Высшее наслаждение - Алёна Белозерская

– Я буду отчитываться каждые шесть часов, – пообещал Заяц. – А вечером присылать фото. Этого мало?

– Да, – кивнула Полина. – У меня нет в Лондоне других дел, а проводить все дни в магазинах нет желания.

– Ладно. Один раз разрешу тебе навести прицел на этого любовничка. Никакой косметики, парфюма. Кепка, брюки, простая куртка.

– Ты не забылся? Я – твой босс. И сама решаю, с кем и сколько мне работать.

– Мой босс – Майкл, – без какой-либо обиды в голосе ответил Тоби, правда, глаза его иронично блеснули. – Когда я буду искать дона Хавьера, тоже станешь вмешиваться и указывать, как это делать?

– Здесь я пас! Хавьер мне не по зубам. Не мой уровень.

Тоби довольно улыбнулся, услышав в словах Полины признание его мастерства. Он деловито прошелся по кабинету, остановился у стола и звонко хлопнул по поверхности.

– Начинаем!

Следить за Бертом было сплошным удовольствием. Страстный и азартный, он знал толк в развлечениях, поэтому Полина и команда «такс», так в «VIP-life concierge» называли тех, кто вынюхивал подробности личной жизни клиентов и их жертв, провели восемь увлекательных дней, прежде чем стало известно, с кем он спит.

Дважды за это время Берт обедал с женой, один раз забрал сына из школы и, передав мальчика няне, отправился с приятелями в гольф-клуб, а после с ними же, но уже в другом месте, распивал виски и курил сигары. Также он посетил spa-салон, косметолога и парикмахера, ездил на примерку новых костюмов к лучшему мастеру города, был замечен за обедом с двумя длинноногими красотками. Полина даже подумала, что одна из них и есть любовница Берта, или обе, уж очень игриво вела себя эта троица: девушки кокетничали, Зильберман азартно трогал их за коленки. Дэвид, один из «такс», который пил кофе за соседним столиком, незаметно фотографируя веселящуюся компанию, после, демонстрируя снимки, сказал:

– Той, которую мы ищем, среди них нет.

– Откуда такая уверенность? – спросила Полина, листая фото на планшете.

– Не так ведут себя с любимой женщиной.

– А как? – рассмеялась Кори, его неизменная партнерша по работе, намекая на неопытность Дэвида в отношениях с женщинами.

Это была странная парочка, полностью соответствующая описаниям Зайца. Бесцветные и невыразительные, как два тощих суслика, они не вызывали желание узнать их ближе. Наоборот, едва отвернувшись, можно было сразу забыть, как эти «красавцы» выглядят. Если бы Полину попросили описать их, она не смогла бы, настолько незапоминающимися были их лица. Лишь могла сказать, что Дэвид был обладателем красивых волос, черных и кудрявых, правда, прятал их под шапкой, а Кори поражала изящным профилем и белоснежной кожей. На этом описание внешности «такс» закончилось бы. Когда Полина сказала об этом Тоби, тот довольно улыбнулся, заявив, что парочка Дэвид – Кори может незаметно пройти мимо охраны и на них никто не обратит внимания, настолько хорошо они сливаются с «серостью» окружающего мира. Однако обоих отличало превосходное чувство юмора, которое кардинально меняло их «скучные» лица в лучшую сторону.

– К любимым женщинам относятся, как к леди, – настаивал Дэвид. – А с этими Берт вел себя так, будто рядом находятся шлюхи. Пусть дорогие и очень красивые, но все же шлюхи, – он посмотрел на часы. – У нас есть время, чтобы отдохнуть немного, пока Зильбермана ведет вторая группа.

Они сидели в машине, недалеко от ресторана, из которого только что вышел Берт, и пили кофе из бумажных стаканчиков. Его действительно «приняла» под свой присмотр другая команда, имелась еще и третья, но она должна была «заступить на пост» лишь в восемь вечера.

– Полина, – вдруг спросила Тоня, которой Заяц разрешил один раз поиграть в детектива, правда, после долгих уговоров, – а ты стала бы проверять своего мужчину?

– Не вижу смысла не доверять тому, кого любишь, – Полина повернулась к подруге и усмехнулась, настолько нелепо выглядела та в простой спортивной куртке и узкой шапочке, низко натянутой на глаза. – Если у меня возникнут подозрения, что я стала не интересна своему партнеру, просто спрошу об этом. А после уйду, если ответ будет не в мою пользу.

– Я поступила бы так же, – кивнула Кори, шумно хлебнув горячий кофе. – Это так унизительно ждать, когда тебе принесут доказательства измены. Мы недавно следили за одной цыпой. Красивая, черт подери! Клиента трясло, как старую стиральную машину, когда он узнал, что его прекрасная женушка бегает на сторону. А когда увидел, с кем она спит, и вовсе едва не разрыдался.

– И с кем же? – без особого интереса спросила Тоня, рассматривая прохожих из окна машины.

– С его отцом.

– Кто был клиентом? – воскликнула Полина.

– Эндрю Говард, – понизила Кори голос, будто боялась, что кто-то услышит это имя. – Единственный сын сэра Энтони, владельца судоходной компании, который периодически швартовал свой катер на причале невестки.

– И-и, – скривился Дэвид от этой аллегории. – Странно, что он с ней не развелся.

– Любит, наверное, – пробормотала Полина, вспомнив, сколько раз изменяла своему мужу.

– Болеет, – поправила ее Кори. – Нельзя любить того, кто гадит тебе в душу, – добавила она и завела мотор. – Так, мы отвозим вас в офис, сами едем «меняться». Было приятно работать с такими покладистыми дамами.

– Заяц дал множество наставлений, – усмехнулась Тоня. – Кори, скажи, тебе нравится твоя работа?

