Тайник в "Луна-парке" - Ричард Старк

Но Паркер не поддался этому искушению. Чтобы не стучали зубы, он так сильно сжимал челюсти, что раскалывалась голова. Паркер упрямо шел вперед, ставя одну ногу перед другой, хотя ему казалось, что вместо ботинок на ногах глыбы льда. Он находился в центре острова Нью-Йорк, пробирался по улочке с магазинами. Погони пока не было, но сколько будет так продолжаться? Нужно куда-нибудь спрятаться, обсушиться и согреться. Вокруг ничего не было видно. Пренебрегая опасностью, он время от времени зажигал фонарик, чтобы найти дорогу. Вдруг лучик света скользнул по вывеске: «Одежда для мужчин и подростков». Паркер свернул туда, нашел дверь, вышиб ее ногой.

Рискнув зажечь на некоторое время фонарик, Паркер быстро обшарил магазин. Одежды там оставалось мало. Носки, трусы, рубашки с короткими рукавами, полотняные куртки и брюки из тонкой ткани. Зимней одежды не было, как не было туфель и костюмов. И все же это лучше, чем ничего. Он нашел пустую картонную коробку в подсобке магазина, побросал в нее все, что удалось найти, и вышел. Напротив виднелся магазинчик дамского платья. Оглянувшись по сторонам, Паркер увидел лишь окружавшую его темноту. Все вокруг было спокойно. Он перебежал на другую сторону улочки и вскочил в магазинчик. Направился по узкому проходу к зеркалу, за которым пряталась потайная дверь, вошел в нее и поднялся на второй этаж.

В кабинете имелись окна со шторами и занавесками. Паркер задернул шторы, зажег фонарик, положил его на пол, прикрыв сверху листом бумаги, найденным на столе. Свет получился тусклым, но его хватало, чтобы привести себя в порядок.

Рядом с кабинетом находилась ванная комната, там на стене висел большой рулон бумажных полотенец. Паркер снял его, разделся и насухо вытер тело. В комнате было почти так же холодно, как на улице, но когда он обсох, дрожь унялась, и Паркер смог разжать челюсти — зубы больше не стучали.

Паркер достал принесенные летние вещи, надел три пары носков, двое брюк, две тенниски и одну из полотняных курток. Свои собственные вещи он развесил сохнуть на стульях и дверных ручках. И вот тут он заметил, что его пистолет... исчез. Внутри у Паркера все оборвалось, когда его рука нащупала пустоту в кармане куртки. У него было четыре патрона, а теперь — ничего!

Паркер подобрал с пола фонарик, выключил его и подошел к окну. Слегка отодвинув штору, он выглянул на улицу — никого не было видно. Может быть, охоту отложили до рассвета?

Паркер хотел уже выйти и поискать их, но это было невозможно: он не мог обуть свои ботинки. Новая одежда не грела даже в помещении, а снаружи ведь гораздо холоднее. Купание в ледяной воде отняло у него слишком много сил и энергии. Паркера еще время от времени бил такой озноб, что он еле стоял на ногах. Руки и ноги казались тяжелыми, он с трудом мог собраться с мыслями. Нет, ему нужно было подождать, восстановить силы, и он тешил себя мыслью, что враги собрались у ворот в ожидании рассвета.

Минут пять Паркер наблюдал в окно, но ничего не заметил. Если его по-прежнему искали, мелькал бы свет фонариков, загорался бы свет в павильонах, которые они обыскивали. Теперь бандиты должны насторожиться, попав в ловушку в туннеле «Флибустьеры». Он не знал, умер ли тот тип, который там орал от боли при ударе током. Даже если он и остался в живых, в охоте участвовать уже не сможет. Значит, из семи их осталось пять. Все вооружены, внимательны и предпочитают дождаться рассвета, чтобы продолжить охоту.

Эта передышка была Паркеру необходима. Когда рассветет, он что-нибудь придумает. Паркер отошел от окна и спустился в магазин. Там хлопчатобумажные шторы и драпировка веселых расцветок украшали стены. Паркер поснимал ткань со стен и окон и отнес наверх. Ему пришлось спускаться несколько раз. Паркер прикрыл дверь-зеркало и поставил рядом стул, на стул — корзину. Если кто-нибудь попытается войти сюда, стул и корзина с грохотом упадут.

Паркер утеплил оба окна дополнительными шторами, прикрепив их к стенам найденными в письменном столе кнопками, затем зажег фонарик и стал обшаривать кабинет. В одном из ящиков стола за стопкой конвертов он обнаружил бутылку виски, в которой оставалось еще три четверти содержимого. Что могло быть для него полезнее в эту минуту? На полу лежал ковер. Паркер уселся на него и завернулся в две оставшиеся шторы, такие пыльные, что он начал беспрерывно чихать.

Паркер открыл бутылку и выключил фонарик. Сидя в темноте, завернувшись, как индейский воин, в яркие накидки, он отхлебывал виски. Когда бутылка опустела, Паркер поставил ее на пол, лег, закрыл глаза и заснул.

Глава 20

– Ты слышишь?

