Пурпурные грозы - Галина Мишарина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кажется, я на мгновение провалилась в сон, однако потрескивание свечи, воткнутой в надежный подсвечник, заставило открыть глаза. Часы перестали тикать, и, хотя я никогда не любила этот звук, а тишина была слишком пустой, и она пугала. Я приподнялась на постели.
— Кто здесь?
Голос был хриплым, сердце болью стучало в ушах, пульсом покалывало кончики пальцев. Из темноты выступила высокая фигура, сверкнули два холодных внимательных глаза. Это был Дэр. В распахнутой светлой рубашке, темных штанах и босой, он походил на неупокоенного духа.
— Ты не пожелала мне добрых снов, милая.
Голос звучал тихо и серьезно. Я потянула одеяло на колени, потом выше, пока не достала до кончика носа.
— Прости… То есть… Почему ты в моей спальне? — прошептала я. — Нельзя ведь! Если нас вместе застанут…
Он медленно двинулся вперед, и я отползла к спинке, лопатками упираясь в резное дерево.
— Дэр!..
Гибкий и текучий, как металлическая капля, он скользнул по одеялу вперед, прямо к моим поджатым коленям.
— Два часа ночи, милая. Никто в такое время по комнатам не стучится.
Теперь я ощущала его тепло возле пальцев, и хотелось убежать прочь, сквозь путаницу коридоров и комнат. Но какая-то часть меня вспыхнула и быстро прогорела, оставляя после себя пепельное чувство жажды.
— Доброй ночи, — неуверенно прошептала я.
— Не очень-то убедительно, — хмыкнул он.
— Доброй тебе ночи, Дэр. И добрых снов, — робко улыбнулась я, против воли разглядывая то, что находилось прямо перед глазами — его обнаженную грудь и амулет на тонкой цепочке. Символ был мне не знаком, но понравился. Бледный песочный камень так и светился, внутри самоцвета передвигались маленькие голубоватые созвездия. Я слышала про живые амулеты, но никогда их прежде не видела… Дэр словно состоял из одних тайн.
Я облизнула губы, и мужчина снова двинулся вперед, на сей раз прямо на меня.
— Я…
— Тихо! — приказал он, нависая надо мной. — Я не сделаю тебе больно.
В груди дрожало, вкусным страхом разливалось по телу ожидание. Это было новое, острое ощущение, особая, упорная истома. Дэр протянул руку и коснулся кружев на вороте моей сорочки.
— Розовый жемчуг… Темные цвета идут тебе больше.
— Значит, Атра подойдет мне, — пробормотала я, и он склонился, немигающим взором изучая мое лицо.
— Почему ты не зовешь на помощь, Мэй? Я же вижу, что боишься. Неужели доверие столь прочно?
— Я действительно доверяю тебе, но ты слишком мало знаешь о моих страхах, Дэр.
И слишком много — о желаниях, — добавила я про себя.
Он склонился ниже и неспешно провел губами по моей щеке.
— Пахнешь летом.
— А ты — дождем, — шепотом ответила я. Теперь мне не хотелось убегать, и дело было не только в доверии. Болезненное желание охватило мое тело, и, не имеющая опыта, не знавшая близости, я понятия не имела, как с ним справляться.
— Подари мне поцелуй, и я подарю тебе обещание, — сказал он, лаская губами мою шею. От этих прикосновений хотелось плакать.
— Что угодно, Дэр, — выговорила я.
Ожидая нежности, я разбилась о страсть. Вцепилась в его волосы, послушно откинулась на подушки. Я бы поцеловала его и безо всяких обещаний, просто потому, что жаждала этого всей собой. Горячим языком он настойчиво раздвинул мои губы, поцеловал жадно, безжалостно. Первый поцелуй, и сразу такой неистовый… Я задыхалась и постанывала, ощущая, что отдаю ему саму душу. Думать о том, что я не умею ласкать партнера, было некогда.
— Я бы занялся с тобой любовью прямо здесь, моя краса, — прошептал он мне на ухо. — Но не смею, ибо полночь стерла границы, и ты сдалась на мою милость. А я хочу, чтобы все было по закону.
— М-м-м…
— Ты приглянулась мне сразу, задолго до того бала, Мэй. Помнишь, праздник огня? Ты была в красном платье и казалась пламенем. Тогда волосы твои струились совсем как сейчас, блестящим текучим золотом, а глаза были не сиреневые — синие от жара. Я хочу беречь тебя, милая. Собой и всем, что имею. Есть силы, которые способны растоптать цветок, но я защищу твою нежность от зла.
— М-м-м… — отозвалась я — Дэр продолжал ласкать дыханием мои щеки и шею, нежно целовал, прихватывал губами податливую кожу. Устоять перед его страстным колдовством мне не удавалось. Я позабыла о приличиях, и, даже если бы кто-то прямо сейчас ворвался в спальню и застал нас — мне бы не было стыдно. Подгадав момент, я неумело перехватила его губы, и Дэр рассмеялся.
— Ты согласна?
— Да. Ты — мой добрый сон.
Он уткнулся носом в мои волосы и глубоко вдохнул.
— Унесу с собой твой запах. Если не уйду сейчас — я вообще не уйду. Волшебной тебе ночи, мое лето.
И потянул меня вниз, укладывая поудобнее на подушки, укрыл, как маленькую, одеялом. Только что был пылким любовником, и вдруг превратился в заботливого супруга.
— До встречи, Дэр.
Я послушно закрыла глаза и через минуту провалилась в прекрасный сон, обещавший счастливое будущее.
Рано утром мы выехали в город. На сей раз в карете с нами отправились ещё две девушки, и Дэр вел себя сдержанно, только косился на меня, улыбаясь глазами. Мы сидели рядом, я чувствовала тепло его бедра и всю дорогу грезила наяву, желая поскорее повторить ночное счастье. Про такое состояние хорошо выразилась Вальди. «Разум отшибло», — говорила она, когда ей кто-то очень нравился. Не знаю, целовалась ли она со своими избранниками так, как мы с Дэром? Любила ли их? Поклонников у неё было хоть отбавляй.
Я представляла, как обрадуется папа. Он всегда хотел найти для меня надежного человека, а семью Магици иначе как Крепостью Магици не называли. Не выдержав, я повернулась к Дэру:
— Где же теперь будут останавливаться гости города?
— Полагаю, в Северной гостинице. Как раз туда мы и поедем.
— Мне говорили, там целый этаж закрыт из-за шуршакалов.
— Есть такое. Постояльцы знают это и не суются на четвертый. Мелкие озорники порой зло шутят.
— Ты видел их вживую? — любопытно спросила я.
Шуршакалы представляли собой противных
