Богослов, который сказал о Боге лишь одно слово - Дмитрий Логинов

Но возвратимся ко временам I Вселенского собора. Исповедание через подобия хорошо для желающих постичь Истину. Они готовы напрягать ум свой в поисках озарения, они внимательно и благорасположенно слушают. Но те же самые подобия станут лишь мишенью для передергивания и насмешек в случае восприятия агрессивно-спорливого. А именно таковым оно было на соборе со стороны ариан, и потому для отстаивания догмата о Единосущности требовались иные методы.

Какие же? Неукоснительная логика следования во всем учению апостолов? Безусловно. Да только злонамеренный оппонент не остановится перед искажением логики и перевиранием учения. И этот подлог тем более легко будет сделать, что, как было сказано выше, последняя великая тайна Бога вообще не вмещается в человеческую земную логику.

Но… Господь жив! И Он свидетельствует сотворением чудес – когда на это есть Его воля – правоту верных. (Кстати, когда человек видит чудо, обыкновенно в его сознании вспыхивают вопросы: «Что это? Неужели это происходит на самом деле? Да уж не снится ли мне все это?» Да. Если говорить, так сказать, по совсем уж большому счету, то: СНИТСЯ. Причем не только лишь чудо, показывающее неабсолютность власти физических законов, а, именно, вообще ВСЕ ЭТО. Ибо ведь настоящая и окончательная явь – это Вечность.)

И чудо произошло на соборе. Против ариан говорил святитель Спиридон Тримифунтский: «Мы веруем, что Всемогущий Бог из ничего создал Своими Словом и Духом небо, землю, человека и весь видимый и невидимый мир. Слово это есть Сын Божий. Мы веруем, что Он Единосущен с Отцом, и веруем этому без всяких лукавых измышлений, ибо тайну эту постигнуть человеческим разумом невозможно». После этого Спиридон поднял высоко в руке плинфу (глиняный кирпич) и стиснул ее. И тут же, говорит житие святого, вверх полыхнул огонь, вниз полилась вода, в руке же у Спиридона осталась глиняная сухая пыль. «Видите, – сказал он, – се три стихии, а плинфа одна. Так точно в Пресвятой Троице – три Лица, а Сущность их Божественная едина». И соборяне, убежденные чудом, уверовали в Единосущность.

НЕБИБЛЕЙСКОЕ СЛОВО «ТРОИЦА»

Пожалуй, в заключение стоило бы еще обратить внимание на то самое, что отмечается большинством религиоведов, говорящих о Троице. А именно: слово «Троица» – небиблейское (как, обыкновенно, выражаются эти религиоведы).

Что это значит? Возьмем, для начала, Ветхий завет. Мы можем его залистать до дыр, но ничего подобного слову «Троица» – при всем его огромном объеме – мы в текстах Ветхого завета не обнаружим. И, более того, мы не найдем там не только слова – мы не обнаружим ничего не то, чтобы близко, но даже и отдаленно напоминающего идею Высшего Триединого Божества.

Благодаря широкой распространенности Библии каждый христианин может убедиться в этом собственными глазами. За эту возможность надо сказать спасибо тому, кто придумал включить ветхозаветные тексты в Библию. Потому что эта возможность помогает опровергать ересь евионитов, свирепствующую ныне по всему миру, которая утверждает, что христианство, якобы, зародилось в недрах иудаизма. (Доказательств этому никаких, но мировые СМИ тупо и со страшной силой штампуют абсурдный термин «иудеохристианство». Как если бы они руководствовались принципом Геббельса: ложь, повторяемая бездоказательно, но миллионнократно, «становится» правдой.)

Ветхий завет представляет собой, по сути, перевод иудейских священных текстов. Так вот, как бы христианство могло произойти от иудаизма, если важнейшее, центральное богословское понятие христианства – понятие Бога-Троицы – в иудаизме отсутствует?

Богопонимание Торы даже не альтернативно христианскому богопониманию, а представляет совсем иной уровень понимания Бога, нежели христианское богопонимание. И этот уровень Торы, с точки зрения последовательного христианина, принципиально недостаточен для постижения Истины. И недостаточен даже и для какой-либо внутренней подготовки души к постижению ее.

Поэтому Христос так противился попыткам иудаизировать Его учение. «Не вливают новое вино в мехи ветхие» (Мф 9:17). Для иудеев учение Христа есть нечто принципиально новое, «соблазн» (1 Кор 1:23), в их традиции ничего подобного нет. Галилеяне же, просвещенные Христом, восприняли религию сопредельного государства – Иудеи – как нечто «ветхое». То есть – как бы сказали сейчас, наверное, – «морально устаревшее». Так это и осталось в апостольском учении: «Говоря “новый” (завет), показал ветхость первого; а ветшающее и стареющее близко к уничтожению» (Евр 8:13).

