История Советского государства. 1900-1991 - Николя Верт

Самым значительным испытанием, выпавшим на долю правительства Витте в последние месяцы 1905 г., оказалось его противостояние Санкт-Петербургскому Совету, а затем и Московскому Совету рабочих депутатов. Санкт-Петербургский Совет, сформировавшийся 13 октября во время всеобщей забастовки преимущественно из депутатов, избранных на предприятиях, и членов революционных партий, сумел добиться постоянного роста своего влияния и в конце концов стал представлять интересы половины наемных рабочих столицы. Так, после публикации Октябрьского манифеста, стоящий во главе Совета адвокат-меньшевик Хрусталев-Носарь продолжал агитировать рабочих за борьбу вплоть до полной победы над царской властью. 2 ноября Совет призвал рабочих на новую всеобщую забастовку, требуя от царского правительства отменить военное положение в Польше и суд над кронштадтскими мятежниками. Однако три дня спустя Совет вынужден был свернуть забастовку, так и не добившись уступок от правительства. Спустя некоторое время Совет провозгласил восьмичасовой рабочий день на заводах, но владельцы объявили локаут, и Совету пришлось «временно приостановить» введение объявленных мер. Повторные поражения вызвали у рабочих чувство бессмысленности борьбы, чем воспользовалось правительство для контратаки. 25 ноября власти арестовали Хрусталева-Носаря; его сменило коллективное руководство Советом, среди членов которого выделялся молодой талантливый оратор, меньшевик Троцкий. 3 декабря во время заседания были задержаны все 267 делегатов Совета. Таким образом, Санкт-Петербургский Совет рабочих депутатов за пятьдесят пять дней своего существования из обычного стачечного комитета сумел превратиться в некий рабочий парламент, где большинство рабочих столицы, пользуясь немыслимой еще несколько месяцев назад свободой собраний и слова, смогло познакомиться с политическим словарем и понятиями, которые раньше были в ходу только у немногих посвященных. Санкт-Петербургский Совет продолжил опыт Ивановского Совета. К концу 1905 г. в главных промышленных центрах страны уже насчитывалось несколько десятков Советов.

В конце ноября рабочие волнения в стране вспыхнули с новой силой. Идея Ленина, высказанная в статье «Две тактики...», о необходимости вооруженного восстания для вступления в следующий этап революции, проникала все глубже в сознание масс. Ее воплотил в жизнь Московский Совет, основанный 22 ноября и объединивший членов различных социалистических партий, избранных в результате многоступенчатых выборов. Довольно многочисленные в Совете большевики организовали «боевые дружины». 2 декабря в одной из частей Московского гарнизона начались волнения. Совет решил, что пришло время действовать, и назначил на 7 декабря начало всеобщей политической забастовки и восстания, которое должно было свергнуть царскую власть. Несмотря на поддержку значительного числа бастующих, Совету все же не удалось, как в октябре, остановить работу жизненно важных отраслей, в частности железнодорожного транспорта. Восстание было обречено. За четыре дня (15—18 декабря) войска под командованием адмирала Дубасова сумели расправиться с очагами восстания, во главе которых стояли боевые отряды большевиков, сконцентрированными главным образом в районе Пресни, на западе Москвы. Несмотря на неудачу, революционеры сочли, что итоги восстания не были только отрицательными. Если еще год назад рабочее движение было «политически аморфным и лишенным классового сознания», то опыт, приобретенный революционным Советом в ходе восстания, полностью преобразил его, окончательно убив в рабочих патриархальные иллюзии и лояльность по отношению к монархии. В исторической перспективе разгром Советов способствовал укреплению в стране консервативных позиций, а вызванная им жесткая политика репрессивных мер окончательно остановила реформы и «мирное обновление» России.

Власти, почувствовав силу в борьбе с социальной революцией, решились пересмотреть свои обещания, данные 1 7 октября. Всего за несколько месяцев они превратились «в недостижимые золотые яблоки сада Гесперид», как с горьким юмором писала газета «Право». Первая из обещанных свобод — неприкосновенность личности — была не более чем пустым звуком, ибо кругом шли аресты подозреваемых. За один только декабрь 1905 г. в столице было арестовано около 2 тыс. человек. Весной 1906 г. общее число заключенных в тюрьмы и высланных превысило 50 тыс. человек. Такого количества репрессированных при царской власти еще никогда не было.

