Мозгоимение: Фальшивая история Великой войны - Марк Солонин

Разведка доложила Сталину о том, что у западных границ СССР сосредоточено 94 пехотные дивизии вермахта (фактически в составе групп армий «Север», «Центр» и «Юг», не считая резервов Верховного командования вермахта, было всего 84 пехотные дивизии). Это важная информация, но у самого Сталина на тот момент было 198 стрелковых дивизий.

13 июня первый заместитель начальника Генерального штаба РККА генерал-лейтенант Н. Ватутин положил на стол Сталина… нет, не очередной «секрет Гитлера», а справку «О развертывании Вооруженных Сил СССР на случай войны на Западе».

В составе четырех (Северного, Северо-Западного, Западного и Юго-Западного) фронтов планировалось развернуть 120 стрелковых дивизий. Еще 35 стрелковых дивизий включались в состав пяти армий резерва Главного Командования, развертываемых в полосе от западной границы до линии Брянск — Ржев. Итого 155 стрелковых дивизий против 94 немецких. И вот эта-то информация якобы привела Сталина в такое отчаяние, что он «счел сопротивление бесполезным, оттого и не пытался ни грозить Гитлеру, ни изготовиться к бою».

Здесь нам необходимо уточнить один важный момент. Цифры, приведенные выше, «слишком велики» для того, чтобы катастрофический разгром Красной Армии можно было списать на «многократное численное превосходство» противника. Вероятно поэтому, наряду со множеством иных шулерских уловок, появилась — и размножилась в сотнях публикаций — вздорная выдумка о том, что советская стрелковая дивизия была якобы в два (или даже в три!) раза меньше немецкой пехотной.

Это чушь, такого в реальности не было, потому что не могло быть никогда. Дело в том, что ВСЕ армии мира пытались сформировать основную тактическую единицу сухопутных войск (дивизию) так, чтобы она по своему боевому потенциалу не уступала дивизии потенциального противника. Старались все. Получалось не у всех, и, например, польская или финская дивизия образца 1939 г. уступала «мировым лидерам» по ряду важных параметров (прежде всего — по артиллерии, автомобилям и тягачам). Дивизия Красной Армии, на вооружение которой с рассвета и до рассвета работала огромная страна, не уступала никому.

В апреле 1941 г. стрелковые дивизии Красной Армии были переведены на новое штатное расписание. Численность личного состава была на 16 % уменьшена и составляла теперь 14,5 тыс. человек против 16,5 тыс. в пехотной дивизии вермахта. Несколько большая численность немецкой пехотной дивизии означала лишь большее развитие тыловых и вспомогательных служб — по огневой же мощи стрелковая дивизия Красной Армии ничуть не уступала дивизии противника. По штатному расписанию апреля 1941 г. стрелковой дивизии Красной Армии полагалось 10,4 тыс. винтовок, 166 станковых и 392 ручных пулемета — в пехотной дивизии вермахта, соответственно, 11,5 тыс., 138 и 378. Причем накануне войны Красная Армия перевооружалась с «трехлинейки» на самозарядную винтовку Токарева (СВТ), что давало заметное преимущество над противником в плотности стрелкового огня. Важно отметить, что никаких проблем с обеспечением этих штатов не было — реально имевшимся в наличии стрелковым вооружением можно было укомплектовать не 198, а порядка 460–740 стрелковых дивизий.

Традиционно мощным было артиллерийское вооружение стрелковой дивизии Красной Армии.

Для сравнения приведем численность артсистем сопоставимых калибров и так называемый «вес суммарного залпа» артиллерии польской, французской и немецкой пехотной дивизии:

Другим, чрезвычайно распространенным образцом «мозгоимения» было измышление о том, что вследствие «внезапного нападения» стрелковые дивизии Красной Армии встретили войну в составе 6–8 тыс. человек. Едва ли есть еще один факт в истории начала войны, который бы перевирали с такой силой и настойчивостью. Фактически еще 21 мая 1940 г. (это не опечатка — именно сорокового года) Постановлением Политбюро ЦК № 16/158 было решено содержать в мирное время стрелковые дивизии западных округов в следующей численности: 98 дивизий — по 12 и более тыс. человек и лишь 3 дивизии — по 9 тысяч. Через год, в мае — июне 1941 г. в ходе «больших учебных сборов» (БУС) было мобилизовано 802 тыс. человек. «При этом состав стрелковых дивизий приграничных округов при штатной численности 14 483 человека был доведен: 21 дивизии — до 14 тыс. человек, 72 дивизий — до 12 тыс. человек и 6 стрелковых дивизий — до 11 тыс. человек». Это публично признали еще в 1992 г. авторы коллективного труда военных историков Генерального штаба «1941 год — уроки и выводы» (1992 г.), однако и по сей день знаменитая «утка» Г. К. Жукова («наши же дивизии, даже 8-тысячного состава, практически в два раза слабее немецких») продолжает с бодрым кряканьем порхать из одной публикации в другую…

