Роддом. Сериал. Кадры 1–13 - Татьяна Соломатина

Зарегистрироваться, что ли, наконец, хоть где-то? Молодые докторишки, вон, безвылазно в Сети торчат. Интриги, скандалы, расследования!.. Кто-то даже научно-популярную муть несёт с академической непререкаемостью. В спикеры подаётся. Без году неделя врач, пятнадцать минут кандидат наук — а уже паспортного размера фото в глянце над постановкой диагноза по электронным письмам. Иные даже книжки тискают, это можно. От горшка два вершка, вчера из интернатуры, а уже пожалуйста — «Приключения доктора Всезнайкина в клизменной», тираж две тысячи экземпляров. Презентация в самой известной «на раёне» букинистической стекляшке. Самой, что ли, книгу написать? Ха-ха!.. Так что, зарегистрироваться где-нибудь? Veselaja blad’. Некогда… Да и не по рангу.

Впрочем, вкусно перекурив под рюмочку абсента, Татьяна Георгиевна зашла на какой-то сайт знакомств. Сайт знакомств не блог, речи произносить не надо. Так что зашла, побродила и зарегистрировалась. Как Татьяна Георгиевна. Без фамилии. Без детей. Без мужа и материальных проблем. Ищет мужчину от сорока пяти до пятидесяти, без материальных проблем, приятной внешности, с чувством юмора. Для приятного времяпрепровождения. Фотографию не повесила. Приняв ещё немного абсента, разыскала на свалке жёсткого диска своё фото за авторством Семёна Ильича. С какой-то мелкопоместной конференции. Ну как «своё фото»? Фотографию своих ног. Голени отменные, самое оно для приятного времяпрепровождения. Не говоря уже о туфлях от… стоимостью в… Похихикав сама с собой, захлопнула лэптоп и заснула, обняв старого плюшевого медведя, своего ровесника. И медведь и она родились в странах, давным-давно отсутствующих на политической карте мира. Он — в ГДР, она — в СССР. Это же какими раритетами считают их все эти «властелины» и «дьяволицы». Оборжаться, прости уже, Господи, полковую лошадь Мальцеву Татьяну Георгиевну!

— Доброе утро! — Заведующая отделением обсервации вошла в ординаторскую. — Почему акушерка не на посту?

— Здравствуйте! Она только что зашла. Анализы принесла. А мы вас ждём, Татьяна Георгиевна! Обход без вас не начинаем! — На неё уставился, радостно сияя невыносимо синими глазами, давешний интерн.

— Вы что здесь делаете, Александр Вячеславович?! — немного опешив от уверенности этого молодого нахалюги, поинтересовалась Татьяна Георгиевна.

— С сегодняшнего дня я прохожу интернатуру на базе вашего отделения. У вас тут и беременные, и роды, и послеродовые. Акушерство в полном объёме! Все бумажки у профессора и начмеда подписаны! — упредил он возможные выпады заведующей.

— Чего все хохочут? — зло поинтересовалась она.

— Ой, Татьяна Георгиевна, Александр Вячеславович такую смешную историю рассказал! — вытирая слёзы, выступила Марго. — Короче, родильный дом, под окнами бродит мужик. Баба его с четвёртого этажа ему из окна орёт: «Мне сделали кесарево и заодно удалили кисту!» А он ей в ответ: «Как это так, удалили пизду?!»

Все ординаторы валялись. И даже блюстительница языковой морали и нравственности молоденькая Светлана Борисовна — и та давилась смешками. Татьяна Георгиевна попыталась было сохранить строгий и грозный вид, но всеобщая смешинка накрыла и её. Ну и какие после этого разборки?

— Хрен с вами, Александр Вячеславович. Раз уж вы у профессора и начмеда всё подписали. Но имейте в виду, что тут работать — не сахар. Если вы хотите работать!

— Я хочу! — шутливо-подобострастно провыл интерн.

— И здесь не балаган! Соблюдайте для начала санэпидрежим! Я, конечно, понимаю, что ваши буйные чёрные кудри даже Маргариту Андреевну лишили её обычного хозяйственного запала, но на меня они не действуют. — Интерн тут же достал из кармана халата шапочку и натянул её чуть не на глаза. — Так что если вы решили, что здесь развлекаются, то…

— Татьяна Георгиевна, я буду лучшим интерном за всю историю этого отделения! — очень серьёзно заявил он.

— Ну что ж, идёмте на обход.

«Может быть, очень даже и неплохо, что будет в отделении этот яркий наглец. Пусть его… Посмотрим», — подумала она.

После обхода заведующая занялась поступившей из женской консультации девочкой «на подшивку». У неё обнаружился кровоточащий полип шейки матки. Татьяна Георгиевна тут же сделала полипэктомию.

— Отправьте на гистологию. Cito![12] — распорядилась она.