С принятием 24 ноября «Временных правил» пресса пользовалась относительной свободой. Однако несколько месяцев спустя гораздо более жесткие правила вновь ограничили свободу прессы. Право на забастовку фактически сводилось на нет законом от 2 декабря, запрещающим бастовать государственным служащим, служащим общественных учреждений и рабочим предприятий, «жизненно важных для экономики страны».

О свободе слова и говорить было нечего. Как могла она сочетаться с законом от 13 февраля 1906 г., согласно которому можно было подвергнуть преследованиям любое лицо, виновное в «антиправительственной пропаганде»? Принятая 11 декабря реформа избирательной системы обманула надежды либеральной оппозиции, хотя по сравнению с законом от 6 августа все же представляла собой шаг вперед. Избирательный ценз стал менее суровым, 25 млн. человек получили право голоса. Однако выборы оставались многоступенчатыми, а права избирателей — неравными. Все избиратели делились па четыре курии (помещики, горожане, рабочие и крестьяне). Каждая из них выбирала своих «полномочных избирателей» в избирательные округа. Закон о выборах, очень сложный и запутанный, стремился в первую очередь обеспечить права помещиков, а затем — крестьянства (в деревне оно составляло 43% полномочных избирателей), так как считалось, что крестьянство придерживается консервативных взглядов. Полномочия Думы, таким образом, заранее сильно ограничивались. Накануне предвыборной кампании правительство решило провести реформу Государственного совета. Из административного органа он превращался в верхнюю палату будущего парламента, преданную власти и имеющую равные с Думой законодательные полномочия.

Одновременно с этими мерами 24 апреля, всего лишь за три дня до открытия Думы, были приняты Основные законы, сильно ограничивающие ее законодательные, бюджетные и политические права. Дума лишалась законодательной инициативы и не могла преобразоваться в Учредительное собрание. Ей запрещалось обсуждать вопросы, относящиеся к «ведению государя», такие, как дипломатические, военные, вопросы отношений, в том числе экономических, с другими странами и внутренние дела двора. Финансовые прерогативы Думы были еще более куцыми, чем законодательные. В ее компетенцию не входили все затраты, связанные с вопросами «ведения государя», а также с государственной задолженностью; в конечном итоге половина бюджета страны не подлежала контролю со стороны Думы. Государь сохранял «высшую самодержавную власть» (из официальных документов было исключено лишь слово «безграничную»); в перерывах между сессиями Думы (а время сессий определялось государем) только он мог провозгласить и утвердить новый закон, объявить или снять чрезвычайное положение, приостановить по своей воле действие любого закона или гражданских свобод. Министры назначались и снимались со своих постов по его соизволению и отвечали за свои действия перед ним одним. Таким образом, о парламентском правлении не могло быть и речи.

Единственной неудачей консервативной реставрации, блестяще проводимой Витте, стали выборы в Думу. Закон о выборах делал ставку на монархические и националистические чувства крестьянской массы. В действительности же крестьяне поддержали оппозиционные партии. Даже учитывая, что страна не имела такого опыта, выборы, растянувшиеся на три недели (с 26 марта по 20 апреля 1906 г.), прошли самым несовершенным образом. Власти мало вмешивались в спокойный ход выборов; участие в них приняла только половина избирателей. Это были первые выборы за всю историю России. Многие партии оспаривали голоса избирателей:

— Союз русского народа — крайне правая партия, националистическая по духу, придерживающаяся монархических и антисемитских взглядов.

— Союз 17 октября (так называемые октябристы) — представлял умеренное крыло либерального движения, вполне удовлетворенное обещанными свободами и созывом Думы.

— Партия конституционных демократов (кадеты) — левое крыло либералов, объединявшее земских представителей, стоящих на конституционных позициях, а также более радикальные элементы из профессиональных союзов. В отличие от октябристов кадеты считали Манифест 17 октября началом политической борьбы, которую они намеревались продолжить в самой Думе, с целью установления подлинного парламентского правления в стране. Ввиду того что большинство социалистических партий бойкотировало выборы, кадеты сумели привлечь на свою сторону множество избирателей, не только из своей среды — просвещенной буржуазии и среднего сословия, — но и представителей национальных меньшинств, в защиту которых они выступили, а также часть крестьян, которым они обещали проведение земельных реформ.