О молитве - Оле Халлесби

Поэтому сатана мобилизует все то, чем он обладает, чтобы мешать нашей молитвенной жизни. И он имеет сильного союзника в нашей собственной груди: нашего старого Адама. Он, согласно Писанию и нашему собственному горькому опыту, враждебно настроен по отношению к Богу (Рим. 8,7) и до смерти боится, когда мы в молитве приближаемся к Богу. Это должно быть нам ясно. Здесь кроется секрет обычно непонятного для нас нежелания молиться, которое мы временами то в большей, то в меньшей степени ощущаем. Это не должно пугать или смущать нас. Это обстоятельство лишь подтверждает старую истину, что «плоть противится Духу». Мы живем во плоти, и потому должны будем терпеть страдания.

С этим нежеланием плоти в отношении молитвы мне нужно идти туда же, куда я иду со всеми другими греховными ее желаниями, а именно — непосредственно к Богу, чтобы все представить Ему. И тогда Кровь Христа очищает меня от этого греха, как и от всех других грехов.

Нам необходимо всегда иметь в виду это препятствие к молитве, которое мы носим в нашей собственной груди, чтобы наша молитвенная жизнь не заглохла. Старая, враждебная Богу природа в нас прямо не отказывается молиться. В этом случае наша борьба против плоти не была бы такой болезненной. Плоть ведет косвенную борьбу против молитвы, причем весьма ловко и умело. Инстинктивно и автоматически она мобилизует все мыслимые причины, чтобы не теперь молиться. Ты спешишь, ты рассеян, сердце не настроено к молитве, позже будет более подходящий момент, больше будет благоговения и внутренней собранности. Наконец все готово к молитве, как вдруг приходит мысль: нужно сделать еще то и то. Вот кончишь это, и все будет готово для спокойного молитвенного часа. Итак, все сделано. Но, пока все это делалось, мысли рассеялись, и нет сосредоточенности. Не успел, кажется, и оглянуться а день уже прошел, без тихого часа общения с Богом.

Так старый Адам изо дня в день противится молитве. Тот, кто не сознает этого, обязательно будет обманут. До тех пор, пока мы думаем, что время для молитвы «еще будет», мы не раскусили нашего старого Адама.

То, что мы ведем здесь борьбу не против плоти и крови, но против духов злобы поднебесных (Еф. 6,12), мы ясно видим, когда обращаем внимание на внешние препятствия, которые день за днем противостоят нашей молитве.

Когда подходит время, которое мы определили для нашей встречи с Богом, часто случается так, будто все сговорились между собою, чтобы воспрепятствовать этому: люди, животные и даже телефон. Нетрудно понять, что здесь участвует невидимая вражья рука. И горе тому христианину, который не сознает этого!

Первая и самая решительная битва заключается в том, чтобы отвоевать для тихого общения с Богом определенное время каждого дня. Но даже если мы и выиграли битву за дверь нашей молитвенной комнаты, борьба еще далеко не закончена. Наши враги следуют за нами в эту комнату. Там они продолжают борьбу — старый Адам и сатана. Старый Адам и теперь так же боится встречи с Богом, как и перед входом в молитвенную комнату. Теперь он прилагает все старание, чтобы как можно больше сократить время молитвы или настолько завладеть нашими мыслями, что о встрече с Богом не может быть и речи.

Друг мой, знакомы ли тебе эти битвы? В то время, когда ты стоишь на коленях, чтобы говорить со своим Богом, именно в этот момент перед твоими глазами предстает все то, что тебе надо делать.* Какими важными и срочными кажутся тебе эти дела! Эти мысли все больше и больше беспокоят тебя. Ты пытаешься сосредоточиться для беседы с Богом, но это плохо удается тебе.

Твои мысли витают между Богом и ожидающей тебя срочной работой. Время молитвы становится для тебя самым беспокойным временем дня. Радость, покой и мир так далеки от тебя, как восток от запада. И чем дольше ты стоишь на коленях, тем отчетливее пред тобой предстоят ждущие тебя дела. Тебе начинает казаться, что это трата времени — так долго стоять на коленях. Поэтому ты прекращаешь молиться.

Враг выиграл битву. Мы противостоим врагам, которые, кажется, сильнее нас. Мы обязательно проигрываем, если нам еще не знакома тайна молитвы: открыть дверь Иисусу и впустить Его в нашу нужду. Молитва, как мы уже видели, установлена для беспомощных. Беспомощность — это не препятствие для молитвы, но поощрение к ней. Беспомощность, в отличие от беспокойных мыслей и несосредоточенности, не может помешать нашей молитве, если Дух Святой научил нас маленькой, но такой важной тайне молитвы, что наша беспомощность является знаком, данным мне Богом, чтобы сказать мне, что Он хочет помочь мне.

