Сезон колдуна - Андрей Мухлынин

Ни слова не сказав, Кария провалилась прямо в деревянный пол, будто в воду.

Прихватив кое-какие предметы с веранды и кухни, я взял с журнального столика бумажку с адресом клиента и направился на выход, выдернув по дороге торчащий из шкафа нож. Глубокая дыра на том месте сразу же срослась.

— Маг, — окликнул меня скрипучий голос, — Так что с тобой было прошлой ночью?

— Не твоё дело, — буркнул я. — И найди себе нормальную одежду. Полуголая ты только распугаешь моих клиентов.

Глава 7

По мере того, как время отдалялось от полудня, мокрый снег сменялся дождём. Сначала лёгким, потом проливным. В начале весны и конце осени погода в Ташкенте может меняться буквально за пять минут: то небо совершенно чистое, то вдруг уже затянуто тучами. Вы берёте с собой зонт и через полчаса понимаете, что он ни к чему — снова ни облачка.

Человечество давно подметило, что на каждую мелочь приходится своё время года. Иногда эти приметы не верны, как, например, та, по которой нельзя жениться в мае. Суеверные, тёмные люди так боялись колдовских наветов на себя и свою семью, что поверили, будто название месяца ассоциируется со словом «маяться». Глупости! Месяц тут ни при чём, любой будет маяться, если женится не по любви или расчёту. Вообще же, весна и лето — время тепла, радости, жизни и любви, то есть время для светлых видов магии. А вот вторая половина осени и зима — тёмное и холодное время для самой тёмной магии, холодной и тяжёлой как свинец. Это время, когда солнце перестаёт греть, сияя огромной белой снежинкой в выцветшем небе, перечёркнутом черными ветвями голых деревьев. И, несмотря на то, что многие волшебные существа впадают зимой в спячку, ещё больше их злобных, вечно голодных собратьев выползают на свет. Так что, зимой у меня обычно много заказов.

Во внутреннем кармане у меня лежали приготовленные для изгнания кикиморы маленький шерстяной клубок, клочок верблюжьей шерсти и веточка можжевельника. Клубком я собирался выманить её: кикиморы обожают возиться с шерстью, прясть или, на крайний случай пытаются вязать. А вот верблюжьей шерсти и можжевельника они боятся. Конечно, перво-наперво, нужно быть уверенным, что кикимора не «насаженная». То есть, не наслана специально каким-нибудь соседом-колдуном; в таком случае избавиться от неё будет труднее. Но я точно знал, что клиент сам во всём виноват. По его словам, с месяц назад в доме стало «нечисто». После того, как семья с верхнего этажа в спешке съехала, кто-то стал по ночам стучаться в двери и подвывать у порога. Естественно, нашелся один балбес, открывший дверь со словами: «Ну, входи». Через неделю он уже звонил мне и слёзно умолял избавить от напасти. Я тогда записал его адрес на красный стикер, что значило: «трудная либо нежелательная работа». С тех пор горстка зелёных и желтых бумажек растаяла, и выбора у меня уже не было.

Я шёл по длинной безлюдной аллее, когда опять почувствовал не себе чей-то взгляд. Хоть у меня и нет таких способностей к эмпатии, как у Снеговской, рисковать не хотелось.

Если бы за мной следили Обезьян или ещё один представитель оберонов, они бы уже напали — им не было смысла прятаться. Снайпер-ниндзя не мог знать, куда я отправлюсь, чтобы следить с воздуха. Оставался только один вариант.

Я остановился и крикнул:

— Маларьа, я знаю, что ты здесь!

Шум дождя заглушил мой голос, а порыв ветра в лицо заставил отвернуться. Когда я снова посмотрел перед собой, там уже стоял демон. Он выглядел совершенно спокойным, но воздух плясал вокруг Маларьи так, что ни одна капля дождя не попадала на его кожу.

Он ударил. Не кулаком, не каким-то оружием. Просто ударил. Силой, снизу вверх.

Куртка раздулась и застёжка-молния, не выдержав, разлетелась на мелкие кусочки. Цепочка с защитным амулетом дёрнулась вверх, больно хлестнув по подбородку. Её звенья порвались, амулет отлетел в сторону. Меня подбросило почти вертикально вверх, я упал на спину и лежал, оцепеневший от внезапной боли, казалось, целую вечность. Маларьа не спеша подошёл, поднял меня за грудки и прошипел:

— Отдай.

— И ты туда же? — вяло спросил я. — А вчера прикидывался благородным…

Он встряхнул меня.

— Отдай!

Я собрался с силами и ударил его кулаком в солнечное сплетение. Удар вышел слабым, Маларьа отпустил меня скорее от неожиданности, чем от боли. Демон, несомненно, превосходил меня по силе, и схватка с ним приравнивалась к самоубийству. Тихий внутренний голос напомнил мне, что я могу просто размазать его по земле и перешагнуть через горстку пыли, которая от него останется. «Ну уж нет», — ответил я этому голосу. Мне надо было всего лишь добежать до людного места, там демон не стал бы меня преследовать. По крайней мере, в открытую.