– Люблю подсматривать за людьми. Глядя на то, какая у них гадкая жизнь, моя начинает казаться мне очень даже «правильной».

– Просто она извращенка, – сказал Дэвид. – Даже не представляете, насколько с ней сложно.

– У всех нас есть друзья, которых порой хочется убить, – Тоня с облегчением выдохнула. – Слава богу, мы возвращаемся в «нормальный» мир. Мне не понравилось быть невидимкой.

– А я согласилась бы еще понаблюдать за Бертом, – поджала губы Полина. – Хочу лично увидеть его «даму сердца». Жаль, что Заяц санкционировал только один выезд.

– Мне кажется, что у Берта никого нет, – сказала Тоня. – Он выглядит расслабленным, словно ему нечего скрывать.

– Зильберман – лживая лисица, которая может обмануть любого, притворившись невинным котенком. Ему не бизнесом нужно заниматься, а играть на подмостках. Там ему не было бы равных. Поверь мне, он крайне увлечен кем-то. Слишком уж нарочито демонстрирует, как ты точно подметила, расслабленность. Следы заметает.

– Ты настолько хорошо его знаешь?

– Как и всю его семью. Начиная от матери, заканчивая женой. К тому же сестра его жены, Нар, училась с Алексом в университете. У них даже был короткий роман. Так что мне не раз приходилось сталкиваться с этим семейством. Единственный, с кем я не знакома, это Саркис, отец Нар и Амины.

– Не продолжай, а то от такого количества имен у меня начинается путаница в голове, – жалобно протянула Тоня и вдруг улыбнулась. – Такое чувство, что у Алекса были отношения с половиной женщин Великобритании.

– Ты не ошибаешься. А со второй половиной переспал Зильберман.

Личность любовницы Берта стала для Полины сюрпризом, так как подобного поворота событий она не ожидала. Чтобы исключить ошибку, она отдала распоряжение продлить «охоту» еще на неделю. Однако все подтвердилось, что вызвало и удивление, и брезгливость одновременно.

– Забавно, – едва слышно проговорила она, держа в руках фото, на которых Берт целовал старшую сестру своей жены.

Она долго рассматривала «доказательства», сделанные в разное время, но все они говорили об одном: Берт был влюблен, да и Нар, похоже, испытывала удовольствие, заполучив себе в любовники мужа сестры. На всех снимках парочка выглядела очень веселой и счастливой. Поцелуи, объятия, как при встречах, так и при расставаниях говорили, что роман находится в разгаре, уж очень жаркими и ненасытными эти двое виделись со стороны. Интересным было и то, что ни Берт, ни Нар особо не прятались, встречались регулярно, причем не в каком-нибудь отеле на окраине города или на «конспиративной» квартире Зильбермана, куда обычно он возил своих пассий, а в апартаментах Нар, недалеко от дома, где Берт жил со своей семьей.

Но не это больше всего удивляло Полину. Она думала о том, как Нар решилась «подставить подножку» младшей сестре. Казалось, у них были хорошие отношения, вполне дружеские. Впрочем, такая стерва, как Нар, ни к одному человеку не способна испытывать теплые чувства, и сестра не была тому исключением. Но спать с ее мужем уже было подлостью. Она ведь могла получить любого, однако «уложила» в постель именно Берта. Зильберман, конечно, был обольстительным и чертовски приятным в общении, к тому же весьма привлекательным внешне, но не настолько, чтобы такая женщина, как Нар, могла воспылать к нему страстью. Для этой акулы Берт был слишком пресным и мелким. Поэтому сразу же возникал вопрос, как он сумел получить ее и, главное, почему она позволила себе завести с ним интрижку? Нар, как и любая женщина ее социального статуса, имела неограниченные возможности выбора. Любой пожелал бы связать себя узами брака с семьей Абакян не только потому, что отец Нар был одним из самых богатых и могущественных людей страны. Сама Нар многим представлялась лакомым кусочком: невероятно хороша собой, правда, красота ее, по мнению Полины, была слишком жесткой и агрессивной. Говорили, она была точной копией своей матери, умершей много лет назад, единственной любовью старика Абакяна, который после смерти обожаемой женушки не смотрел ни на одну другую женщину. Высокая и статная, как призовая кобыла, ухоженная и эффектная, с блестящими черными волосами, томным взглядом бархатистых карих глаз, с большим, ярким ртом, глядя на который, думаешь только о ласках, которые он может дарить, этот невероятно редкой красоты паук мог у любой женщины вызвать приступ зависти, а мужчин соблазнить одним лишь взглядом, не произнося ни единого слова. У Полины такие женщины вызывали страх, ибо казались недоступными, непредсказуемыми, следовательно, слишком опасными. Нар была «крутой» во всех смыслах этого слова. «Второе лицо» в компании отца, умнее дьявола и в тысячу раз коварнее его. Жестокая, но слаще меда, когда играла с кем-либо, пытаясь добиться желаемого, и злопамятная. Пожалуй, последнее качество пугало больше всего. Полина была наслышана о том, с какой жестокостью Нар уничтожала тех, кто однажды обидел ее и, признаться, боялась, что подобная участь постигнет и ее. Нар почему-то терпеть не могла мадам Матуа, всегда вела себя с ней заносчиво и некорректно. Сама Полина не понимала причин столь явной «нелюбви», но не пыталась наладить отношения и тем более откровенно поговорить с этой «армянской курицей», как она ласково называла госпожу Абакян. Поэтому, держа в руках компромат на Нар и Берта, Полина испытала острое желание показать эти фото старику Саркису, вовсе не Елизаровой, которая инициировала «охоту». Разумеется, она никогда не сделала бы подобного, и все же с удовольствием представляла, какое наказание придумает Абакян для своего блудливого зятька и подлой дочурки.