Соперница Снежной королевы - Елена Усачева

– Мама…

Лизе страшно захотелось, как в детстве, забраться маме на колени, прижаться к груди, прислушаться к биению родного сердца. И чтобы мама ее обняла. Сильно-сильно. И чтобы за пределами этого объятия мир растворился. И больше ничего бы не осталось – только она и мама. Как там у Экзюпери? «Ты в ответе за тех, кого приручил»? Но ведь и родил тоже? Или это только на зверей распространяется?

– Мама.

Лиза села на диван, попыталась придвинуться ближе.

– Доча! Ну куда ты! – не отрывая пальцев от клавиатуры, недовольно произнесла мама, локтем отстраняя Лизу. – Сейчас уронишь!

– Мама! – прошептала Лиза. Неужели она и правда такая плохая? Неужели она сделала столько всего, что на нее даже взглянуть не хотят?

– Потом, потом, – махнула мама рукой. И вдруг подняла глаза: – У тебя все хорошо? Что это?

– Котенок.

Мама скользнула взглядом, но вряд ли увидела. Она была в своей работе.

– Иди тогда, иди. Там на кухне есть кефир и хлебцы.

Лиза знала этот отсутствующий взгляд. Мама очень гордилась, что может так самозабвенно погружаться в работу. Считала, что это признак таланта, если не гениальности. Когда она писала рассказы, могла часами сидеть без движения, уставившись в одну точку.

Все это было как-то правильно и закономерно. Лиза поплутала по коридору, неожиданно забыв, куда надо идти. Зачем-то заглянула в кухню. Но от вида продуктов ее снова замутило, и она поспешила обратно. Нашла туалет, подумала, куда лучше сгрузить котенка. Он же проснется – орать начнет. Ничего не придумала и принесла его в свою комнату. С обоев на нее смотрел олененок Бэмби. Пока был жив отец, они сделали Лизе ремонт в комнате. Обои она выбирала сама.

О том, что она уснула, Лиза поняла только, когда проснулась. Как легла и сам процесс засыпания не помнила. Было прохладно рукам. И еще появился какой-то неприятный запах. Она шевельнула пальцами, пытаясь вспомнить, что у нее было в руках до того, как она заснула. Мокрые руки… Черт! Это же котенок. Напрудил под себя, пока спал, а как проснулся, сбежал. Вот молодец!

Лиза сходила в ванную, долго терла пальцы. Ей все казалось, что запах остался.

– Кис-кис! – позвала она.

В большой гулкой квартире звуки тонули. Если он написает на диван, мама ее убьет.

– Кис-кис!

– Лиза? Что с тобой? – Свет мелькнул под дверью, и только сейчас Лиза поняла, что темно. Уже вечер, если не ночь. – Доча? Что случилось?

Мама была в шелковом пеньюаре.

– Котенок, – прошептала Лиза, боясь говорить громко, чтобы не спугнуть малыша.

– Какой котенок?

– Я принесла котенка. А он написал и сбежал.

– Лиза! У тебя ничего не болит?

– Ты его видела! Я с ним пришла.

– Не было котенка!

– Был!

И замолчала. А вдруг и правда не было? Ей все показалось. Никакой Санек не накрутил бы столько сложностей – найти котенка, посадить его на дерево, чтобы потом разыграть перед Лизой спектакль. И все для чего? Чтобы познакомиться? С кем? С ней?

Показалось.

– Кис-кис, – осторожно еще раз позвала Лиза и подняла глаза на маму.

– Ложись спать. – Мама попыталась придать голосу мягкость, но после сигареты фраза получилась грубовато-хриплой. – Уже поздно. Ты пойдешь завтра в школу?

Лиза покачала головой, испугалась, что мир исчезнет, что она окажется в совершенно незнакомом месте, и, держась за стенку, заторопилась в комнату. Здесь все было надежно. Кровать. Стол. Ноутбук. Стопка учебников.

Она не пойдет в школу. Она теперь вообще никуда не пойдет. Не сможет выбраться из комнаты. Как ей это сделать, если выхода нет?

Память снова выкинула фортель, стерев последние минуты перед сном. Лиза опять обнаружила себя лежащей на кровати. Сквозь шторы пробивался свет. В квартире было тихо.

Три часа. Ого! Это же она почти сутки проспала, если не считать ее ночных похождений. Или она не просыпалась? Лиза вдруг испугалась, что теперь никогда не сможет определить, что было в ее жизни на самом деле, а что только казалось. Вот, например, вчерашний день. Был Санек или нет? Провожала ли Галя ее до дома? Произносила ли Нона свои страшные слова? Может, ей все только показалось?

Из-под кровати бодрой пробежкой выбрался черный котенок. Он уверенной рысцой, слегка увязая в ворсе ковра, пересек комнату, протиснулся в щель двери и скрылся.