Вернемся теперь к событиям весны 41-го года. Строго говоря, сегодня уже нет нужды гадать о том, что могло, а что не могло напугать (скажем мягче — вызвать крайнюю обеспокоенность) товарища Сталина. Есть рассекреченные и опубликованные документы высшего военно-политического руководства СССР. Что же мы в них видим? Разумеется, советская разведка непрерывно отслеживала ситуацию на фронтах европейской войны. Соответственно, каждый из известных документов стратегического планирования начинался с раздела, посвященного оценке возможного состава группировки войск противника (противников). Множественное число здесь будет более уместным, так как советское руководство неизменно включало в состав противников СССР на Западе наряду с Германией также Финляндию, Румынию, Венгрию и Италию (причем по вопросу о численности вооруженных сил союзников Германии высказывались совершенно фантастические предположения). Мы их не будем даже обсуждать и сосредоточим внимание на прогнозах предполагаемой численности одних лишь немецких войск.

Приведем данные из трех документов;

— 18 сентября 1940 г., «Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР»;

— 11 марта 1941 г., «Уточненный план стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР»;

— май 1941 г., «Соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками».

Для удобства восприятия сведем всю информацию в одну таблицу и добавим в эту таблицу две очень важные строки: «Спецсообщение» Разведуправления ГШ от 31 мая 1941 г. и фактическую численность немецких групп армий «Север», «Центр» и «Юг».

Прежде чем пойдем дальше — одно маленькое замечание. Надеюсь, вы уже обратили внимание на эти странные пропорции: фактическое число танковых дивизий вермахта оказалось чуть меньше ожидаемого (17 вместо 19–20), а танков в них оказалось в три раза меньше. Это не опечатка. Это, к сожалению, серьезная ошибка советской разведки, предполагавшей, что на вооружении одной танковой дивизии вермахта может быть до полутысячи танков…

Карл Маркс как-то сказал: «Одна цифра позволяет понять больше, нежели целые тома, полные риторической чепухи». Приведенная выше таблица дает предельно ясный ответ на вопрос о пресловутом «роковом самообмане» Сталина, который «отказывался верить донесениям разведки». Все было точно наоборот. Сталин как раз поверил донесениям разведки. Из этих донесений следовало, что сосредоточение немецких войск у границ Советского Союза НЕ ЗАКОНЧЕНО. Более того, донесения разведки вообще заставляли усомниться в том, что Гитлер сосредотачивает войска для вторжения в СССР. Почему? Дважды упомянутое выше «Спецсообщение Разведывательного управления Генштаба» от 31 мая 1941 г. давало такую оценку существующего распределения сил вермахта:

«Общеераспределение вооруженных сил Германии состоит в следующем:

— против Англии (на всех фронтах) 122–126 дивизий;

— против СССР 120–122 дивизии;

— резервов 44–48 дивизий».

Из этих цифр (как мы теперь знаем, ошибочных — советская разведка крайне завысила численность «антианглийской» группировки вермахта) делался вполне логичный вывод:

«… Что касается фронта против Англии, то немецкое командование, имея уже в данное время необходимые силы для дальнейшего развития действий на Ближнем Востоке и против Египта (29 дивизий, считая Грецию с островом Крит, Италию и Африку), в то же время довольно быстро восстановило свою главную группировку на Западе, продолжая одновременно переброску в Норвегию, имея в перспективе осуществление главной операции против английских островов» (подчеркнуто мной. — М. С.).

Учитывая, что эта тема на протяжении многих десятилетий была эпицентром целенаправленного «мозгоимения», повторю еще раз главный вывод. Медленно и отчетливо. В начале июня 1941 г. Сталин не считал немецкое нападение в ближайшие дни возможным. И это не потому, что он поверил в подпись Риббентропа, не потому, что «впал в оцепенение и гнал прочь любую мысль о войне». Мнение Сталина основывалось на безупречно логичных выводах из той информации, которую ему предоставила разведка. Немецких войск у западных границ СССР было МАЛО.