Искра. Небывалое. Любовный роман - Адель Нагая

– Я забочусь о нашей работе, а не о тебе, – возразила Искра, – и по-моему, то, что ты спишь по три часа в день, еще не делает тебя нестандартным. Ты всего лишь стремишься кому-то что-то доказать, хотя и не признаешься.

– С чего это мне кому-то чего-то доказывать? – подавшись вправо, чтобы видеть свою ассистентку, спросил Кир, – у меня все в порядке, я вполне всем доволен и немало добился в свои тридцать с копейками лет.

– Я же сказала, что не признаешься, – словно самой себе, сказала Искра, а потом немного громче обратилась к шефу: – Я за кофе. Тебе принести? Ах, ну да, ты же выспался…

Она как можно быстрее покинула кабинет, чтобы Кир не успел отреагировать на ее насмешку. По дороге на кухню она завернула в туалет, чтобы посмотреться в зеркало: ей хотелось знать, насколько же сильно по ее лицу видно, что она злится. Но ее отражение, слегка бледноватое и осунувшееся, в целом выглядело бесстрастным и обычным. Искра побрызгала себе на лицо воды из-под крана и глубоко вздохнула. Сейчас ей было некогда копаться в себе и выяснять причину своего гнева. Истина и так плавала на поверхности, как ей казалось: избалованный, богатый бабник-эгоист, с которым она работает, очень себе счастлив. В то время как у нее катастрофа по всем фронтам: семейному, денежному, да и на работе все очень мутно. Это зависть. Наверное, поэтому эти два брата и привлекали ее: она им завидовала, по-черному ли, по-белому ли, но ей хотелось быть на их месте… Ну, либо быть с ними, эдакой их сестрой. Искра криво усмехнулась этой странной мысли и отправилась налить себе кофе.

На кухне сидела пара девочек-стажерок, склонившихся над женским журналом. При ее появлении они дружно чирикнули «здрасьте!» и, быстро собрав со стола свои чашки, телефоны и даже крошки, исчезли. Искра проводила их взглядом и вздохнула: похоже, одиночество начинает ее добивать, и приближается депрессия на эту тему. Она так и не нашла себе подруг на работе – только хороших приятельниц. И дело было вовсе не в том, что прошло мало времени с ее прихода сюда: ей просто очень тяжело удавалось наладить действительно дружеские отношения. Анна была ее единственной настоящей подругой, с которой она хотя бы могла созвониться и поболтать, но по телефону всего не расскажешь, а на встречу нужно выкраивать время, причем им обеим. Искре не хватало общения, теплого и человеческого. Не хватало дочки, еще слишком маленькой, чтобы так долго быть без мамы. Не хватало старушки-матери и их посиделок за чашкой чая. Не хватало даже мужа Макса, не того, конечно, от которого она сбежала месяц назад среди ночи, затыкая уши от отборной брани, а того, каким он был, прежде чем в их отношениях все пошло наперекосяк…

«Это бывает у всех во время развода, – утешила себя Искра, – пройдет со временем. Надо только…»

Но что надо было сделать, чтобы все печали прошли, она не знала. Тоску было трудно прогнать: она крепко засела, давя на грудь и мешая дышать свободно. Одно Искра знала точно: если и в эти выходные она не попадет к дочери, то у нее случится нервный срыв. Поэтому, проглотив обжигающий горло кофе, она поспешила на рабочее место, позабыв о Кире за соседним столом и о его маленьких радостях. Чтобы увидеть свою маленькую радость, ей нужно было успеть наклеить на стол еще как минимум 4 звезды.

«А он… пусть клеит свои звезды на чью угодно кровать, мне дела нет», – подумала она, чтобы взбодриться.

Глава 5

Долгожданная поездка к дочери была единственным моментом за неделю, когда Искра позволила себе расслабиться. Дорога домой… Пожалуй, впервые она испытывала чувство нетерпения, трясясь целый час в электричке, потом столько же на автобусе. По сути, то место, куда она ехала, давно уже не казалось ей домом. Да, она родилась в этом крохотном поселке, да, там прошло ее детство, но, как и большинство ее сверстников, она покинула малую родину при первой же возможности. Смерть отца и тот факт, что ее мама осталась одна, ее не остановили, наоборот, подгоняли обосноваться где-нибудь подальше. Она любила маму, но возвращаться в отчий дом для нее было тяжело. И она находила тысячу причин, чтобы сократить свои приезды туда до минимума. С этим нужно было что-то делать, уговаривать маму переехать в город, продавать дом, – понимала она, но бездействовала. Порой она испытывала недолгие угрызения совести, но водоворот новой жизни, проблемы и вопросы, которые казались ей во сто крат важнее, захватывали ее, и она откладывала решение этого вопроса на потом. А теперь… как ни странно, именно когда проблемы Искры стали по-настоящему серьезными, она понял, что хочет домой.

