Как призрак - Жорж Арно

Мэтр Гарсия повернулся к нему и крепко пожал руку.

Растерявшись от неожиданности, Ольга никак не могла сосредоточиться, она не слышала обвинительного акта, который ровным голосом прочитал секретарь суда, ни начала допроса обвиняемого. Вдруг раздавшийся голос Луи вывел ее из оцепенения. Его голос совсем но изменился, и ей казалось, будто ничего не произошло, и просто Луи с ней разговаривает, как на вилле в Монморанси.

— Признаете ли вы эти факты?

— Да, господин председатель. Но только частично.

Председатель суда сдвинул брови.

— Господин председатель, — вмешался мэтр Гарсия, — в обвинительном заключении говорится о предумышленном убийстве, а мой клиент признался в том, что действовал в состоянии сильного душевного аффекта. В этом и заключается основное несоответствие, противоречащее личности моего подзащитного.

Выступил психиатр и подтвердил вменяемость Луи, однако отметил его несдержанный характер и холерический темперамент. Теперь Ольга понимала, почему муж признался в преступлении, которого не совершал. Суд примет во внимание чистосердечное признание и смягчающие обстоятельства, и приговор будет не слишком суровым.

— Судебный исполнитель, пригласите первого свидетеля обвинения.

Этот была бакалейщица из Монморанси. С места поднялся прокурор, бледный молодой человек с угрюмым взглядом. Он допросил свидетельницу, заставил ее сказать, что госпожа Прадье была хорошей покупательницей, но выглядела несчастной в браке. Ольга вздыхала, слыша, как ее называют «достойной» и «замкнутой». Видимо, на самом деле она была настоящей дурочкой!

Другие коммерсанты повторили то же самое и, наконец, к барьеру подошла полковничиха Шазон, такая же сухая, как и прежде, в меховом пальто, несмотря на очень теплую погоду.

Она тоже начала петь дифирамбы погибшей, но прокурор ловко подвел ее к крикам о помощи, которые она не раз слышала.

— Да-да, — подтвердила она, — я прекрасно узнала голос бедняжки госпожи Прадье и даже посылала полковника к этим людям посмотреть, что происходит. Но вы знаете, полковник, на закате своей славной карьеры, не из тех сплетников, которые…

— Прошу вас, мадам, — тихо прервал ее председатель, — придерживайтесь фактов.

— Я потом спрашивала у мадам Прадье, что это были за крики, но она, конечно, сделала вид, что не поняла, о чем я говорю.

— Вы чувствовали в пятницу странный запах?

— Да, конечно.

Полковничихе позволили отойти от барьера, и ее место занял мэтр Сардо. Ольга удивилась, почему защитник мужа дал ему возможность появиться среди свидетелей обвинения, тогда как с его помощью можно было бы попытаться доказать непредумышленное убийство. Но потом она убедилась, что расчет мэтра Гарсии был совсем иным.

Поверенный рассказал, при каких обстоятельствах его клиент Луи Прадье попросил поехать к нему домой в Монморанси, чтобы обсудить с его женой начальные процедуры бракоразводного процесса.

— Ваш клиент уже давно решил разводиться? — спросил прокурор.

— Да, верно, но у него не было особых иллюзий на этот счет.

Прокурор сразу почувствовал ловушку. Мэтр Сардо вполне мог свидетельствовать на руку защите.

— Вы говорите, не было иллюзий, но ведь он же все время настаивал.

— Просто он хотел с моей помощью найти путь к разводу без согласия жены. Луи Прадье никогда не толкал меня на какие бы то ни было противозаконные действия, — ответил раздраженный наскоками прокурора мэтр Сардо.

Мэтр Гарсия хитро улыбнулся:

— Зачем вы согласились поехать в Монморанси, если, как нам всем сейчас известно, это было ни что иное, как грубая уловка обвиняемого?

— Я лично совсем не уверен, что это была уловка. За несколько дней до двадцать восьмого господин Прадье позвонил мне и сказал, что жена соглашается встретиться со мной, но на своих условиях. Затем в четверг он опять позвонил и сказал, что она хотела увидеться у нее дома, около двенадцати. Так что все происходило вполне естественно.

— Но госпожа Прадье опровергла предположения своего супруга?

— Да, — ответил мэтр Сардо, — мне даже показалось, что это ее хитроумная уловка.

В зале зашептались, и председатель потребовал тишины. Ольге стало ясно, что большинство присутствующих на стороне Луи. Наверное, слащавый образ, которым ее наделила пресса, далеко не всем понравился.

— Дорогой коллега, — продолжал мэтр Гарсия, — позволено ли будет спросить, что вы сами думали об этой поездке еще до того, как она состоялась?

— Я был удивлен. Я не был знаком с госпожой Прадье и подумал: наверное, она большая оригиналка, чудачка какая-то, хочет, видимо, сначала сбегать по магазинам, а потом на минутку встретиться со мной.

Кто-то засмеялся.

— Сразу после поездки вы разговаривали с моим подзащитным?

— Да, около двух тридцати.

— Какой была его реакция?

— Бурной. Он рассердился, спросил, не ошибся ли я. Мне показалось, что он говорит искренне.

— Странно, однако! — вскинулся прокурор. — Надо обладать удивительной наивностью, чтобы при вашей профессии не распознать сразу хитрость и лицемерие!

Мэтр Сардо иронически усмехнулся:

— Именно так. Обладая тридцатилетним опытом, я могу позволить себе утверждать, что господин Прадье ни в коем случае не притворялся.

— К свидетелю больше нет вопросов?

— Есть, — ответил мэтр Гарсия. — Господин Прадье говорил вам о своих намерениях?

На лице поверенного появилось грустное выражение.

— К несчастью, да! Он сказал: «Ладно, она еще у меня узнает!»

Воцарилось молчание, и Ольга поняла, что адвокат Луи выиграл сражение. Теперь никак не могло идти речи о предумышленном убийстве. Прокурор, видно, тоже это понял, он весь съежился, как маленький мальчик, которого поймали на какой-то шалости.

— Заседание откладывается до четырнадцати тридцати, — объявил председатель.

Ольга провожала взглядом мужа, выходящего под конвоем жандармов. Уже двенадцать. Как быстро пролетело время! Она хотела встать, но увидев, что никто не шелохнулся, осталась тоже сидеть. Каждый боялся потерять свое место.

— Вечером приговор, — сказал кому-то сосед.

Она вздрогнула и поглядела на говорившего.

Тот с аппетитом жевал.

— Всегда так бывает. Гарсия получил то, что хотел. И теперь дело пойдет быстро. Сейчас этот малый из прокуратуры начнет распинаться об убийстве, скажет, что Прадье сжег труп, но все равно он проиграл.

Ольга набралась храбрости и спросила нарочито беззаботно:

— Как вы думаете, сколько ему дадут?

— Ну, лет десять… двенадцать… Если бы доказали предумышленное убийство, получил бы двадцатку. А так десять. Шесть-семь лет отсидит. А то и меньше.