Русская военно-промышленная политика. 1914—1917. Государственные задачи и частные интересы. - Владимир Поликарпов

А кроме того, предстояло разместить «имеющие прибыть из Америки станки», заметил посетивший завод эксперт ЦВПК. По его мнению, постройка задерживалась нехваткой рабочих рук, на что и ссылался подрядчик; в ГАУ причину видели в неумелом составлении проекта; подрядчику же было интересно продать заводу здание собственного бывшего пивоваренного завода, пригодное для устройства механического цеха{138}. К сверлению и черновой обработке стволов Ижевский завод с конца 1914 г. привлекал в помощь местных фабрикантов охотничьего оружия, которые довели выпуск до 600 стволов в сутки; сам завод с окончанием его дополнительного оборудования станками и двигателями рассчитывал в будущем изготовлять до 1 млн. в год просверленных, обточенных и закаленных ствольных болванок для других казенных заводов{139}.

Инженер, осмотревший завод летом 1915 г., нашел, что выпуск стволов задерживается также из-за того, что молотовому цеху[30] не хватает стали. Недостающее молотовому цеху количество заготовок завод старался получить от частных — Брянского и Сормовского.

В здание, предназначенное для мастерских очистки стали и молотовой, вполне готовое, еще нельзя было переместить производство из бараков, потому что затянулся пуск новой силовой станции. Трем турбинам, заказанным для нее ранее в Германии «и, по полученным сведениям, уже готовым», естественно, пришлось искать замену, и в 1915 г. их перезаказали в Англии, а пока для новой силовой станции при строящейся сверлильно-токарной мастерской удалось подыскать шесть дизелей (по 40–60 л.с.) на Сормовском и Коломенском заводах, что открыло возможность увеличить выпуск снарядов. В декабре 1916 — январе 1917 г. энергетическое хозяйство завода пополнилось пятью турбогенераторами по 2 тысячи кВт, полученными из Англии и США{140}.

Для всех артиллерийских заводов огромное значение имело установленное на Ижевском заводе производство стали высших сортов (по особому способу, введенному с 1900 г. «почти одновременно с лучшими шведскими заводами и совершенно независимо от них»){141},[31] — щитовой и пружинной, но особенно инструментальной. Такая сталь, с использованием ферросилиция, ферровольфрама из Швеции, изготовлялась в трех тигельных печах Сименса, дававших до 200 тысяч пудов в год; инструментальную сталь поглощало в основном ружейное производство в самом же Ижевске (170 тысяч пудов в год). «Больше стали получить нельзя, — утверждало ГАУ, — и даже для оружейного завода приходится прикупать инструментальную сталь из-за границы». Начатая постройка еще четырех тигельных печей (с окончанием ее тигельное производство могло достигнуть 1500–1600 пудов в сутки) «сейчас остановлена вследствие неимения рабочих рук… Оборудование заново производства инструментальной стали на каком-либо заводе весьма затруднительно ввиду сложности этого производства, требующего ряда специальных устройств» и подготовленных техников[32]. После конфискации рижского завода «Саламандра» («Томас Фирт с сыновьями») Ижевскому заводу досталась треть изъятого напилочного оборудования и отделение инструментальной стали{142}. Летом 1915 г. заканчивалось сооружение 20-тонной мартеновской печи и предполагалось построить новую сталелитейную мастерскую, для начала с одной мартеновской печью.

Существенным препятствием для развития Ижевского военного комплекса являлось отсутствие железнодорожной связи с общеимперской сетью дорог. Не имея подъездных линий, Ижевский завод в период навигации пользовался речными путями. Подъездной путь к пристани Гольяны на Каме — 40-километровый тракт — летом в период дождей, осенью и весной становился непроезжим. Путешествие даже в легком экипаже на это расстояние могло занять 18 часов, а перевозка грузов останавливалась{143}.[33] К осени 1915 г. закончилось строительство пути на Казань, начатое в 1913 г. Эта ветка обладала малой пропускной способностью; она была сооружена в условиях нехватки материалов, с укладкой пониженного против нормы числа шпал и скреплений. Усиленная заготовка топлива вызвала проведение узкоколейной дороги в 55 верст к первому лесничеству, строительство началось осенью 1915 г. и к 1917 г. обошлось в 2,2 млн. руб. В 1915 г. закончились изыскательские работы для сооружения железной дороги с выходом на Пермскую линию, что должно было открыть доступ на Урал и к Кизеловскому угольному бассейну. Изыскания начались еще в 1913 г. (ранее идея обсуждалась в течение двух десятилетий), но практически к строительству в то время так и не удалось приступить{144}. В феврале 1916 г. началась установка баков для хранения нефтяных остатков на 6 млн. пудов. Частные фирмы не согласились продать топливо по предельным ценам, назначенным Особым совещанием по обороне, и тогда Министерство путей сообщения уступило заводу 2 млн. пудов мазута из заказанных ранее для себя{145}.

