Эффект плетеного чертика - Василий Завьялов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Осинов на секунду задумался. «В моем случае получился эффект плетеного чертика. Может, рассказать все? Ведь наверняка сила спецслужб сообразит, как исправить ситуацию!».
– Нет, вроде, – коротко ответил Осинов. Уже почти открыв рот, чтобы начать изливать душу майору, Сергей увидел в глубине его глаз какой-то едва уловимый огонек подлости. Конечно, проблемы одного или нескольких людей ни за что не заставят его и его ведомство вновь вмешиваться в течение истории. В лучшем случае будут проверять все возможные последствия из-за смерти Кривцова и, если ничего, кроме смены супруги Осинова, не найдут, то рисковать не станут.
Пронзительно посмотрев на Сергея еще несколько мгновений, Синицын вдруг резко сменил выражение лица, улыбнулся и продолжил:
– Если ничего не изменилось в личной жизни, то в общественной и тем более. Но все же опытным путем мы будем сопоставлять твои воспоминания о мировой культуре, политике, войнах и конфликтах в разные годы, начиная с 1962 до 2020 годы и в разных частях планеты. Если твои воспоминания о сути событий, датах совпадут с моими, то волноваться не о чем, но если что-то не совпадет, то, возможно, ты что-то натворил. Вероятность конечно ничтожно мала, но ты же ученый, Сергей! Не имеешь права относиться к делу спустя рукава, ведь так?
Майор в этот момент показался Осинову излишне занудным, а следовало всерьез насторожиться.
– Особое внимание удели событиям общественной и политической жизни в СССР, вплоть до его распада. В каком году говоришь, распался Советский Союз?
– В 1991 году. Начался процесс раньше, но закончился формально подписанием в декабре 1991 года Беловежских соглашений и Алма-Атинской декларации.
– Правильно говоришь, – согласился майор, – пока все правильно. Давай дальше.
Майор старательно все записывал, иногда слово в слово, выспрашивал Сергея все больше и больше. Затрагивались темы политики, моды, литературы, спорта и конечно – науки, в первую очередь близкую Сергею, то есть физики. Таких бесед было по несколько раз в день на протяжении недели.
Сергей вел себя вежливо, старательно, как ученик-отличник в школе, отвечал на все поставленные вопросы, если сам помнил о датах и обстоятельствах событий в стране и в мире. Он всеми силами пытался убаюкать бдительность следящих за каждым его движением множества глаз и никогда не оставлявших его одного.
Так прошла неделя. И вот наконец-то выпал шанс.
-13-
Все четверо ученых: Скилович, Масленко, Лазарев и Осинов находились в зоопарке – так назывался специальная комната, где жили подопытные животные, в том числе и обезьяна Иваныч. Дело клонилось к обеду, группа занималась скучными наблюдениями за поведением животных после воздействия на них излучений различной длинны и интенсивности.
– По-моему, у Иваныча несварение? Чем его кормят? – спросил Масленко. – Серега, дай ему слабительное.
– Еще не хватало получить проблемы с Иванычем, – недовольно проговорил Лазарев.
Осинов не спеша развел в воде нужную порцию безвкусного слабительного и дал ее обезьяне, после чего с отвращением стал ждать действия препарата, поскольку убирать придется ему.
– Обед! – весело прокричал Масленко.
– Сергей Николаевич, оставайтесь наблюдать за приматом, с Вами Лазарев. А мы быстренько с Максимом пообедаем, потом вас сменим.
– Ну вечно нам достается самое противное. Когда уже Иваныч наделает в штаны? – стал нудеть Лазарев, когда коллеги ушли обедать – давай, Серега, хоть чаю нам налью.
– Я налью! – чуть не крикнул Осинов. В руках он уже зажал заветный пакетик с порошком, не имеющим ни запаха, ни вкуса – специально чтобы животные не мешали проводить с ними медицинские манипуляции.
Налив две чашки горячего чаю, вместе с сахаром Сергей старательно, чтобы не просыпать мимо и быстро, чтобы не выдать себя, высыпал все содержимое пакетика со слабительным. Иванычу на пару недель хватило бы. Чай, как ни в чем не бывало, Сергей передал Алексею. Теперь оставалось только ждать.
«Ну пей же», – негодовал про себя Осинов. Совсем скоро вернутся Скилович с Масленко, тогда кранты».
Лазарев с наслаждением не спеша стал пить чай маленькими глоточками, сильно беся этим Осинова.
Вот уже заверещал в своей клетке Иваныч, с секунды на секунду собираясь испортить воздух.
И вот, наконец, Лазарев исказился в гримасе, согнулся, хватаясь за живот.
– Сергей, ты уберешь за Иванычем? Я что-то не хорошо себя чувствую. Видимо что-то просроченное попалось. Вечно со мной что-то не так.
– Конечно, Леха, не волнуйся.
– Я мигом, – уже в дверях почти бегом, согнувшись, крикнул Лазарев.
«У меня максимум десять минут, надо торопиться и чтобы мне повезло».
– Извини, Иваныч, – кинул на бегу Осинов, схватил пару каких-то пробирок чтобы идти не с пустыми руками, а также предусмотрительно взял бутылку с хлороформом и стремительно вышел из зоопарка. Куда идти, он знал хорошо. Всего преодолеть пару коридоров и ты на месте. Все должны быть на обеденном перерыве, так что шанс остаться незамеченным высок. Да, к тому же, никакого беспокойства вид старшего научного сотрудника НИИ, идущего с колбами по коридору Института, вряд ли кого-то удивит. Другое дело, его появление в непосредственной близости от лаборатории с хроновизором.
Но вот уже и тот самый коридор без окон, а у самой двери лаборатории, скучая, на стульчике сидит и читает какую-то наверняка неинтересную книгу мордоворот майора Синицына.
«Ну ничего, я к этому готов», – со странным наслаждением подумал Осинов, вынул из кармана лабораторного халата носовой платок и, не скупясь, налил на него хлороформа.
– Сергей Николаевич, я тут такое читаю, – слишком интеллигентным голосом для охранника сказал охранник Осинову, даже не оторвав глаз от своей книги.
«Пьесы Шекспира», – успел прочитать Осинов надпись на обложке, когда охранник закрыл, наконец, книгу.
– Можно посмотреть? – наигранно вежливо спросил Осинов и протянул руку к книге. А затем, как бы случайно, уронил книгу на пол.
– Я подниму, – поспешил вежливый охранник и наклонился к упавшему томику.
В этот момент Осинов изо всех сил прижал влажной тряпкой к лицу парня и держал так не менее 10 секунд до тех пор, как тот обмяк в его руках и сполз по стене на пол, расположившись рядом со своей книгой и стулом.
Итак, путь в лабораторию был свободен. Осинов был очень возбужден. В его мыслях была только одна маниакальная цель – вернуться в прошлое. Он был настолько устремлен, что ровным счетом не замечал ничего вокруг и
