Там, где начинается вселенная - Джей Эм

– Знаешь, кто это? Один из каранских психологов, вроде главного у них. Хотя по-настоящему у них нет главных.

– Я долго жил в Каране. Знаком с тамошними легендами. Шэн – выдумка. По крайней мере, такой, как о нём болтают. Сначала сочиняли истории про Дамо. Потом – про него. Людям свойственно верить в небылицы.

– Многие считают, как ты. И зря.

Сальваторе отодвинул в сторону пустую тарелку и перелил в свою чашку чай из заварочного чайника.

– Если ты маби, чего всё время сидишь в пальто? – сам не зная почему, спросил вдруг Гай Юлий. – Говорят, вы не мёрзнете.

Парень вмиг помрачнел.

– Про нас много всякого говорят. Например, что маби способны зимой разгуливать голыми – и не замёрзнут насмерть. И знаешь, может, это правда. На себе не проверял. Только вовсе не означает, что мы не чувствуем холода. Как ты, к примеру. Я слышал, нуэ делали такое изменение, наверняка у тебя оно есть.

– Верно, есть. Странно… Ты ощущаешь холод, но не погибнешь от него. Я могу снизить чувствительность, но в сильный мороз без тёплой одежды мне точно не обойтись. Но если разобраться, мы не такие-то разные. Оба – изменённые.

– Ерунда. Мы очень разные. Ты – изменённый, нет ли, но – человек. И про таких, как я, ничего не знаешь. Ты жил за границей, а там маби нет.

Сальваторе допил чай и ушёл. Гай Юлий остался сидеть, рассеянно вертя в руках сложенную треугольником салфетку. В воздухе плавал горьковато-пряный запах духов.

– Смотрите-ка, наш попутчик забыл. – Человек в бейсбольной кепке как раз закончил завтракать и шёл мимо. Поэтому он заметил, что Сальваторе оставил на сиденье наушники, а Гай Юлий со своего места не видел. – Нужно вернуть.

– Да. Он вчера слушал что-то…

– «Горный лёд».

– Вы знаете?

Сальваторе включал плеер в своём теленоуте на сильную громкость, Гай Юлий тоже слышал музыку довольно отчётливо. Но ему она не была знакома.

– Это альбом Нира Кавамы.

– Помогите мне, мастер. Когда я это вспоминаю… думаю, зачем стал таким? И хочу измениться.

В этих словах звучало эхо прошлого. «Если я пока ещё не такой человек, в любом тренировочном лагере для легионеров я им стану. Все люди жестоки».

Конечно, сделаться собой прежним ему уже не удастся. Поступки, совершенные за годы жизни – это груз, от которого невозможно избавиться. Надо не оглядываться, а идти вперёд. Будущее может предложить хотя бы какой-то выход. Ведь его желание измениться – искреннее желание.

– Это хорошо. Значит, ты ещё… – Ида Кин чиркнула спичкой и зажгла ароматическую палочку. Тонкая струйка благовонного дыма закружилась в медленном танце. За окнами слышалось чириканье птиц. – Давай-ка я взгляну, Джули… Юлий. Никак не привыкну к этому твоему имени. Здесь тебя помнили под другим. Не забыл, как нужно?..

– Нет.

Гай Юлий закрыл глаза, стараясь выкинуть из головы все лишние мысли и полностью сосредоточиться на воспоминании. На одном из тех воспоминаний, которые предпочёл бы забыть.

Крик. Пронзительный чужой крик.

Глухой удар. Нога Джулиуса, обутая в ботинок на протекторной подошве, врезается в бок человека. Следующий удар – кулаком в подбородок.

Где-то в животе зарождается волна тяжёлого жара.

Жертва, уже не способная защищаться, падает на пол.

– Получи! Получи, ублюдок! Ты у меня заговоришь!

– Нет! Не надо! Перестань, прошу! Не надо-о…

Ботинок в кровь разбивает лицо. Крик обрывается, превращаясь сначала в визгливый всхлип, потом в переполненный болью стон.

– Заговоришь, мать твою!

По венам разливается тёмный дьявольский огонь, отзывается во всём теле какой-то чесоткой и почти страстной дрожью.

– Достаточно. Ясно, – кивнула Ида.

– Теперь понимаете? Я ведь взял на себя право говорить про чужую жестокость…

– Власть над другими людьми часто выпускает на волю чудовищ, Юлий. Тем более при такой жизни, как твоя. Освободиться можно… Но это не так-то просто и быстро.

– Потому, мастер, я и прошу вас помочь. Я не знаю, справлюсь ли сам. Поставьте мне клип.

– Вот ты о чём… – задумчиво произнесла женщина. – Такие клипы опасны. В твоём случае – особенно. В сочетании с тем, который у тебя уже есть. Проще говоря, защитить себя ты сможешь, только если в двух шагах начнут размахивать оружием. А тогда может быть и поздно.