Роль Ижевского завода была такова, что он — конечно, несколько преувеличенно — представлялся эксперту ЦВПК даже «единственным в России ружейным заводом, ибо Тульский и Сестрорецкий не являются заводами самостоятельными и служат лишь дополнением к Ижевскому». Но и в самом деле изготовление черновых стволов было сосредоточено в Ижевске, и от подачи их этим заводом зависел выпуск винтовок на остальных{146}; за время войны завод дал 52% всех ружейных стволов русского изготовления, 79% пулеметных. Из выпущенного в России стрелкового оружия на Ижевск приходилось от 43 до 48%; выпуск винтовок в Ижевске увеличился в шесть раз — с 82 тысяч в 1914 г. до 313 тысяч в 1915 г. и 505 тысяч в 1916 г.{147}

Сестрорецкий оружейный завод

В 1913 г. началось переустройство Сестрорецкого завода в Петербурге. Прежде, не получив заказов на винтовки, предприятие занималось разработкой автоматического оружия и изготовлением котелков, вьючных приспособлений, кавалерийских пик; в громадных количествах — частей нового дугового прицела и нагелей для винтовок, переделываемых для стрельбы остроконечным патроном, а также взрывателей и разных предметов, иногда не имевших ничего общего с оружейной техникой. Теперь надлежало выделить в особую часть изготовление взрывателей, до того времени вкрапленное в мастерские оружейного дела. В октябре 1914 г. мастерская взрывателей уже работала в новом помещении, а остальная часть завода приводилась в порядок.

О предстоявших новых нарядах на винтовки Сестрорецкий завод был предупрежден в июле 1913 г. и начал готовиться поднять выпуск до 250 штук в сутки; 25 июля 1913 г. Военный совет утвердил ассигнование 714 тысяч рублей на строительные работы и 686 тысяч — на усиление оборудования. Как сообщал позднее следственной комиссии бывший начальник завода А.П. Залюбовский, «при моем назначении (31 декабря 1913 г.) мне было поставлено требование непременно вновь сделать завод оружейным и в первую голову заняться автоматическим оружием». Составленный при его предшественнике проект намечал увеличение образцовой, взрывательной и механической мастерских, но «не давал вовсе расширения помещений для винтовок». «Пришлось целиком этот проект заменить новым», чтобы «удвоить выход винтовок, не уменьшая всех прочих производств». Одной из задач являлась установка новых двигателей и устройство электростанции вместо водяных колес («воды уже ив 1913. г. слишком не хватало»), чтобы не приходилось останавливать или уменьшать два раза в год работы из-за недостатка воды в «разливе».

На исполнение всех этих задач времени до начала войны не осталось. В августе — октябре 1914 г. завод приводил в порядок установку всех разработок частей винтовки и пропускал изделия, наполняя ими все переходы между последовательными операциями, а с 1 ноября началась подача и сборка винтовок; за август — декабрь завод дал 6 тысяч винтовок и в январе довел сборку до 150 в день (3500–4000 в месяц). Дальнейшее развитие производства на Сестрорецком заводе требовало наращивания силы двигателей, запаса инструментов и поковок, добавления станков и увеличения площадей{148}. В течение 1915 г. были возведены здания замочной мастерской, переделано под мастерскую здание магазина, надстроен второй этаж над зданием ложевой и магазинной мастерских, проложены ветка Приморской железной дороги и ветка от Белоострова к заводу. Если за 1913 г. СОЗ выпустил 4530 винтовок, за 1914 г. — 7584, то за 1915 г. — 74 483, за 1916 г. — 147 534. Все большее место в производстве занимало изготовление всякого рода поверочного, образцового инструмента, мерительных приборов для всех предприятий ГАУ, а также лекал, используемых при приеме изделий на заводах. К осени 1915 г. СОЗ располагал 1962 станками (включая 45 в пиковой мастерской и 278 во взрывательной), использовал 720 кВт электроэнергии и имел 4 тысячи мастеровых. Их усердие администрация повышала с помощью выплаты премий{149}.

В 1915 г. состоялось важное постановление о дальнейшей судьбе завода. После длительного разбирательства с компанией РАОАЗ («дочка» английского «Виккерса»), добивавшейся от ГАУ заказа на винтовки и предлагавшей учредить собственный ружейный завод, правительство, отклонив это предложение, наметило постройку под Екатеринославом 4-го казенного ружейного завода (или 5-го, если считать 4-м второй Тульский, также намеченный). Речь шла о «расширении Сестрорецкого завода с перенесением его в Центральную Россию». За год на новом месте под Екатеринославом предполагалось, по объяснению Залюбовского, выстроить «здание для завода, в точности по своим размерам и устройству представляющее копию здания завода Ремингтона» в Бриджпорте, так что мучений с составлением оригинального проекта удалось бы избежать, устанавливая «все на свои места по точным планам, снятым прямо с планов у Ремингтона». По мере готовности корпусов нового завода должно было начинаться производство винтовок. Утверждая журнал Совета министров по этому вопросу (от 27 ноября 1915 г.), Николай II 17 декабря распорядился: «С перенесением и расширением завода поспешить».