальцами аквариума и провела ими линию сверху вниз.
На дне лежали бирюзовые и голубые камешки и, судя по ее распахнутым глазам, она узнала их.
— Так это был ты?!
— Что я?
— Это ты бросил их в мое окно и предупредил о дожде!
Я пожал плечами, понимая, что отнекиваться бесполезно. Сам виноват, раз уж притащил сюда Ньютона.
— Зачем ты это сделал? — похоже, она не злилась.
— Просто стало жаль твою работу, — непринужденным тоном признался я. — Ты талантливая.
— А ты за мной подсматриваешь, — Марьяна пропустила мимо ушей мои искренний комплимент, делая вид, что увлечена рыбкой. — Ньютон, значит. А если бы у тебя был, например, еще и пес, его бы как назвал: Архимед или Пифагор?
Она уловила мой потерянный взгляд и улыбнулась.
— Ничего смешного, — возмутился я, хотя не обижался, — вот ты помешана на искусстве, я — на математике. Между прочим, это такое же искусство, как и рисование.
— Неужели?
— Еще бы! Вот, например, последовательность Фибоначчи: каждое последующее число равно сумме двух предыдущих. А видела это? — вдохновенно заговорил я, схватив первый попавшийся чистый лист, нарисовал черепицу из квадратов и соединил стороны дугами, получая ровную спираль — Чем не искусство? А знаменитое «золотое сечение»? Это же все Фибоначчи!
Глаза Марьяны заблестели, пока она наблюдала за моим фанатичным рассказом. Девушка выглядела заинтересованно, но по ощущениям не математикой вовсе, а, кажется… мной и «моей» комнатой. Я запнулся и, перестав болтать, уставился на нее, чувствуя себя настоящим душнилой. Додумался загрузить девушку, которая пришла к тебе домой. И чем? Цифрами!
— Тебе неинтересно, — констатировал я, убирая в сторону свои каракули.
Марьяна виновато улыбнулась и, снова оглядевшись, нахмурилась.
— Извини, просто… Ничего не могу поделать. Ты как-то не вписываешься в эту комнату. Она тебе не идет, что ли…
Я тяжело сглотнул, чувствуя сухость в горле.
— Ты же меня не знаешь.
— Это правда, — она осторожно присела на край постели, а я молча смотрел на нее, ожидая, когда она скажет, что уже знает меня. И знает кто я. — Почему мы никогда раньше не общались?
— Эм-м-м… — ну вот как ответить? — Мы общаемся. Сейчас.
— Ты еще не передумал заниматься со мной математикой? — она пристально смотрела на меня снизу вверх, и я не мог оторваться от волшебной синевы ее глаз.
— Я же обещал дедушке, — кивнул я. Голос как будто треснул и прозвучал ниже. Почти хрипло.
— Супер, — она опустила глаза и разгладила на покрывале несуществующие складки. — А как мне уговорить тебя помочь мне кое в чем другом?
Вот, черт! Она все-таки не отступилась от своего безумного плана.
С тяжелым вздохом, я сел рядом, почувствовав бедром тепло ее тела. По спине пробежали мурашки, я зажмурил глаза, отгоняя непрошеные фантазии.
— Ты знаешь, каково это чувствовать что-то к человеку, который знать не знает о твоем существовании? — шепотом спросила она.
— Ты даже не представляешь…
— Это так тяжело!
— Сог-гласен, — я почти не дышал, боясь не сдержаться, сломаться или, еще хуже: проговориться.
— Можно тебе доверить одну тайну? — она шелохнулась, а я открыл глаза и встретился с
