Темная Башня - Стивен Кинг

— Придется с этим жить, — пробормотал он, потом добавил любимое слово великого мудреца и выдающегося наркомана, адресованное решению маленьких жизненных проблем: — Заметано.

Он набрал номер Джона Каллема на допотопном телефонном аппарате с вращающимся диском, и когда голос робота — возможно, прапрапрапрапрапрабабушки Блейна Моно — попросил бросить в щель девяносто центов, бросил бакс. Почему нет, он же спасал мир.

Раздался гудок… второй… потом трубку сняли!

— Джон! — прямо-таки заорал в трубку Эдди. — Ну, слава Богу! Это…

Но голос на другом конце провода уже отвечал. И Эдди, дитя середины восьмидесятых годов, знал, что ничего хорошего это не сулит.

— …позвонили Джону Каллему из «Службы охраны и ремонта летних резиденций Каллема», — отвечал, понятное дело, голос Джона Каллема, тянущий слова с характерным выговором уроженца Новой Англии. — Мне пришлось внезапно отъехать, вы понимаете, и я не могу с определенностью сказать, когда вернусь. Если это вызовет неудобства, прошу меня извинить, но при необходимости вы можете позвонить Гэри Кроуэллу, телефон 926-5555, или Джуниору Бейкеру, телефон 929-4211…

Первоначальный испуг Эдди испарился (испа-а-рился, как сказал бы Каллем) где-то в тот момент, когда записанный нерешительный голос Каллема сообщал о том, что его обладатель не очень-то знает, когда сможет вернуться. По той простой причине, что Каллем никуда и не уезжал, находился в маленьком аккуратном коттедже на берегу Кейвадин-Понд, сидел то ли на большущем диване, то ли в одном из двух кресел. Сидел и слушал послания, которые записывались на довольно-таки примитивный автоответчик семидесятых годов. Эдди это знал, потому что… ну…

Потому что знал.

Запись не смогла скрыть нотки озорства, которое прокралось в голос Каллема на последних фразах.

— Если вы все еще хотите поговорить ни с кем, можете оставить сообщение после звукового сигнала. Только короткое.

Эдди дождался сигнала, после чего сказал:

— Это Эдди Дин, Джон. Я знаю, что вы меня слушаете, и, думаю, ждали моего звонка. Не спрашивайте, откуда я это знаю, потому что я не имею об этом ни малейшего понятия, но…

В трубке раздался громкий щелчок и послышался голос Каллема, живой голос:

— Привет, сынок, вы хорошо заботитесь о моей машине?

На мгновение Эдди даже не нашелся с ответом, потому что из-за местного выговора вопрос получился совсем другой: «Вы хорошо заботитесь о моей ка?[19]»

— Сынок? — В голосе Каллема зазвучала тревога. — Ты на линии?

— Да, — ответил Эдди, — как и вы. Я думал, что вы собирались в Вермонт, Джон.

— Ну, вот что я тебе скажу. Такого волнительного дня у нас не было с тех пор, как в 1923 году в Саут-Стоунэме сгорел обувной магазин. Копы перекрыли все дороги, ведущие из города.

Эдди не сомневался, что местные жители могли миновать любой блокпост, предъявив соответствующее удостоверение личности, но тут у него в голове мелькнула другая идея.

— Вы хотите сказать, что не сможете выбраться из города, возникни у вас такое желание, не повстречав ни единого копа?

Последовала короткая пауза. Эдди почувствовал, что кто-то стоит рядом. Не поворачиваясь, понял, что Роланд. От кого еще в этом мире мог идти едва уловимый, но, бесспорно, запах другого мира?

— Ну, ладно, — наконец подал голос Каллем. — Может, я знаю лесную дорогу, или две, которые ведут в Лоувелл. Лето выдалось сухим — пожалуй, смогу проехать по ним на моем пикапе.

— Одну или две?

— Ну, скорее три или четыре. — Вновь пауза, которую Эдди не стал прерывать. Разговор с Каллемом доставлял ему безмерное удовольствие. — Пять или шесть. — Вновь Эдди не отреагировал. — Восемь. — И когда Эдди рассмеялся, Каллем, составил ему компанию, а потом спросил: — И что у тебя на уме, сынок?

Эдди глянул на Роланда, который протягивал ему зажатый в оставшихся пальцах правой руки жестяной тюбик с таблетками аспирина. Благодарно кивнул.

— Я бы хотел, чтобы вы приехали в Лоувелл, — ответил он Каллему. — Похоже, нам нужно еще кое о чем поговорить.

— Да, а я, судя по всему, это чувствовал, только не головой, а сердцем, потому что в голове вертелась мысль: «Скоро я уеду в Монпелье». Однако находил какие-то мелкие поводы, чтобы задержаться подольше. Если б ты позвонил пятью минутами раньше, линия была бы занята. Я говорил с Чарли Бимером. Его жену убили в магазине, знаешь ли. И ее сестру. А потом я подумал: «Какого черта, приберусь-ка я в доме, прежде чем брошу чемодан в пикап и уеду». Нет, в голове ничего не было, но сердцем я все-таки ждал звонка с того самого момента, как проводил вас. Где вы будете? На Тэтлбек-лейн?

Эдди вскрыл тюбик, с жадностью посмотрел на таблетки. Торчок навсегда остается торчком, рассудил он. Даже если соскочил с иглы.

— Ага, — кивнул он, коснувшись языком щеки; он отлично научился имитировать местные диалекты с той поры, как повстречался с Роландом в самолете авиакомпании «Дельта», идущим на посадку в аэропорту Кеннеди. — Вы говорили, что Тэтлбек-лейн — двухмильная дорога, которая обоими концами упирается в шоссе номер семь, не так ли?

— Говорил. На Тэтлбек такие красивые дома. — Короткая, раздумчивая пауза. — Правда, многие продаются. В последнее время там появилось очень уж много приходящих. О чем я, кажется, уже упоминал. Людей они нервируют, а богатые могут позволить себе переехать из тех мест, где что-то мешает им спокойно спать по ночам.

Больше Эдди ждать не мог. Взял три таблетки аспирина и бросил в рот, наслаждаясь горечью, которые они оставили на языке. Боль, конечно, доставала его, но он мог бы выдержать и куда как более сильную, если б ему удалось получить весточку от Сюзанны. Но она не давала о себе знать. У него возникла мысль, что линия связи между ними, и без того ненадежная, перестала существовать после рождения чертова ребенка Миа.

— Вам, парни, лучше бы держать ваши стреляющие железки под рукой, раз уж вы направляетесь на Тэтлбек в Лоувелле, — продолжил Каллем. — Что касается меня, то я брошу дробовик в кабину, прежде чем садиться за руль.

— Почему нет? — согласился Эдди. — Вы хотите увидеть свою машину где-нибудь на Тэтлбек-лейн, не так ли? Обязательно увидите.

— Да уж, старую «гэлакси» не спутаешь ни с какой другой, — ответил Каллем. — Скажи мне, сынок, в Вермонт я вот не поехал, но у меня такое чувство, что вы хотите меня куда-то послать, если я соглашусь. Тебя не затруднит сказать, куда именно?

Эдди подумал, что Марк Твен мог бы назвать следующую главу, несомненно, колоритной жизни Джона Каллема «Янки из Мэна при дворе Алого Короля», но решил не озвучивать свои слова.