Ребенок от убийцы брата (СИ) - Лошкарёва Виктория Витальевна

— Но я…

— Других шансов на что, чтобы сохранить ребенка, у вас просто нет.

Поднявшись, адвокат протянул мне руку для рукопожатия.

— Вы милая девочка, Оксана, и попали в тяжелую ситуацию. Я рад, что вы пришли ко мне… К сожалению, я не могу вам ничем помочь и поэтому я не возьму с вас деньги за эту консультацию.

Сердечно пожав руку Владимиру Геннадьевичу, я развернулась к двери и уже на выходе услышала.

— Послушайте совета старика, Оксана, не развязывайте войны с Валеевым.

«Уж если кто и развязывает войну, то точно не я», — подумала я, грустно представляя себе будущую войну за Ромку. Я не сдамся. Это мой ребенок.

Только… стоило ли мне надеяться, что отступит Валеев?

Ответ на свой вопрос я получила спустя полтора часа, когда примчалась за сыном на продлёнку. Рядом с учительницей и Ромкой стоял… убийца моего брата. Даже кажется, что учительница помогала этим двоим общаться друг с другом.

— Что здесь происходит? — спросила я, бросившись к сыну. Валеев смерил меня долгим, непонятным взглядом, но предоставил возможность объясниться учительнице.

— Рафаэль Исламович просто отлично придумал начать изучение жестового языка прямо здесь, рядом с Ромой.

Вера Мироновна наклонившись к моему сыну, предложила тому попрощаться с ребятами, а затем обратилась к нам уже вслух, не используя руки.

— Я считаю, что это прекрасная идея. Не только из-за той помощи, которую вы оказали нашей школе, Рафаэль Исламович.

Валеев спокойно пожал плечами.

— Вы сыграли огромную роль в развитии моего сына, — вежливо произнес он в ответ. — Это самое малое, что я могу сделать в ответ.

Вера Мироновна кивнула.

— И всё же, не всякий отец пойдёт на такие жертвы… — она повернулась ко мне. — Не беспокойтесь, Оксана Александровна, мы не стали говорить мальчику, что Рафаэль Исламович — его отец. Мы строго придерживались вашего плана — только медленное знакомство и немного общения.

Понимая, что Валеев явно наврал учительнице с три короба, я было открыла рот, чтобы сказать, что никакого плана не было, но Валеев меня опередил.

— Ты же знаешь, что я хочу сказать сыну о себе сам, «своими руками», — взяв меня под локоть, «ласково» сообщил Рафаэль. — Мне ещё долго придется учиться, чтобы сносно объясняться на Ромкином языке.

— Ой, ну что вы, Рафаэль Исламович, — всплеснула руками Вера Мироновна. — Вы делаете просто необыкновенные успехи. Так быстро схватываете жесты, которые мы используем в жестовом языке. Вы, видимо, занимались каким-то единоборствами, да?

Учительница (кстати, довольно молодая и вроде бы разведенная), обвела фигуру Валеева нарочито медленным взглядом. Правда, того это не проняло. Он даже на её вопрос не ответил. Вежливо поблагодарил учительницу за уроки и проведённое время, он махнул Ромке, который с интересом поглядывал на нас, а затем, не выпуская мой локоть из захвата, мягко приказал:

— Поехали домой, ребёнок устал и явно голодный.

Он повёл меня к дорогой машине — машине, которая стояла на парковке для работников школы!

Открыв передо мной дверь, Валеев вынудил меня сесть на переднее сидение, а Ромку он усадил на заднее, пристигнув ремнём.

— Вот так, — улыбнулся он, усаживаясь за руль. — Едем домой?

Я застыла на месте, окончательно растерявшись от всего происходящего.

— Я говорю, едем домой? — с нажимом повторил Валеев. Повернувшись к Ромке, он подмигнул ему, а затем выжидающе уставился на меня.

— Говорят, что незваные гости хуже татарина, — иронично фыркнул Валеев. — В моём случае, получится настоящий комбо.

Я заставила себя обернуться к Ромке. Сынишка с любопытством рассматривал машину, и, кажется, был в полном восторге.

«Попытайтесь с ним договориться», — вспомнила я совет адвоката.

— Так что? — тем временем спросил Валеев.

