Человек в зеркале истории. Отравители. Безумцы. Короли - Наталия Басовская

Но и в Крестовом походе дети умирали от голода и болезней, их захватывали пираты и продавали в рабство. Увидев, что происходит, Иннокентий III успел позаботиться о своей репутации. Он остановил часть юных крестоносцев и вернул их в Европу.

Последние крупные деяния Иннокентия III, логично вытекающие из всей его жизни, — это Крестовые походы против альбигойцев в 1209–1229 годах, движение против еретиков в Лангедоке (Тулузском графстве). Юг Франции представлял собой в это время чуть ли не отдельную страну. Здесь говорили на особом наречии (отсюда и название — «ланг д’ок» — «окающий язык»). В римские времена эти территории были сильно романизированы и с тех пор отличались высокой культурой. Когда-то римские авторы называли города Лангедока Афинами Галлии. Существенным было там и арабское культурное влияние. Именно в этих краях расцвела поэзия трубадуров, которая была не совсем в ладах с догматами церкви. Трубадуры воспевали любовь, и далеко не всегда чисто духовную.

Тулузский граф был не беднее французского короля. На Юге быстро развивались и богатели независимые города. Среди них было немало городов-коммун, которые в борьбе с королевской властью добились реального самоуправления. В них действовали консулы, созывались собрания, советы, могло создаваться ополчение.

Одной из форм противоречия между Севером и Югом стало расхождение в вопросах церковной практики. Южане возмущались «недостаточно чистыми нравами» северян и служителей церкви. В хронике конца XII века говорилось: «Монахи покидают свое прежнее платье и ходят по улицам одетыми по новой моде. Мясо они едят, когда хотят. Епископы же требуют от приходов большие взятки, а места продают, тоже за взятки».

В XIII веке на Юге была написана поэма о разврате церковников. В ней были такие слова: «Все пропало и смешалось, когда наедут кардиналы, всегда алчные, ищущие добычи. Они приносят с собой симонию, показывая пример нечестивой жизни, они продают Бога и его Матерь».

В вольнолюбивом, практически свободном Лангедоке сосредоточилось недовольство снижением нравственного градуса церкви. Небольшой город Альби стал центром нонконформизма. Сторонников реформы церкви, предшественников Реформации, принято называть альбигойцами. Почему Иннокентий III организовал борьбу против них, выступавших за чистоту веры? Для него была неприемлема их мысль о том, что Всеблагой Господь не мог создать столь несовершенный мир. Альбигойцы видели в реальной жизни козни Люцифера, состязающегося с Богом. А церковь учила, что земная жизнь есть воплощение Божьего промысла. Получалось, что церковь не видит козней Дьявола и обманывает людей.

Тех, кто был готов воевать против гнезда ереси на Юг Франции, Иннокентий III объявил крестоносцами. Это звучало благородно и к тому же гарантировало им защиту имущества и освобождение от некоторых налогов. Северофранцузские рыцари стали с удовольствием готовиться к Крестовому походу.

Таких походов было несколько. Граф Тулузский Раймунд VI попробовал покаяться и этим остановить движение крестоносцев — не получилось. Они начали с того, что дотла сожгли Безансон, а потом пожалели, что уничтожили собственную добычу. Поэтому они объявили, что, если население сдастся, город уцелеет, и при разграблении Каркасона были уже более «аккуратны». Духовная война оборачивалась сугубо материальным обогащением.

Иннокентий III не дожил до завершения борьбы с альбигойцами. Вершиной его жизни стал Четвертый Латеранский собор 1215 года. Собралось 500 епископов, 800 аббатов, присутствовали Патриархи Иерусалимский и Константинопольский. Было принято 70 канонов — постановлений о борьбе с еретиками и вообще со всяким инакомыслием. Можно сказать, что это был парад мракобесия, способствовавший развитию инквизиции.

Одна из сомнительных заслуг Иннокентия III состоит и в том, что он предложил евреям, приверженцам иудаизма, жить в отдельных районах и носить особую одежду, чтобы отличаться от остальных. Так он положил начало существованию еврейских гетто.

Умер Папа Иннокентий III 16 июля 1216 года в Перудже, во время одной из деловых поездок. Проповедник Яков Витрийский вспоминал: «Я отправился в город Перуджу, в котором нашел Папу Иннокентия мертвым, но еще не погребенным. Какие-то люди ночью растащили воровским образом драгоценные одеяния, в которых его надлежало похоронить. Тело же его, почти нагое и уже начинавшее испускать запах тления, они оставили лежать в церкви. Я все же вошел в храм и собственными глазами увидел, насколько коротка и тщетна обманчивая слава мира сего».

