Эпохи холст – багряной кистью - Александр Владимирович Плетнёв

Ко всему японская шимоза «подыгрывала» за русских – помимо повреждений от вражеских снарядов имелся ущерб от собственных. У «Сикисимы» носовая башня красовалась огрызком одного орудия из-за детонировавшего в стволе снаряда. «Асахи» мог похвастаться сразу двумя обрубками на корме.

В общей сложности японцы лишились более трети своих орудий, в том числе и главного калибра. Имелись и другие повреждения, включая пробоины ниже ватерлинии… Впрочем, с вполне переносимыми затоплениями.

Тем не менее Того полагал ситуацию если не критической, то близкой к тому… или мягче – патовой.

Дальше будет надрывное «перетягивание каната».

Без явного результата. С тяжёлыми последствиями.

– С далеко идущими последствиями, – безрадостно подчеркнул адмирал, не обращаясь ни к кому – для себя, – гайдзины укрылись в своих бронированных коробках, и ни пробить эту крепость, ни вытащить их из щелей не представляется возможным.

Понимал, что лукавит, опуская тот момент, что и моряки микадо, пожалуй, кроме него, части офицеров и пожарных партий, в основном без нужды на палубу не высовывались (о людских потерях адмирала не информировали… не до того).

Глядя на чужие корабли, сравнивая, даже издалека в бинокль, неизменно казалось, что они терпят больше от огня, нежели свои. Однако тонуть ни один из них не собирался. Даже затоплений особых – кренов или дифферентов – у противника не замечалось.

«Впрочем, как и по японской эскадре, – признал Того, – будет сэру Уильяму материал для отчёта в Адмиралтейство и пища для размышлений. Современные мощные корабли оказались крепче, чем сила оружия, которое они несут. По крайней мере, артиллерийское. Вопрос – как действовать дальше?»

Ринуться на сближение, вынудить отвернуть, выбив, выведя что-то из вражеского строя, а возможно и утопив, вплоть до тарана, ценой гибели или серьёзных повреждений своих кораблей (что наверняка случится), Хэйхатиро считал неприемлемым.

Сравнивая на перспективу, Того находил за русских единственный весомый аргумент – у них был резерв на Балтике.

У Японии – лучшая материальная база для починки судов в портах метрополии и…

«И прозрачные обещания британцев», – напоминание о возможной помощи англичан скорей укололо, нежели успокоило.

Японский командующий терялся в выборе:

«Совершить ещё попытку в ранее выбранной тактике маневрирования с охватом „головы“ русских?

Тактике далеко не безупречной в исполнении, надо сказать. Или продолжать кильватерный бой и ожидать… чего?»

* * *

…Отступая в метафизику.

Японский адмирал уже перешагнул ту свою условную границу, после которой собирался отворачивать, признав тактическое поражение. Однако тянул, тянул, ожидая чего-то, оглядываясь первобытным мистическим чутьём на смутное воспоминание из сна – ночную подсказку… Намёк на некую предопределённость и стечение обстоятельств.

Взывал ли Того к богам, к Аматерасу? Слышала ли его эта древняя желтолицая дама?

Или… если уж заговорили о какой-то предопределённости, то тут, пожалуй, стоит вспомнить о более узкоспециализированном божестве, что подвязалось именно на «неотвратимости».

Вот и отстукивали метрономом, били набатным колоколом и тихими ходиками хроночасы Ананки-неизбежности, норовящей свести игру к старым правилам. Иначе чего бы ей прямоносой[6] тут в этих далях вообще делать.

Однако чего-то хмурилась гордая гречанка, в непонимании щуря глаза (уж не япона ли всё же мама?), подмечая – что-то идёт не по её мерилам, обходя её божественную компетенцию.

А «телега истории» (уместна ли такая аллегория на море) карабкалась, скрипя несмазанными осями, виляя шатанием, по чуть-чуть, понемножку… норовя выбиться из накатанной исторической канвы… канавы и проложить новую колею.