— Рома, ты хочешь, чтобы Рафаэль Исламович зашёл к нам в гости? — спросила я у сына, проговорив эту фразу также вслух. Валеев с интересом вскинул бровь — как будто в том, что я произнесла его имя, было нечто особенное; а затем повернулся к Ромке.

Мой сын ожидаемо пришёл в восторг от этой идеи.

— Правда можно, мам? — спросил он, разговаривая со мной, а глядя в этот момент на убийцу Виталика. — Вот здорово!

«Да», — уныло признала я. — «Это было ожидаемо. Ведь любому ребенку льстит внимание взрослого».

Взглянув на Валеева, я автоматически перевела ему Ромкин ответ, а затем выдавила из себя приглашение.

А вот Валеев меня удивил: вместо того, чтобы довольно ухмыляться, упиваясь своей победой, он внезапно спросил:

— А кыстыбыи ещё остались?

Это было так странно и неожиданно, что я не сразу нашлась, что ответить.

Точнее, я вообще не ответила. Ответил Ромка, которому я на автомате перевела вопрос Валеева.

Ромка сначала сказал, что кыстыбый не осталось— он всё съел, но потом, поняв, что Валеев не понимает его жесты, просто замотал головой, а затем погладил свой животик.

— Он… — очнувшись, начала переводить я, но Валеев, усмехнувшись, покачал головой.

— Я понял.

Заведя машину, он посмотрел на меня, затем снова обернулся к Роме.

— Тогда какие будут пожелания: бургеры, пицца? Что у нас там любит современная школота?

«Пицца», — оживился Ромка. — «Мамочка, давай закажем пиццу».

— Рома говорит…

— Да понял я, — засмеялся Валеев. — Интересно, это Рома специально для меня изобразил?

— Нет, так на самом деле обозначают пиццу на жестовом языке.

— Да? — Валееев прищурился. — Очень интересно. А главное, что даже интуитивно всё понятно.

Он повернулся к Ромке.

— Пицца — значит пицца!

И ведь даже жестами кое-как изобразил гад.

Я сжала зубы, стараясь подавить своё раздражение. Пока Валеев был дружелюбным — мне тоже не следовало проявлять агрессию. Тем более что все козыри у него в руках.

Глава 8

Рафаэль

Я привез их в пиццерию, которую нашёл накануне: там готовили очень приличную пиццу. Да и обеденный зал напоминал, прежде всего, ресторан, а не зал ожидания на вокзале. Со стороны мы, скорее всего, выглядели как обыкновенная семья: семейная пара с ребенком. Интересное чувство. Новое.

Пока сиротка вместе с Ромой пошли мыть руки, я занял для нас столик у окна. Подошедшая официантка, заметив женскую и детские куртки на стульях рядом, поинтересовалась, готов ли я сделать заказ или подожду семью.

Я решил, что не буду давать сиротке возможности проявить независимость — она наверняка ещё и счёт отдельный попросит, а потому просто заказал самые популярные варианты пицц. А ещё чай для всех троих. Наверное, пацану можно было заказать газировки — кажется, дети её обожают, но я не был уверен, что сиротка одобрит мой выбор.

Когда «мои» вернулись, я осязаемо почувствовал напряжение, которое исходило от сиротки. А ведь она изо всех сил старалась держать лицо.

Я решил последовать их примеру — и ненадолго отлучиться из-за стола. Заодно решил, что пока буду мыть руки, позвоню Павлу, который должен был уже переговорить с адвокатом. Что там ему поведала моя девочка?

Павел меня не подвёл: за неполную минуту он сумел передать главные страхи сиротки и основные темы, которые были затронуты во время её разговора с юристом. Приятно было осознавать, что я не ошибся в ней: в отличие от вроде бы родной матери пацана, которая уже отчаянно торговалась с моими адвокатами за мифические алименты и даже отступные, эта девочка просто боялась потерять своего сына.

А вот что мне не понравилось, так это её глупые мысли насчёт меня и Лейсян. Представить, что после всего, что было в суде, я могу вновь сойтись с этой дурной бабой… меня аж передёрнуло.

С другой стороны, если сиротка так сильно переживает именно о Лейсян, то мне это только на руку. Одно дело, когда родная мать хочет вернуть ребенка, занять место самой Оксаны возле Ромки; другое дело, когда у ребенка появляется отец — чьё место возле пацана до сих пор вакантно.