В погоне за счастьем - Дуглас Кеннеди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она была написана таким же мелким и аккуратным почерком. Датирована вчерашним днем. Я начала читать:
Дорогая мисс Малоун,
Я глубоко огорчилась, узнав из газеты «Нью-Йорк таймс» о смерти вашей матери.
Хотя мы с вами долгие годы не виделись, я знала вас еще маленькой девочкой, также как знала тогда и ваших родителей… но, к сожалению, потеряла связь с вашей семьей после смерти вашего отца.
Я просто хотела выразить вам свои соболезнования в это сложное для вас время и сказать, что кое-кто по-прежнему присматривает за вами… как это было всегда.
Искренне ваша,
Сара Смайт.
Я перечитала письмо. И еще раз. Сара Смайт? Никогда о ней не слышала. Но что особенно заинтриговало меня, так; это фраза «кое-кто по-прежнему присматривает за вами… как это было всегда».
Позволь спросить, — сказала Мег, когда я часом позже разбудила ее телефонным звонком, чтобы прочитать это письмо, — «кое-кто» с заглавной буквы?
Нет, — ответила я. — С маленькой.
Значит, здесь нет религиозного подтекста. Если было бы с заглавной, имелся бы в виду тот парень, что на небесах, Господь Всемогущий. Это альфа и омега. Лорел и Харди[2].
Но ты уверена, что никогда не слышала, чтобы мама или папа упоминали о Саре Смайт?
Послушай, я же не была членом вашей семьи, поэтому меня не обязательно было знакомить со всеми, кто дружил с твоими родителями. Я хочу сказать, что вряд ли, например, твои родители знали некоего Кароли Килсовски.
Кто такой этот Кароли… как его там?
Килсовски. Это польский джазмен, которого я подцепила в один ноябрьский вечер пятьдесят первого в «Бердлэнд». Постель обернулась полной катастрофой, но парень оказался приятным собеседником и, кстати, неплохим саксофонистом.
Я что-то не понимаю…
Да все очень просто. Мы с твоим отцом прекрасно общались, но не ели из одной миски. Насколько я могу судить, эта Сара Смайт была в числе их лучших друзей. Конечно, если учесть, что все это было лет сорок пять тому назад…
Ладно, я тебя поняла. Но вот что странно: почему она доставила письмо по моему адресу? Откуда она узнала, где я живу?
А у тебя что, адрес не зарегистрирован в справочнике?
Уф, я как-то не подумала.
Ну вот тебе и ответ на вопрос. А насчет того, почему она прислала его… понятия не имею. Может, она прочла объявление во вчерашней «Таймс», поняла, что пропустила похороны, ей не хотелось запаздывать с соболезнованиями, и она решила забросить тебе письмо по пути на работу.
Тебе не кажется, что здесь слишком много совпадений?
Дорогая, тебе нужны версии, я тебе предложила одну.
Ты думаешь, я принимаю это слишком близко к сердцу?
Я думаю, что ты слишком устала, что вполне естественно. И чересчур преувеличиваешь значение этой безобидной открытки. Но послушай, если уж тебя так распирает от любопытства, позвони этой даме. Я так понимаю, ее телефон указан в письме?
Мне незачем ей звонить.
Тогда не звони. А пока обещай мне, что не отправишься снова ночевать в квартиру матери.
Я и без тебя уже решила, что не пойду.
Рада слышать. А то я уж начала волноваться, не превратишься ли ты в какого-нибудь психопатического персонажа Теннесси Уильямса. Нарядишься в мамино свадебное платье. Напьешься чистого бурбона. И начнешь вещать: «Его звали Борегар, он был женатым парнем, и это он разбил мое сердце…»
Она сама оборвала этот поток иронии.
Прости, дорогая, — сказала она. — Несу всякую чушь.
Да ладно, проехали, — ответила я.
Иногда я просто не могу вовремя остановиться.
У Малоунов это семейное.
Мне так стыдно, Кейти…
Ну хватит. Я уже забыла.
А я собиралась произнести еще несколько слов раскаяния.
Ну, если тебе от этого станет легче… Я позвоню тебе попозже, договорились?
Я налила себе еще кофе и вернулась на диван. Отпила кофе, поставила кружку на стол и легла, прикрыв глаза рукой, пытаясь забыться.
Его звали Борегар, он был женатым парнем, и это он разбил мое сердце…
На самом деле его звали Питер. Питер Харрисон. Он был моим парнем до того, как я познакомилась с Мэттом. К тому же он был моим боссом. И он был женат.
Позвольте кое-что прояснить. Меня нельзя назвать романтической натурой. И я не из тех, кто легко теряет голову. Я не падка на деньги. Все четыре года учебы в колледже Смита я провела без бойфренда (хотя изредка и флиртовала, если возникала потребность в острых отпущениях). Когда после колледжа я попала в Нью-Йорк — и получила временную работу в рекламном агентстве (сомнительный ангажемент на месяц, с которого, собственно, и началась моя карьера), — недостатка в мужской компании у меня не было. Но сексуальный опыт, приобретенный мною в тот период, сплошь состоял из ошибок. Нельзя сказать, чтобы я была фригидной. Просто я не встретила никого, кто вызвал бы во мне настоящую, сумасшедшую страсть.
Пока мне не повстречался Питер Харрисон.
О, я была такой глупой. И все было так предсказуемо. Мне уже перевалило за тридцать. Я только что устроилась в новое агентство — «Хардинг, Тайрелл и Барни». А нанимал меня Питер Харрисон. Ему было сорок два. Женат. Двое детей. Красив (разумеется). Умен, как черт. Весь первый месяц моей работы в офисе между нами ощущалась незримая связь, мы как будто на расстоянии чувствовали присутствие друг друга. Где бы мы ни встретились — в коридоре, в лифте, на совещании, — наши лица расплывались в улыбке. И в то же время за фасадом банального трепа угадывалась скрытая нервозность. Мы вдруг стали смущаться при встречах. Притом что ни он, ни я не отличались стеснительностью.
И вот однажды, ближе к концу рабочего дня, он заглянул ко мне в кабинет. Пригласил выпить. Мы отправились в бар за углом. И, разговорившись, уже не могли остановиться. Мы проболтали два часа, как старые добрые знакомые, родственные души. Мы слились в единое целое. Когда он взял мою руку и сказал: «Давай уйдем отсюда», я ни секунды не раздумывала. К этому времени я уже хотела его так отчаянно, что готова была запрыгнуть на него прямо в баре.
Только уже потом, ночью — лежа рядом с ним в постели и признаваясь ему в том, что без ума от него (и слыша его ответные признания), — я осмелилась задать вопрос, мучивший меня весь вечер. Он ответил, что между ним и его женой, Джейн, нет никаких особых разногласий. Они вместе уже одиннадцать лет. Все устоялось. Они обожают своих дочек. У них красивая жизнь. Но красивая жизнь не означает страстную любовь. Эта составляющая их брака давно угасла.