Современные исследователи А.Я. Гуревич и М.А. Бойцов, тщательно проработав источники, установили, что отнюдь не один только Иннокентий III подвергся посмертному поруганию. Существовала такая традиция, имевшая очень глубокие корни. Видимо, это был не просто грабеж, но и своего рода протест, попытка людей хотя бы после смерти показать «правителю мира», что и он обратится в ничто. Древние римляне точно сказали: «Sic transit gloria mundi» («Так проходит земная слава»).

Римский Папа Урбан II — гений одной речи

Урбан II — автор самой яркой речи в западноевропейской истории. Ее произнесение стало, вне всякого сомнения, его звездным часом. Но был ли это и звездный час человечества? О случившемся в далеком XI веке важно поразмышлять в наше время — эпоху пылких речей! Те, кто и сегодня готов призвать народные массы в некий «крестовый поход», должны помнить, как это может сработать.

В Урбане II сочетались искренняя вера — непременное качество средневекового человека, огромное властолюбие и глубокое заблуждение, которое он сам осознал слишком поздно.

Тот, кто известен нам как Урбан II, получил это имя только в 1088 году. А родился он недалеко от Парижа в 1042-м и в миру звался Эд (или Одо) де Шатийон де Лажери. Представитель знатного, хотя и не очень богатого французского рода из Шампани.

У Одо были два значимых учителя, причем во многом друг другу противоположных. Первый — будущий святой Бруно. К лику святых его причислили после смерти. А тогда это был высокообразованный человек, бывший ректор Реймского университета, ставший монахом. И не просто монахом — в течение шести лет он был отшельником.

В 1084 году Бруно основал во Франции монастырь под названием Великая Шартреза. Там в будущем родился Орден картезианцев, отличавшийся максимальной строгостью устава. Он проповедовал полный уход от мира. Кстати, и сейчас на Земле есть около 400 членов этого Ордена.

Бруно был убежден в том, что высшая степень служения Богу — это отказ от всего земного. Конечно, для него не существовало такой ценности, как власть. В 1090 году Урбан II, уже став Папой Римским, призвал Бруно в Рим на должность своего советника. Учитель поначалу откликнулся, желая помочь ученику. Но очень скоро уехал прочь, трезво оценив те изменения, которые произошли в сознании Одо, те цели и задачи, которые тот теперь ставил перед собой. Все, чему стал служить Урбан II, было противоположно идее ухода от мира. Он делал успешную церковную карьеру.

Этот выбор, видимо, связан с тем, что Одо не был старшим сыном в семье и не унаследовал родовое поместье. Как правило, младших или физически слабых сыновей отдавали в духовную службу.

Сначала Одо стал каноником в Реймсе, что не так уж и мало. Каноник — это член капитула, то есть совета при епископе по управлению диацезом (епархией). Если епископ умирал, капитул управлял до назначения нового.

Затем он стал архидьяконом, а в 1070 году, как будто забыв о карьере, удалился в монастырь Клюни. Одо было около 30 лет, и он принял зрелое решение совершенно в духе своего первого любимого учителя Бруно.

Клюни — один из самых знаменитых французских средневековых монастырей, Бенедиктинское аббатство в Бургундии. Монастырь прославился тем, что вокруг него во второй половине XI века сплотились люди, боровшиеся за очищение католической церкви от накопившихся многочисленных грехов. Незадолго до этого, в 1054 году, христианская церковь разделилась на два крыла: западное и восточное. Все были уверены, что скоро вновь произойдет объединение. Но под чьей эгидой, под чьей духовной властью?

Клюнийцы считали важным доказать, что католическая церковь — образец моральной чистоты. Они пламенно выступали за то, чтобы сделать уставы монастырей более строгими, восстановить аскетические нормы монастырской жизни на уровне VI века, то есть молодого христианства. Требовалось строго следить за соблюдением целибата (невозможности брака для служителей церкви), а также запретить симонию — позорное явление, продажу и покупку церковных должностей. Кроме того, клюнийцы были за полное подчинение монастырей Папе Римскому, а не светским правителям. В борьбе клюнийцев за церковные идеалы было много и искренне религиозного, и политически конъюнктурного, как в любом заметном духовном движении.