Не оставляй меня, Малыш! - Татьяна Александровна Бочарова

— А вы не рассказывайте мальчишкам, — посоветовала Ася.

— Ну да, — отмахнулась Диана, — все рядом живут, друг про дружку все знают, ничего не скроешь.

— Значит, не будем ставить балет?

— Не будем, — вразнобой протянули ученицы, — лучше еще какую-нибудь миниатюру сделаем.

— Девочки, вы меня убиваете. — Ася вынула кассету, спрятала ее в шкаф, принесла из угла стул, поставила напротив лавочки и села. — Я не думала, что для вас так много значит чужое мнение. Но главное даже не это. Я всегда была уверена, что вы чувствуете себя артистами, а настоящий артист должен уметь сыграть все. Пусть даже огурец изобразить.

— Огурец! — прыснула Катюша.

— Зря смеешься. Я говорю абсолютно серьезно. Хотите, расскажу один случай из своего детства?

— Конечно, хотим.

— Мне тогда было четырнадцать, почти столько же, сколько тебе, Диана, и тебе, Ириша. К нам в школу пришла руководительница самодеятельного театра. Она сказала, что приглашает всех желающих играть в спектакле. В настоящем спектакле, с костюмами, освещением, декорациями. Ясно, мы с подружками были в восторге от такого предложения и тут же записались в кружок.

Нас собрали на первую репетицию, и тут обнаружилась одна не особо приятная деталь: девчонок пришло втрое больше, чем ребят. Попросту говоря, мальчиков было всего трое, в то время как нас целых девять человек. Остальные мальчишки предпочли гонять в футбол на школьном дворе.

Наша режиссёрша очень расстроилась. Оказывается, она собиралась ставить «Трех мушкетеров». «Ну что с вами делать? — грустно спросила она. — Ставить «Аленький цветочек» или «Гуси-лебеди»? — Мы зашумели, что хотим играть взрослую пьесу. Руководительница некоторое время подумала, а затем предложила:

— Тогда пусть короля и кардинала играют мальчики, а мушкетеров — девочки».

— А Д’Артаньяна? — перебила Асю Диана. В темных глазах ее зажглось любопытство.

— Д’Артаньяна дали мне! — Ася сделала паузу, наблюдая за произведенным ее словами эффектом.

— Но был же третий мальчик!

— Он оказался слишком хлипким, какого-то негероического склада, и ему поручили рать слуги. Однако я забежала вперед. Если же соблюдать хронологию, то события развивались так: на предложение режиссера мы ответили категорическим отказом. Точно как вы сейчас.

— И что она? — робко спросила тихая Алена.

— Принялась нас убеждать, уговаривать, что у нас все получится наилучшим образом. И в общем убедила. Мы стали репетировать.

Поначалу было чудно: взрослые девчонки, у всех уже сложились фигуры. Нам казалось, что в мушкетерских костюмах мы выглядим ужасно смешно. Стеснение мешало расслабиться, руки и ноги были деревянными, да к тому же эти дурацкие шпаги, болтающиеся на боку! Они доставали нас больше всего, просто из себя выводили. Но наша руководительница обладала завидным терпением. Она ставила с нами кучу этюдов, придумывала интереснейшие мизансцены и при этом не уставала повторять, какие мы способные и умелые. И постепенно у нас стало все получаться. Исчезла скованность, движения стали увереннее и пластичнее, мы даже научились владеть шпагой. А затем появился какой-то азарт.

На премьеру пригласили всю школу, в актовом зале негде было яблоку упасть. Мы с девчонками стояли за кулисами и тряслись: в первых двух рядах сидели наши одноклассники. До нас долетали приглушенные смешки и комментарии типа: «Ну, сейчас будет комедия».

Первой не выдержала моя подруга, Лена Самойлова: «Девочки, я боюсь. Нас подымут на смех. У меня под плащом грудь видна!»

Мы стали утешать ее, но уверенность потихоньку покидала и нас.

И вот начался спектакль. Первое, что услышали мы, появившись на сцене, был громовой шепот нашего классного двоечника и шута: «Гляньте, три мушкетерихи с вениками идут!»

И тут мы все увидели нашу руководительницу. Она стояла сбоку, в проходе между стульями и окном, и улыбалась. Улыбалась так весело, будто ничего не происходит. Я только сейчас поняла, как нелегко давалось ей самообладание. Она трусила не меньше нас, просто виду не подавала.

Но тогда… тогда ее молчаливая поддержка оказалась как нельзя кстати. Пересиливая смущение и страх, мы продолжали играть наши роли. И зал затих.

Знаете, девочки, есть такая особая тишина, знакомая только тем, кто выступает перед публикой — артистам, музыкантам, спортсменам. Ее чувствуешь всем своим нутром. Она окрыляет, связывает тебя с сотней других людей невидимыми, но прочными узами. Прочнее, чем иное слово. Понимаете, о чем я говорю?

Ася поглядела на притихших девчонок.

— Да, понимаем, — точно эхо, отозвалась Диана.

— Ну вот. Это было чудесно. Я до сих пор помню каждое свое движение, каждую фразу, которую говорила, помню, как мне хлопали — очень громко и искренне.

А потом, на следующий день, в классе к нам подошли наши мальчишки. И знаете, что они сказали?

— Что вы классно играли, — подсказала Катюша.

— Да, — Ася улыбнулась, — ты права. Они признались, что тут же забыли, что перед ними девочки из их класса, что мы были настоящими мушкетерами и отлично фехтовали. И даже пригласили нас на дискотеку.

Девчонки весело захохотали.

— Тогда было другое время, — вздохнула Диана.

— Ерунда, — вдруг возразила Алена, — все времена одинаковы. Что, наши пацаны не люди?

— Правда, девочки, может, попробовать? — нерешительно предложила Ира.

Некоторые закивали ей в ответ. Одна Диана продолжала молчать, ногтем отколупывая от скамейки краску.

— Не порти казенное имущество, — попросила ее Ася, — и не заставляй себя уговаривать весь коллектив. Ты ведь уже давно согласна, только…

…выпендривается! — подсказала Маша, которая должна была танцевать Джульетту.

— Сама ты выпендриваешься. — Диана показала ей кулак. — Ладно, давайте репетировать. Но предупреждаю: если во время моего танца в зале кто-нибудь вякнет — больше вообще на сцену не выйду!

— Идет, — согласилась Ася.

Она снова поставила музыку, и вместе они долго слушали кассету, раз за разом перематывая пленку и возвращаясь к началу. Так пролетело все время, отведенное для занятия.

— Завтра у вас рок-н-ролл, — сказала Ася на прощание, — а послезавтра начнем делать первую сцену. И не забудьте поговорить с родителями насчет костюмов — денег на них нет, шить будем за свой счет.

8

Прошла неделя, за ней другая, Асины героические усилия не пропали даром — ей стало намного легче. Воспоминания о белобрысом утратили яркость, перестали пугать, поблекли, а вместе с ними ушли тоска и апатия.

Лишь один раз, за ужином, Ася вдруг, неожиданно для самой себя, спросила нарочито безразличным тоном:

— Сереж, а у вас в больнице лечатся афганцы?

— Ты имеешь в виду ребят из Чечни? — уточнил Сергей.

— Нет, именно тех, кто воевал в Афганистане.

Муж отрицательно покачал головой:

— Нет. Та война была давно, кто мог, уже вылечился. А ты почему спросила?

— Да