Он имеет власть и над нашими необузданными мыслями. Он может повелевать бурей, так что устанавливается великая тишина, в том числе и на беспокойных водах моего сердца. Об этом так хорошо сказано в Фил. 4,7: «И мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдет сердца ваши и помышления ваши во Христе Иисусе».

Да, лишь во Христе мы имеем возможность сосредоточивать наши несобранные мысли и сохранять их в таком состоянии. Это значит, что Христос овладевает всей нашей сущностью. Лишь в этом случае наша молитва становится действительной встречей с Богом. Подобно тому, как спицы колеса сходятся в центре его, так все наши мысли направляются к Богу. Апостол говорит, что это мир Божий оказывает такое действие на наши беспокойные мысли. Беспокойство и несобранность во время молитвы овладевают мною до тех пор, пока я думаю, что это я должен силой своей воли направить мысли к Богу. Как только я начинаю отдавать себе отчет в моей беспомощности также и в отношении моих мыслей и впускаю Иисуса, моего всемогущего Друга, чтобы Он помог мне в борьбе против сильных врагов, мир Божий тихим веянием наполняет мою душу. И Дух Божий снова может открывать нам Христа и прославлять Его. И лишь тогда мои мысли будут соблюдены во Христе Иисусе.

Почему нам необходимо удерживать это определенное время молитвы?

Не является ли это каким–то пережитком дел закона? Не есть ли это нечто католическое? Не хотим ли мы доказать Богу наше усердие, молясь несколько раз в день? Не думаем ли мы таким образом заслужить себе награду, часто являясь пред лицо Всемогущего и принося Ему свое поклонение?

На это я бы хотел сказать: эти две формы молитвы должны не исключать друг друга, но дополнять одна другую. В главе о форме молитвы я подробнее буду говорить об этом. Теперь же мне хочется лишь немного сказать о необходимости соблюдать определенное для молитвы время.

Это правильно и хорошо, если мы можем во время работы или где бы то ни было иметь связь с Богом и говорить Ему все то, что лежит на нашем сердце. Однако, чего мы не можем достигнуть таким способом — это тишины.

Даже Иисус, Который во всякое время дня находился в непрерывной связи со Своим Отцом, должен был удаляться от людей и от шума, чтобы в тишине побыть одному (Мр. 1,35; Мф. 14,23; Лк. 6,12; 22,41). Мир, люди рассеивают наш дух. Поэтому в определенное время нам необходимо уединяться, чтобы наша душа могла в тишине достигнуть той сосредоточенности, которая необходима, чтобы слышать голос Божий. Мы это не только дух, и поэтому зависимы от внешних обстоятельств. Уже одно уединение много значит для нас. Когда нас никто не видит и не слышит, тогда мы наедине с Богом. Тогда на нас не влияют человеческое внимание и их взгляды.

Итак, тишина, чисто внешняя тишина много значит для сосредоточенности нашей души. Лишь когда нет ничего, что обычно привлекает или может привлечь к себе наше внимание, душа наша освобождается для внутренней активности. Или, может быть, лучше назвать это внутренней пассивностью, благоговением. Как только внешние обстоятельства утратят свое рассеивающее влияние на нашу душу, Бог Сам настраивает ее к молитве, приводя нас в состояние святого благоговения. Это состояние можно сравнить с вестником Божиим, который сообщает нам о Его прибытии. Познаем же эту благодать! Это Божественная близость приготовляет нашу рассеянную и занятую земными делами душу к молитве.

Многие молящиеся не принимают этого во внимание. Как только они входят в свою комнату, они сразу же начинают говорить с Богом. Нет, мой друг, помедли некоторое время, прежде, чем ты начнешь говорить! Пусть тишина произведет на тебя свое благотворное действие! А также уединение! Дай твоей душе время освободиться от всякого внешнего воздействия! Дай Богу время для воздействия на твою рассеянную душу! Дай благоговению, этой святой пассивности, широко открыть все двери твоего сердца для вечной жизни!

Мы привыкли большее значение придавать активной стороне молитвы. От начала молитвы до ее окончания мы усердно стараемся что–то говорить Богу. Нам кажется каким–то недостатком или ошибкой, если наша молитва не представляет из себя связный разговор с Богом. Конечно, молитва — это нечто активное, и она включает в себя беседу с Богом. Но не только это. В эти тихие святые часы мы должны быть готовы к обследованию Врачом душ. Мы должны встать под Его святой и мощный свет и просветиться им, чтобы стало видно, где находится внутреннее повреждение. Мы все знаем, что свет как естественный, так и искусственный обладает целебной силой. В наше время эта способность света используется для лечения различных заболеваний. Существуют светолечебницы, в которых больные места тела подвергаются сильному и регулярному освещению.