Постовая акушерка тут же унеслась выполнять. Вымуштрованностью персонала своего отделения Татьяна Георгиевна Мальцева могла гордиться по праву.

— Татьяна Георгиевна, вы же должны были у неё взять вначале коагулограмму! А вдруг бы она закровоточила? — спросил её интерн, решивший, похоже, намертво прилепиться к заведующей.

— А вдруг бы она скинула такую желанную беременность, пока бы мы дожидались анализов? — вздёрнула бровь Татьяна Георгиевна.

— Всё равно, надо было назначить токолиз и ждать анализов.

— Какие грамотные пошли юнцы! — хмыкнула она в ответ. — А то, что эта девочка боится, как ненормальная? То, что она хочет домой и всё здесь её пугает? Что она просто пошла становиться на учёт, а тут такое! И она звонит мужу, а он не может отпроситься с работы, и ей не просто страшно, а ужасно, невыносимо страшно? Вы не подумали об этом? Если бы она хоть сколько-нибудь была похожа на человека с проблемами гемостаза, то я… К тому же тройка[13] была сделана, Александр Вячеславович. Учитесь ориентироваться по необходимо-достаточным данным. Или сразу после интернатуры планируйте диссертацию, скоренько защищайтесь и сваливайте в Штаты, постдоком. А пока вы здесь — учитесь. Хорошему. Не учитесь у меня плохому. — Она улыбнулась. — Вам, разумеется, такое бы не простилось — удалять полипы без развёрнутой коагулограммы. Но вам, слава богу, пока никто не разрешает ни решений принимать самостоятельно, ни манипуляции-операции без надзора проводить. На то вы, мой милый, и интерн, а не врач.

— А вы будете её подшивать? — пропустив мимо ушей поучительную тираду, невинно уточнил интерн.

— Я дождусь гистологии полипа и понаблюдаю, как будет вести себя шейка матки. Кроме книжного знания, Александр Вячеславович, существует ещё опыт. Ремесленный опыт… И он мне подсказывает, что эту шейку не надо будет подшивать. А то, что я удалила полип сразу, избавило пациентку не только от лишних дней нахождения здесь, но ещё и от лишних треволнений из-за ожидания удаления полипа. Это иногда бывает важно. Когда женщина не успевает перепугаться. Непуганая биохимия лучше. Понимаете?

— Татьяна Георгиевна, а хотите, я закрашу надпись про верного пёсика? — вдруг спросил её интерн.

— Хочу! — Она рассмеялась.

— Я серьёзно!

— Я тоже.

Понедельник прошёл относительно спокойно. В отделении не было никаких форс-мажоров, поэтому Татьяна Георгиевна занялась писаниной. Ещё пару раз её вызвал к себе Семён Ильич. Затем — старый приятель хирург, сунувшийся в брюшную полость и обнаруживший там внематочную. Оказалось — литопедион. Или так называемый «окаменелый плод». Встречается очень редко. По какой-то причине плод подвергается петрификации — отложению солей кальция — и может находиться в организме долгие годы. Хирург шёл на острый аппендицит — и острый аппендицит в брюшной полости оказался. И даже перитонит. И ещё какая-то… Вот на эту «какую-то» и вызвали Татьяну Георгиевну. Как будто старый приятель сам не мог из брюха удалить всё, что угодно. У него такой опыт, что встреть он экстра-, интра-, мезо-, ретроперитонеально — как угодно расположенных марсиан, — и тех бы удалил, глазом не моргнув.

— Я подумал, дермоидная киста. Раз на яичнике — надо акушера-гинеколога звать. Положено!

Кроме «положено!», это было на самом деле интересно. Очень интересно. Редчайшая патология. Интерн прыгал до потолка, так и эдак вертя на языке слово «литопедион», с удовольствием разделывая макропрепарат в тазу. Этот явно рождён для акушерства и гинекологии, а не для дизайна. Хороший парень, любопытный. Интересно, кто из нынешних интернов слово-то такое знает — литопедион? И чего она так обрадовалась? Тому, что норма стала подвигом? Это даже студенты обязаны знать!

Осмотр поступивших… На втором этаже затемпературила послеродовая. Ничего особенного. Обычный день.

Ближе к вечеру к ней в кабинет вошла Маргарита Андреевна. Она была как-то нехарактерно для неё спокойна. Странная такая, задумчивая. Такой Марго бывала, только столкнувшись со сложной для неё ситуацией, только когда она взвешивала «за» и «против».

— Как тебе новый интерн?

— Да вроде ничего. Книги по акушерству читает, в отличие от многих. Внимательный. Руки не из жопы растут. Не без максимализма, но это пройдёт. В общем, пусть пока будет. Он, кстати, обещал надпись на теплоцентрали закрасить.

— Ага. Я как раз по этому поводу. Он закрасил… И если бы ты хоть иногда смотрела в окно…