И кто же там такие строптивцы, что полагают… Располагают?

Неужели вызов греческой богине?! Или самому Творцу?!

Да, где он, тот Творец…

Как и где они – Ананка или Аматерасу?

Ушли пристрелочным шестидюймовым в «молоко» – мимо.

Без оглядки.

Без интереса – разбирайтесь-де сами.

Неужели сами?!

Или нет? Или нет, и как говорится, человек полагает, а кое-кто располагает?

Что ж, долой мистику, вернёмся к железу и плоти.

Или к закону больших чисел?

* * *

К исходу шестого часа некоторое тактическое преимущество 1-й Тихоокеанской было утрачено – японская колонна: «Микаса» обогнал по траверсу русский флагман, его практически уже обошёл и следующий «Асахи». Накатывал «Фудзи»…

Капитан 1-го ранга Иванов, понимая всю лёгшую на него ответственность, прислушиваясь к рекомендациям штабных офицеров, приказал переложить руль, имея целью короткое уклонение «лево на борт».

«Цесаревич» уже начал плавно реагировать, когда в просвет боевой рубки, разметав лохмотьями дополнительное блиндирование, ворвался огненный и осколочный шквал разорвавшегося снаряда!

Ударило вспышкой, повалив всех, кто был, на пол!

Очумелые звоном в голове, не замечая в шоке боли… кто мог, шевелясь, поднимался на ноги, шатаясь, падая…

Кто стонал не в силах, ворочаясь… Кто молчал уже навсегда безвольным телом…

Привод рулевого управления оказался заклинен, повалив броненосец в крен на циркуляции…

На циркуляции до момента, пока в железных недрах, боевых постах кому положено не сообразили, что «команды не поступают… запросы без ответа»!

До скачущих и таких тягучих минут, пока добравшийся до опалённой рубки старший офицер не принял командование… Пока не перевели управление на центральный пост, где имелся рабочий машинный телеграф, но ни черта не было видно по окружающей обстановке… И когда выяснилось, что с рулевым управлением опять какая-то чертовщина.

Оказалось, что курс держать удаётся лишь машинами!

И всего этого не произошло… Флагман продолжал выписывать циркуляцию, вводя в заблуждение мателоты, командиры которых посчитали, что Витгефт предпринял «новый маневр»… «кардинальный манёвр»…

… пока не пришло понимание…

– Чёрт побери! Господи! Кажется, «Цесаревич» потерял управление!

И кто-то:

– Да ведь командующий не раз талдычил об этом перед боем!

Может, поэтому не было никакой лишней сумятицы. Оценка ситуации среди командиров, офицеров – здравая! Действия – целесообразны.

Но… раздрай был неизбежен!

Было дёрнулся, потянулся вслед за флагманом «Ретвизан», но его командир каперанг Шенснович возвращает броненосец на прежний курс! Тоже вспомнив настойчивое витгефтовское: «…если флагман потеряет управление, сохранять строй!»

С теми же мыслями в рубке «Победы» внимательно и последовательно держали в кильватер «Ретвизану». Всё ждали, когда вице-адмирал Ухтомский на «Пересвете» оценит ситуацию и примет командование на себя:

– Следить за младшим флагманом!

А тот ждал, что вот сейчас «вожак» оправится, вернётся в строй, что управление эскадрой восстановится… само собой.

На «Цесаревиче»… на нём что-то пытались сделать, отрабатывая машинами! Но всё что смогли – довершив разворот, двинули в обратном направлении.

Бронированный «пузан» (а из-за этой своей особенности и без того валкий) шёл вдоль строя, виляя как пьяный, наводя шороху на всю эскадру. Отпрянула «Победа» во избежание столкновения. Резко сбавил ход, травя пар, «Пересвет», уклоняясь вправо.

Командир «Севастополя»