Это был один из его снов, и Паркер точно знал: все, что он видит, происходит с ним не наяву. Это во сне он обычно стоял у подножия обрывистой скалы, а человек на самом верхнем уступе наклонялся и спрашивал его, находясь так далеко, что черты лица никогда не удавалось рассмотреть. Произносимые же слова были хорошо слышны и понятны:

– Надеюсь, ты меня слышишь? Ты слышишь все, что я тебе говорю? Ибо я хочу, чтобы ты знал, что с тобой сделают, почему и от чьего имени.

У Паркера болела спина, и он подумал: мне это снится, потому что я лежу в неудобной позе...

– Меня зовут Лозини. Это имя тебе что-нибудь говорит?

Паркер открыл глаза и посмотрел на потолок. Пробивавшиеся солнечные блики были неясными и расплывчатыми, словно он находился на дне аквариума. Паркер повернул голову и увидел висящие на окнах куски материи,

сквозь которые чуть брезжил свет. Но там, на улице, должно быть, совсем рассвело.

– Лозини. Ты должен знать это имя, потому что этот город принадлежит мне. Это мой город. Ты затеял это дело в моем городе, даже не поставив меня в известность.

Паркер привстал. Он был укутан в шторы, а одежда висела по спинкам стульев и на дверных ручках. Отбросив шторы, Паркер встал. Спина и затылок занемели, болели все кости, а мышцы отказывались слушаться.

– Но не поэтому я здесь! Не поэтому я займусь тобой! И не поэтому мои люди получили приказ не убивать тебя, пока ты не попадешь ко мне в руки!

Прихрамывая, Паркер подошел к окну, из которого просматривалась центральная часть парка, с трудом встал на колени и отодвинул край шторы. Человек пятнадцать — двадцать толпились у фонтана. Ярко светило солнце, по-утреннему холодное и ясное, отбрасывая длинные тени на заснеженную землю. Все эти люди смотрели на своего главаря, коренастого типа с седыми волосами, одетого в черное пальто. Он стоял чуть впереди остальных и держал мегафон. Оба полицейских стояли рядом, в безупречно подогнанной форме, высоких сапогах, лихо сдвинутых фуражках, темных очках с поляроидными стеклами, напоминая личную охрану Муссолини в миниатюре. Они тоже не отрывали глаз от старика, но казались не столь невозмутимыми, как остальные — переминались с ноги на ногу, смотрели направо и налево, теребили перчатки в руках. Одному из них, похоже, не терпелось начать охоту за человеком. Не тот ли это тип, с которым Паркер сцепился прошлой ночью? Второй, помоложе и постройнее, казалось, мучился сомнениями. Может, этот полицейский ему и пригодится?

Старик вновь принялся вопить в мегафон:

– Я скажу, почему я сведу с тобой счеты. Вчера вечером ты застрелил человека, которого я любил, как своего собственного сына. Ты застрелил человека в тысячу раз лучше тебя. Я отомщу за него. Я заставлю тебя заплатить за его смерть. Если у тебя остались патроны, то лучше тебе самому пустить себе пулю в лоб. Это будет более легкая и быстрая смерть...

Вступительная часть спектакля закончилась. Старик опустил мегафон и бросил его одному из полицейских.

Тот поймал его на лету. Старик встал посреди своих подручных, словно футбольный тренер перед началом матча, и стал приказывать. Паркер видел, как он размахивает руками, вскидывает голову, указывая на то или иное место парка. А те невозмутимо слушали, время от времени кивая головой. Паркер задернул штору и занавеску, встал с колен. Предстоящий денек не предвещал ничего хорошего. Вчера за ним охотилось семеро бандитов, а сегодня их уже пятнадцать—двадцать. По всей видимости, старик затеял настоящую вендетту. И если Паркеру каким-то чудом удастся вывести из строя это войско, то старик вызовет по телефону других. Прошлой ночью ему казалось, что единственной верной тактикой было продержаться подольше и уничтожить всех семерых. Теперь его планы рухнули как карточный домик. Нужно было во что бы то ни стало смываться отсюда, и как можно быстрее. Иной возможности выжить у него не было.

Паркер находился в весьма жалком состоянии. После ночного купания в ледяной воде и сна на полу в неотапливаемой комнате у него скрипели суставы, и он с трудом передвигался с места на место, как беспомощный старик.

Паркер пощупал свою одежду: еще не высохла. Но не мог же он торчать здесь целую вечность. Скоро обыщут весь парк, каждое строение, и нельзя позволить, чтобы они застукали его в этом доме с единственной лестницей. С другой стороны, он не мог бегать по парку без ботинок и куртки. Спокойно — у него есть еще несколько минут. Паркер вошел в ванную. Горячей воды, естественно, не было, но холодная из крана бежала. Он умылся и почувствовал себя немного лучше. Выпил воды, но она только растревожила голодный желудок. Вернувшись в кабинет, Паркер натянул ботинки на три пары носков. Так они жали, но ноги будут, по крайней мере, сухими. Затем он надел свою куртку поверх полотняной и теннисок и почувствовал себя неуютно. Влажные и холодные манжеты и воротник липли к рукам и шее, ему снова стало холодно.