Но сейчас меня больше беспокоил слетевший амулет. Я ударил по напульснику, отбросив Маларью на несколько метров, и бросился искать пропажу. Быстро оклемавшийся демон попытался навалиться на меня. Не прекращая возиться в сухих листьях на газоне, я лягнул его куда-то в область коленей. Он сипло выругался на демоническом и приготовился ко второй попытке. В этот момент я как раз схватил медальон.

Тяжёлый удар по затылку отправил меня в темноту.

Я очнулся в погребе или чём-то вроде того, привязанный за руки к изогнутой железной трубе, идущей из стены в потолок. Одежда была вся в грязи, будто меня волочили по земле, а куртка и напульсники пропали.

Вдоль дальней стены в ряд стояли трёхлитровые банки. Пыльная до невозможного лампочка, обмотанная целыми полотнами паутины, мешала разглядеть, что в них плавало. Впрочем, я не сомневался, что это какая-нибудь гадость вроде насекомых в масле или заспиртованных голов. Моя собственная, казалось, вот-вот разорвётся на части. Но это ничуть не мешало ей оказаться вскоре в одной из тех банок.

Тот факт, что я ещё жив, лишь доказывал, что я зачем-то нужен своим похитителям. Я почти не сомневался, что знаю, зачем.

Эта проклятая записная книжка, за которой вдруг стали охотиться все подряд. Я действительно не мог взять в толк, что же там такого важного.

Но ночью я всё же позаботился о ней, и с помощью кое-каких инструментов соорудил небольшой тайничок за кафельной плиткой в ванной. Получилось очень даже неприметно. К тому же, уходя, я как обычно активировал обереги. Так что до книжки никому не добраться…

Я вспомнил о дриаде.

Проклятье!

— Болван! — рявкнул я на себя.

Пора было выбираться. На ощупь я определил, что привязан обычной верёвкой. Довольно глупая попытка удержать мага. Чертовски глупая.

«Чертовски». Я не употреблял это слово с тех пор, как…

Люк в потолке открылся, впустив немного свежего воздуха, и деревянная лестница заскрипела под тяжёлыми шагами. Невысокий, плотно сложенный мужчина остановился передо мной, заслонив собой свет, и проговорил:

— Очухался. Весело играть в детектива, а?

Следом в погреб спустился Маларьа. Подойдя, он без лишних разговоров пнул меня в живот. Я задохнулся от боли, свет погас — только спустя какое-то время я понял, что просто зажмурился. Ещё очень хотелось упасть на пол и согнуться, но тугие верёвки не позволили мне этого сделать. Выждав, пока я отдышусь, демон пнул меня снова.

— Смертная тварь, — просипел демон.

— Зато я не продаюсь как ты, — процедил я сквозь зубы.

Он грязно выругался и размахнулся для третьего удара. В этот момент второй остановил его.

— Обойдёмся без лишних синяков, — сказал он. — Для начала. Где записная книжка?

— Сжёг, — ответил я.

Незнакомец подал знак и Маларьа с наслаждением ударил меня.

— Где она?

Я поднял взгляд на него и спросил:

— Зачем она вам всем?

Он улыбнулся. Этого не было видно, я просто почувствовал.

— Ты ещё не понял всю серьёзность своего положения? Придётся напомнить.

Я не помню, как долго ещё Маларьа бил меня. Он просто наносил удар за ударом до тех пор, пока не перестал получать от этого однообразия удовольствие.

— Ничего не хочешь мне рассказать? — услышал я голос где-то далеко над собой.

Я хотел ответить какой-нибудь гадостью, но не смог заставить себя разжать зубы.

Незнакомец ждал. Когда ему надоело, Маларьа снова начал бить. Уже не так сильно, хотя, может быть, я просто отключался.

Побои закончились звонким ударом по металлу, прозвучавшим где-то далеко-далеко от моего сознания. Вместе с этим меня дёрнуло за руки назад.

— Дыши глубже, — выплюнул коренастый. Он разразился смехом, похожим на отрывистое карканье и, не переставая смеяться, поднялся по лестнице из подпола; Маларьа ушёл за ним. Люк захлопнулся, и на него сверху надвинули что-то тяжёлое.

Я остался наедине со своими мыслями и болью.

Маларьа, похоже, люто меня ненавидел. Но вчера он требовал честной дуэли, а сегодня вдруг нашёл себе компанию в лице очередного желающего получить записную книжку. Причём, не просто компанию — демон служил этому человеку. Никому не хватит сил контролировать его. Значит, Маларьа делает это добровольно. Из чего следует, что он находит в этом какую-то выгоду. Я напомнил себе, что так и не узнаю, какую, если не выберусь отсюда.