Во время благовествования своего миру первые христиане сталкивались со всевозможными заветами (традициями) самых разных народов. Но только иудейский завет оказался определен с точки зрения христианской как «ветхий». Такое не было сказано ни про северный ведизм скифов, ни о произошедших от него в разные эпохи индуизме, митраизме и зороастризме (многие последователи всех этих духовных учений, внимая проповеди мужей апостольских, крестились во Иисуса Христа).

Как «ветхая» не была определена и эллинская традиция, хотя среди адептов ее многие уже столь оязычились, что воспринимали христианскую проповедь как «безумие» (1 Кор 1:23). В чем тут дело? По-видимому, первые христиане имели в виду, прежде прочего, уровень богопонимания, присутствующий в традиции народа.

Что это за «зверь» такой: уровень богопонимания? Легко видеть, что – исторически – таковых четыре. Чтобы не впадать в утомительные «измы», попробуем описать сущность каждого в самых простых словах. Первый: только у нашего народа есть настоящий бог – все остальные поклоняются камням или бревнам; поэтому остальные – не люди даже, а только напоминают людей своим внешним обликом. Второй: у других племен тоже боги, но они слабее нашего бога (наших богов); другие племена тоже люди, но мы – лучшие люди, и с помощью бога нашего мы победим все другие племена. Третий: над всеми людьми и богами (духами) властен Всевышний Бог. Четвертый: этот Всевышний суть Единый в Трех Лицах (Главах).

Если все-таки впадать в «измы», четыре уровня богопонимания можно отнести, соответственно, к: этнотеизму, язычеству, монотеизму, ведизму. Въедливому педанту самое время затеять уводящий в сторону спор о корректности атрибуций, но это нас, в данном случае, меньше всего волнует. Интересует же нас иное: тексты иудейской традиции, определенные христианской Библией как завет ветхий, – какой из уровней богопонимания заключают в себе они?

На это не настолько просто ответить, как может показаться с первого взгляда. Некоторые ветхозаветные тексты прямо указывают на наиболее примитивный уровень богопонимания. Например: «Вы (евреи) – человеческие существа, но остальные народы земли не человеческие существа, а животные» (Втор 7:2–6). Кстати, не этим ли объясняется столь яростное сопротивление иудеев христианству? Действительно, как же они признают Христа Богом, если, согласно Второзаконию, Галилеянина Ису[63], Назарея, которого евреи прозвали «Га-Ноцри» – то есть чужеземец, инородец – они даже человеком признать не могут?[64]

Но существуют и такие ветхозаветные тексты, которые указывают, скорее, на второй уровень. «Господь велик больше всех богов в том самом, чем они превозносились» (Исх 18:11). «Велик ты, Господи мой, ибо нет подобного Тебе… изгнавшему народы и богов их» (2 Цар 7:22,23). «Велик Бог наш более всех богов» (2 Пар 2:5). «Страшен будет для них Господь, ибо истребит всех богов земли, и Ему будут поклоняться, каждый со своего места, все острова народов» (Соф 2:10,11). Имеются и такие тексты среди ветхозаветных, которые намекают на третий уровень богопонимания. Например: «Бог стал в сонме богов; среди богов произнес… Вы – боги, и сыны Всевышнего» (Псалом 81). «Славьте Бога богов, ибо вовек милость Его» (Псалом 135).

Первые три главы книги Бытия также свидетельствуют в пользу третьего уровня. Большинство религиоведов считают, что тексты о сотворении мира и о потопе заимствованы из египетского и шумерского эпосов. Предания же (в том числе и древнееврейские) говорят, что некоторые псалмы писал еще Мелхиседек, царь-волхв народа иевусеев, основателей Града Божьего, захваченного и разграбленного евреями во времена царствования Давида.

Так оно или иначе, а Ветхий завет сам противоречит себе. Те тексты, что знаменуют в нем первый уровень богопонимания, вступают в конфликт с теми текстами, которые свидетельствуют о третьем.

Так, например, книга Бытия говорит: «Сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его» (Быт 1:27). Но книга Второзакония возражает. В ней сказано, что только евреи – люди, «но остальные народы земли не человеческие существа, а животные» (Втор 7:2–6). То есть Бог, якобы, сотворил не человеческое существо, а просто еще одно животное после сотворения всех остальных животных, которое и назвал Адам; животное это стало «плодиться и размножаться» и, после долгой череды тысячелетий и поколений, произошло от него животное по имени Евер. Оно-то и породило первого из евреев – а значит, если верить Второзаконию, и первого человека на земле – Авраама.