Загадка Рунного Посоха: Черный Камень. Амулет безумного бога. Меч зари. Загадка рунного посоха. - Майкл Муркок

Внутри было темно. Дверь за Хокмуном закрылась, и на несколько мгновений он остался один. Затем в тусклом свете он разглядел маску Свиньи, но более искусно выполненную, чем у солдат снаружи. Появилась еще одна такая маска, потом еще одна. Хокмуна подхватили под руки и провели сквозь дурно пахнущую темноту вниз, в тюремные катакомбы Темной Империи. Он знал, что жизнь его кончена, но не испытывал при этом никаких эмоций.

Потом он услышал, как открылась еще одна дверь. Его втолкнули в крохотную камеру, дверь захлопнулась, и снаружи прогремел задвигаемый засов.

Воздух в камере был затхлый, от каменных стен и пола тянуло сыростью и плесенью. Хокмун устало оперся о стену, затем постепенно соскользнул на пол. Он не знал, потерял ли он сознание или просто заснул, но глаза его закрылись, и он перестал что-либо ощущать.

Неделю назад он был героем Кельна, борцом против агрессоров, человеком с несгибаемой волей, умным и искусным воином. Сейчас, словно это было само собой разумеющимся, люди Гранбретани превратили его в животное — животное без воли к жизни. Человек, не обладающий и столь сильной волей, ухватился бы за желание жить, питаемый собственной ненавистью, строил бы планы побега, но Хокмун, потеряв все, не хотел ничего.

Может быть, если ему удастся выйти из этого транса, то… Но и тогда он станет совсем другим человеком, не тем, кто бился за Замок Келья, не щадя живота своего.

Глава 2

Договор

Горящие факелы и сверкание масок осклабившейся Свиньи и рычащего Волка; красный и черный металл; издевающиеся насмешливые глаза; белые, бриллиантовые, и темно-синие, сапфировые. Тяжелое шуршание плащей и звуки торопливой беседы шепотом.

Хокмун слабо вздохнул и закрыл глаза, затем снова открыл их, когда услышал приближающиеся шаги. Волк наклонился над ним, поднеся факел совсем близко к лицу. Жар был неприятен, но Хокмун не сделал попытки отодвинуться.

Волк выпрямился и заговорил со Свиньей.

— Разговаривать с ним сейчас бесполезно. Накормите его и вымойте. Приведите его мысли хоть немного в порядок.

Свинья и Волк вышли, прикрыв за собой дверь. Хокмун снова закрыл глаза.

Когда он открыл их в следующий раз, его несли по коридорам при свете факелов. Его принесли в комнату, освещенную лампами. Там была кровать, богато устланная мехами и шелком, на резном столике стояли блюда с пищей, тут же поблизости находилась ванна из сверкающего ярко-оранжевого металла, полная горячей воды, и две девушки-рабыни рядом с ней.

Сначала с него сняли цепи, потом одежду, затем подняли и опустили в воду. Когда рабыни стали мыть его, кожу защипало, и в это же время вошел мужчина с бритвой, который подстриг ему волосы на голове и начал сбривать бороду. Все эти действия Хокмун воспринимал абсолютно пассивно, уставившись в потолок, выложенный мозаикой, невидящими глазами. Он позволил одеть себя в приятные льняные одежды, шелковую рубашку и вельветовые бриджи, и постепенно чувство смутного удовлетворения охватило его. Но когда его усадили за стол и затолкали в рот ему какой-то фрукт, желудок его начал спазматически сокращаться и его вырвало желчью. Тогда его напоили молоком со снотворным, уложили в постель и оставили одного. У дверей сел слуга, которому было приказано наблюдать за ним.

Прошло несколько дней, и постепенно Хокмун начал есть, начал осознавать роскошь, что его окружала. В комнате его были книги, женщины-рабыни тоже принадлежали ему, стоило лишь пожелать, но пока что он не выказывал интереса ни к тому, ни к другому.

Хокмуну, мозг которого столь быстро отключился, когда он попал в плен, понадобилось довольно много времени, чтобы прийти в себя, но когда это произошло наконец, то свою прежнюю жизнь он вспоминал лишь как сон. Однажды он все-таки открыл книгу, и буквы показались ему странными, хотя он вполне мог прочесть их. Просто он не видел в них никакого смысла, не понимал значения слов и предложений, которые они составляли, хотя книга эта была написана знаменитым ученым, философом, когда-то одним из самых любимых Хокмуном. Он пожал плечами и отбросил книгу. Одна из девушек-рабынь, увидев это, прижалась к нему всем телом и провела рукой по щеке, но он с безразличным видом отодвинул ее и, подойдя к постели, лег, закинув руки за голову.

Долго-долго он молчал, потом спросил:

— Почему я здесь?

Это были первые слова, произнесенные им за время пребывания в Гранбретани.

— О милорд герцог, этого я не знаю, но только, по-моему, вы почетный узник.

— Наверное, очередная игра, прежде чем лорды Гранбретани решат от меня избавится.

Хокмун произнес это без какого-либо намека на эмоции. Голос его спокоен, но глубок. Даже слова казались ему странными, когда он произносил их.

У девушки была прекрасная фигура и длинные белокурые волосы, судя по акценту, родом она была из Скандии.

— Я ничего не знаю, милорд, только мне приказано доставлять вам все удовольствия, которые вы пожелаете.

Хокмун слегка кивнул и оглядел комнату.

— Наверное, они подготавливают меня для особой пытки, — сказал он сам себе.

Окон в комнате не было, но по струе воздуха Хокмун определил, что они, вероятнее всего, находятся под землей, возможно, совсем недалеко от тюремных катакомб. Течение времени он измерял по лампам, их, как ему казалось, наполняли один раз в день. Он прожил в этой комнате около двух недель, прежде чем снова увидел Волка, который заходил тогда в его камеру.

Без всякого стука отворилась дверь, и в комнате появилась высокая фигура, с головы до ног одетая во все черное, с длинной шпагой (с черной рукояткой, в черных кожаных ножнах). Черная маска Волка скрывала всю голову. Из-под маски донесся красивый, даже несколько музыкальный голос, который Хокмун слышал когда-то давно.

— Итак, наш пленник, кажется, восстановил свои силы и стал прежним: умным и смелым.

Две девушки-рабыни низко поклонились и вышли. Хокмун поднялся с кровати, на которой он лежал почти все время с тех пор, как его сюда принесли, быстрым движением.

— Прекрасно. Хорошо чувствуете себя, герцог Кельнский?

— Да.

Голос Хокмуна был совершенно спокоен. Он непроизвольно зевнул, решил, что, в конце концов, особого смысла стоять у него нет, и вновь улегся на постель, приняв прежнее положение.

— Насколько я понял, вы меня знаете, — произнес Волк с ноткой легкого нетерпения в голосе.

— Нет.

— И вы не догадались?

Хокмун промолчал.

Волк прошел через всю комнату и остановился у столика, на котором стояла большая хрустальная ваза с фруктами. Его рука в черной перчатке выбрала гранат, и маска Волка наклонилась как бы для того, чтобы получше рассмотреть его.