– Мою жизнь уже не назовёшь короткой.

– Ну, если ты так решил, отговаривать не стану.

Это хорошо… – эхом в голове. – Это хорошо. Значит, ты ещё… жив.

Кибертехнология (также – кибертехно) – закрепившееся в обиходе название некоторых видов интеллектуальных устройств (промышленного оборудования, медицинской техники, бионических протезов, отдельных разновидностей транспорта и др.)…

Нуэ – … 2. Участник «Проекта нуэ». 3. Человек, перенёсший функциональное изменение организма. …

Психоклип (также – клип, блок) – результат ментально-телепатического воздействия, оказываемого блокировщиком на блокируемого с целью частичного подавления или полного устранения нежелательных психических реакций. Не являясь по сути физиологическим вмешательством, П. приравнивается к функциональным изменениям организма. …

Психолог – … 2. Последователь научно-философского течения, образовавшегося внутри обществ имени Эммита Фокса. Взгляды П. основаны на возможности развития психофизиологических способностей человека, в т. ч. т. н. «скрытых» (внечувственное восприятие и др.). Основателем движения П. считают Л. Нэриума. П. противопоставляют техникам, ориентирующимся на внешний, технический прогресс. …

Функциональное изменение организма (ФИОрг) – изменение человеческого организма, направленное на усиление полезных способностей и возможностей и (или) устранение нежелательных. Может осуществляться с использованием, но всегда без постоянной установки в организм специализированного оборудования.

От очередной станции поезд отправился по надземным путям. Снова на землю опустился, когда город остался далеко позади. Это был последний приморский мультиполис на пути следования экспресса. Теперь дорога поворачивала на восток.

Начали мелькать поселения землепашцев. На побережье их нет, почва там каменистая, неподходящая для посадок.

Пару часов спустя миновали Джаракас. Совсем недалеко осталось до Катакараны.

Катакарана… Этот город называют монстром и прорвой. Всеми своими домами-башнями он стремится ввысь, к небу, затянутому тучами. Уродливый и почти совершенный… Что ожидает там? Только об этом сейчас думал Гай Юлий.

Поезд пронёсся по Плато. Вот уже и она, Карана. Здесь всё изменится. Всё будет хорошо. Это предчувствие не оставляло Гая Юлия, когда он с чемоданом в руке ступил на железнодорожную платформу вокзала Пойолис. Пускай предчувствия часто оказываются фантазиями… Но сказала ведь Ида Кин эти слова: «Хорошее начало».

Жаль только, Сальваторе не удалось переубедить. Перед тем, как им обоим выйти из купе, Гай Юлий всё-таки спросил напоследок:

– Ну что, не передумал?

– Конечно нет, – свысока бросил тот.

Теперь Гай Юлий смотрел вслед своему случайному попутчику – уже бывшему. Что ж… Сальваторе решил так, как решил. Это его жизнь.

О втором соседе по купе он успел забыть. И не заметил, что тот, улыбаясь странной, чуть заметной улыбкой, тоже глядел на удаляющегося Сальваторе, а потом – на него, Гая Юлия.

В прежнее время человек в бейсболке и очках ни за что не ускользнул бы от внимания бывшего легионера. В прежнее время у него была привычка замечать и запоминать всё. Но Гай Юлий добровольно отказался от этой способности, так же как от многих других. Для него все они связаны с войной. А его война – в прошлом…

По дороге в гостиницу Гай Юлий зашёл поужинать в закусочную. Не успел устроиться за столиком, как его окликнули.

– Джулиус?

Он обернулся. От стойки к нему направлялся человек со стаканом в руке. Даже в полумраке этот силуэт не спутать ни с чьим другим: косая сажень в плечах и огромный, под потолок, рост.

– Неужели Джулиус Тринадцать? Сколько лет… Здоро́во, друг!

Смуглокожая женщина уселась напротив Гая Юлия.

– Здравствуй, Элисия.

– Ха! Помнишь моё имя? А ведь, кажись, меня и не звали иначе чем Смерчем. Да, славные были деньки тогда, у Скалистых гор. Наши легионы объединились на стороне Снейдеров… – Элисия улыбнулась воспоминанию. – Но теперь-то, Джулиус, у тебя как дела?

– Не Джулиус. Гай Юлий. Я сменил имя, когда стал легионером. А сейчас вернул моё настоящее, которое получил при рождении. Так что не Джулиус, да и не Тринадцать уже. Я сделал ещё одно изменение.

– Ну, даёшь…

Пять ФИОргов – это много. Десять – очень много. Тех, у кого число изменений переваливало за десяток, можно пересчитать по пальцам.