«Галлюцинация». Из кухни раздался грохот, и галлюцинация стала стремительно приобретать черты реальности. Лиза быстро села в постели. Голова не болела. Мир пока был прекрасен. Она пошла на кухню. На полу лежал лопнувший пакет молока. Котенок, не отвлекаясь на всякие там явления, спокойно лакал белую жидкость. Судя по перевернутому стакану кефира на столе, зверек и не думал голодать. Он прекрасно похозяйничал. Даже ухитрился истоптать хлебцы.

А новый жилец оказался не промах! Настоящий Чингисхан. Или Чингачгук? Кто из них больше врагов порубал?

Котенок ступил лапкой в молоко, тряхнул ею и… сделал лужу.

Нет, вы только посмотрите на него! Экий субъект! Лиза присела, чтобы забрать разбойника и унести подальше от кухни, но маленький нахал стрелой метнулся в сторону и забрался за шкаф. Это уже была наглость!

Лиза сходила за шваброй, собираясь выгнать паршивца. Но когда она вернулась, за шкафом его уже не было.

– Только появись! – зло прошептала Лиза. – Отныне тебя будут звать Костик. Ты такой же наглый.

Следующий час ушел на поиски. Лиза и не подозревала, что в ее квартире столько потайных пыльных углов. Только один раз ей показалось, что она видела, как по паркету прошмыгнула черная молния. Выход был один – перекрывать стратегически важные объекты. Главным была кухня. Лиза захлопнула дверь, села в уголочек и принялась ждать. Усталость накатила внезапно. И снова она не заметила, как уснула. Сон был тягучий, черный, шея затекла, и так тяжело было поднимать голову.

В дверь настойчиво звонили. Словно кто-то задался целью просверлить в затылке Лизы дырку. Швабра валялась на полу и, судя по запаху, котенок успел отомстить потенциальному обидчику.

– Ну, погоди! – Лиза с трудом поднялась на колени. Да прекратите вы звонить!

И звонки прекратились. Лиза уже подумала, что можно снова занять свой наблюдательный пост, когда звонок брякнул, вызвав веселый табунчик мурашек на спине. Лиза подтянула к себе швабру и встала. У нее было сильное желание пустить в дело свое оружие.

– Кто? – Она прислонилась лбом к прохладной коже дверной обшивки. В голове творилось что-то странное. Хотелось открыть черепушку и почесать мозги.

– Свои, – глухо отозвались из-за двери.

– Тут своих полон дом! Куда мне еще? – проворчала Лиза, щелкая замком.

Эх, учила ее мама не открывать дверь незнакомым людям. Нет же, пока по голове не получишь, так и будешь сначала открывать, а потом думать.

За дверью стояла целая делегация. Томилова, за ней неизменная Фаина. И Галя. Для комплекта.

– Ты чего это – со шваброй? – осторожно спросила Соня, предусмотрительно отступая назад.

– Кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет, – мрачно изрекла Лиза.

– Пустишь? – отважилась все-таки пройти вперед Томилова.

– Стула у меня нет, – бросилась в бой Лиза.

– Мы и на табуретке посидим, – просопела проходившая мимо Фаина. В историю с мебелью она не была посвящена.

– Ты как? – спросила Галя, но при этом отвела глаза. Ох уж эта мучительная неспособность держать взгляд, когда чувствуешь себя виноватым.

– Чем это у тебя тут пахнет? – повела носиком Соня.

– Суп убежал. – Настроение у Лизы стремительно портилось. И опять потянуло в сон. Вот так и превращаются в спящих красавиц. – Специальный готовила – для фигуры полезно.

– Да? – с сомнением переспросила Соня и направилась к кухне.

– Не советую, – Лиза не двигалась с места – так и стояла, обнявшись со шваброй и прислонившись к дверному косяку. – Там все пригорело. Еще больше пахнуть будет.

Зря не пустила. Так бы хоть пол помыли, мусор выбросили – все какая-никакая польза. От одной мысли, что надо будет наклоняться, замутило. То ли она все-таки прыгнула неудачно, то ли у нее открылась аллергия на одноклассников.

– Нам надо поговорить! – Соня вздернула подбородок, подчеркивая значительность своих слов.

– Я пришел к вам, чтобы сообщить пренеприятное известие… – фыркнула Лиза.

Понятно, что литераторша постаралась. Небось, успели уже классное собрание провести, пропесочили плохую ученицу вдоль и поперек. Кого нет, тот и виноват, остальные чистые.

– Класс за тебя поручился.

– Кто бы говорил, – сощурилась Лиза.

– Ты это о чем? – Соня больше не дергала подбородком. Она стояла, в упор глядя на Лизу.

– О том, что я видела, как вы били американку. Попросили Костика, чтобы он вызвал ее в раздевалку, стали говорить, а потом не выдержали.

– Видела и не сказала? Так не бывает – тебе кто угодно скажет. Да и Костик вряд ли что-то станет подтверждать. Зачем ему это?

Лиза смотрела на одноклассницу и поражалась ее хладнокровию. Вот уж кто не отводил взгляда, а смотрел прямо.