По дороге, в электричке, она слегка задремала, прислонившись лбом к оконному стеклу. Мимо проплывали похожие друг на друга беленые дома с зелеными заборами, вдали широкой серой полосой тянулась река и мелькали фигурки рыбаков на берегу. Дважды поезд проезжал по бесконечно длинным мостам, и в глазах начинало рябить от выкрашенных в коричневую краску опор с поблескивающими меж ними серебристыми «барашками» на воде. Искра сняла очки, потерла крохотную морщинку на переносице и закрыла глаза.

В полудреме ей привиделось прошлое лето. Клара, ее дочь, еще только училась ходить и неуклюже топала по дорожкам возле дома, вцепившись в пальцы Искры и высоко, словно солдатик, поднимая ножки. Весь мир для нее был одним сплошным сюрпризом, она вертела своей кудрявой головой то влево, то вправо и удивленно восклицала, увидев что-нибудь новое: воробьев, плещущихся в луже, тощего кота на заборе или дымящиеся заводские трубы над деревьями. И Искра терпеливо говорила дочери названия того, что она видит, и объясняла, что это такое, хотя малышка еще была слишком мала, чтобы понять ее. Искра рассказывала, что кот сейчас прикидывается спящим, но на самом деле он следит за воробьями и хочет их съесть. Она рассказывала, что трубы вдали принадлежат заводу и из-за этих труб квартира, в которой они живут, гораздо дешевле, чем в других районах. Помолчав немного, Искра начала объяснять то ли дочери, то ли себе самой, что их папа поэтому и не бывает дома сутками: сердится, что им пришлось сюда переехать. Он хочет заработать побольше денег и вернуться в уютный коттедж в пригороде, где они с Максом жили до рождения Клары. Именно тогда, прогуливаясь с дочерью и объясняя ей простые истины жизни, Искра поняла, что врет и себе и ей, и что у ее брака уже давно песенка спета.

Потом последовали более мрачные воспоминания – безразличное выражение лица Макса, а чаще его спина: вот он сидит по каким-то сайтам знакомств, и не отвечает на вопросы Искры, где он был этой ночью, а вот он спит, отвернувшись к стене, когда Искра сидит над кроваткой больной дочери и ждет вызванную «скорую». А вот он с банкой пива в руке отворачивается от Искры, когда та просит оставить ей деньги на продукты…

Искра с усилием открыла глаза и прогнала видения. С ней такое случалось частенько, и она знала, что если вовремя не отвлечься, то воспоминания дойдут до крайней точки, и ей станет бесконечно жаль себя, начнутся пессимистичные настроения, вспомнится, как Макс сказал, что она никому не нужна с ребенком, и ей подумается, что он был прав. И тогда она разревется прямо в электричке, на виду у незнакомых людей. А они будут с равнодушным любопытством смотреть на ее слезы и мысленно гадать, что же такого могло приключиться у этой молоденькой девицы с пакетом, из которого торчит лапа плюшевого медведя и какие-то еще игрушки.

Искра вышла на станции и направилась к автобусной остановке: крохотный поселок, в котором жила ее мама, находился в пяти километрах и не имел своей станции, хоть и стоял возле железной дороги. Поэтому туда приходилось добираться рейсовым автобусом.

Мама с Кларой встречали ее, присев на облезлую, некогда желтую скамейку, которая считалась остановкой. Возле скамьи когда-то еще торчал столб, а еще раньше, возможно, на столбе было расписание автобусов, теперь же кто-то из предприимчивых местных жителей выкопал его и утащил к себе домой. Искра вышла из автобуса и в три прыжка добралась до них, бросила на асфальт пакеты, подхватила дочь на руки и, зарывшись носом в золотистые кудряшки, с удовольствием вдохнула родной и любимый запах. Потом она долго целовала малышку в щеки, глаза, лоб и нос, ощупывала худенькие плечи и перебирала крохотные пальчики. А девочка только улыбалась, зажмурившись, и вдруг, немного подумав, сказала:

– Мама к нам приехала.

Искра уставилась на дочь, не веря своим глазам.

– Да, мы уже говорим целыми предложениями, – улыбаясь, сказала ее мать, которая все это время стояла в сторонке, чтобы не мешать долгожданной встрече.

– Я все пропустила, – горько пробормотала Искра и снова прижалась к Кларе.

На ночь Искра взяла малышку к себе в кровать, и долго не могла уснуть. Она любовалась дочерью, слушала ее ровное дыхание и гладила по волосам. Девочка спала, обхватив руками куклу, которую среди прочих подарков привезла Искра. Девочка и кукла были примерно одного роста. Искре показалось, что за те шесть недель, что они не виделись, Клара выросла и сильно изменилась. «Хорошо хоть не забыла меня», – подумала она.