"Фантастика 2023-116". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Стерх Юрий

Дмитрий Николаевич, растопырив до максимума ножки измерителя, приложил его к шкале на срезе карты.

— Далековато, — поманил он штурмана. — Может, где поближе перехватим?

— Немцы будут жаться к берегу. Вся Норвегия в их распоряжении. Чуть спугнём, сразу спрячутся во фьордах.

— Да… — разочарованно протянул командир. — Толик передал, что нельзя упустить ни один транспорт.

Штурман попытался сдвинуть командира с карты и ткнул пальцем в открывшийся участок моря рядом с полуостровом Рыбачий.

— А давай их перехватим не вдоль Норвежского побережья, а вот здесь? От острова Вардё до Петсамо, то бишь по-нашему Печенги, конвою придётся идти открытым морем. Устроим засаду. Даже если начнут разбегаться, всех сумеем достать. Глубины нормальные, да и мы всё здесь знаем. Считай, что дома. Пару десятков лет, и рядом появится наша Западная Лица.

— Неплохо, — Дмитрий Николаевич приподнялся и заглянул на открывшийся под животом полуостров Рыбачий. — Но у нас будет только одна атака.

— А больше и не надо.

Командир встал, окинул взглядом смятую карту и согласился:

— Да, больше и не надо.

Он подошёл к перископу и нажал кнопку подъёма.

Море кипело и пенилось. Тёмно-серые водяные валы перекатывались через блестящий полированной сталью штырь перископа и исчезали, оголяя в провалах между волнами бульбообразный контейнер инфразвуковой антенны. Северный ветер гнал обломки льдин, туман и снежные заряды. Огромные ледяные поля срывались с места и, гонимые ветром, ползли с далёкого Севера, чтобы исчезнуть здесь, в ещё тёплом Гольфстриме. Но прежде они успевали потрепать нервы капитанам кораблей, внезапно появляясь из тумана и заставляя срочно менять курс, чтобы избежать столкновений.

— Так даже лучше, — пробормотал про себя Дмитрий Николаевич. — Мы на локаторе всех увидим, нас никто.

Он подошёл к карте и, прикидывая на глаз расстояние, спросил штурмана:

— Не считал, когда они возле Рыбачьего появятся?

— Конечно, считал. Нам пять часов надо, а конвой, Толик писал, вчера из Нарвика вышел, значит, сегодня к вечеру появится. Или ночью.

— Ну, что же, подождём. Давай устроим немцам тёплый приём после того, как они пройдут траверз Вардё. А Сачуку надо напомнить, чтобы готовил те торпеды, которые на немецкой базе забрали. Опробуем эти, а свои прибережём.

На центральном посту появился командир БЧ-3 капитан-лейтенант Сачук. Услыхав последнюю фразу, адресованную ему, он небрежно, с чувством собственного достоинства, обронил:

— А что мне напоминать? У меня всё готово. У немцев торпеды простые, как карандаш! Даже возиться долго не пришлось.

— Ну-ну… смотри только, чтобы эта простота нас не подвела.

— Если что, нам перезарядить аппараты — минуты. Не переживайте, товарищ командир, сработаем, не подведём. Если не немецкими, так своими, но конвой потопим. Только вы это… о самонаведении торпед забудьте. Работать будем дедовским способом, с перископной глубины. По прямым векторам.

Дмитрий Николаевич довольно кивнул.

— Ничего, справимся. Иди, готовь БЧ к бою. — Командир повернулся к штурману: — Как нам быть с гидроакустикой? Кто заменит Максима?

— Ребята в БЧ-7 опытные, справятся и без него. А в помощь дадим Отто, — мгновенно ответил штурман. — Не сомневайся, командир, не подведёт.

— Я не сомневаюсь насчёт его слуха. А вот топить своих? Не дрогнет?

— Не дрогнет. Он свою позицию ни от кого не скрывает. Ты же её знаешь?

— Знаю.

Попавший волей случая к ним на борт немец Отто Витман как-то легко и сразу вжился в экипаж. Освоив русский язык, он подружился со всеми матросами и офицерами. С детской наивностью Отто вникал в быт для него ещё далёкого будущего. С восторгом дикаря, впервые увидавшего блестящую пивную банку, он пересмотрел все фильмы и принялся за библиотеку. Мог подолгу слушать рассказы матросов в кубриках о той далёкой жизни, оторванной от него на целых семьдесят лет. К нему привыкли, и уже никто не вспоминал, откуда он взялся. К тому же Отто проявил недюжинные способности в классификации кораблей по шумам. Его опытный слух, помноженный на возможности сверхсовременной аппаратуры, давал поразительные результаты. Однажды Максим пытался научить его раскладывать звуки по частотам, чтобы определить цель, но Отто лишь смеялся над его уроками.

«Зачем? — удивлённо спрашивал он. — Зачем тратить столько времени на возню с этой сложной техникой, если я и так слышу, что это шумит небольшой, не больше двух тысяч тонн, транспорт?»

У Дмитрия Николаевича отношение к немцу было двойственное. Вроде бы неагрессивный, любознательный и способный юноша, но, с другой стороны, всё-таки немец! Зато, в противовес командиру, старпом и штурман сразу взяли Отто под свою опеку, доверяли ему и учили языку. Был, конечно, риск, что если он сбежит с лодки, то в руки к немцам попадут ценные сведения о «Дмитрии Новгородском». Но и держать постоянно Отто под надзором никто не хотел. Не тянул он на идейного фашиста. Далёкий от политики, обычный деревенский парень, волей судьбы втянутый в круговорот войны. Чтобы развеять собственные сомнения, Дмитрий Николаевич однажды прямо спросил: как он относится к тому, что помогает им, русским, в войне с его соотечественниками? Но такой вопрос ничуть не смутил Отто.

«Я многое узнал о будущем моей Германии, — с готовностью ответил он. — Такая она мне нравится больше. Я всего лишь приближаю неизбежное. Проиграв в войне и лишившись имперских амбиций, Германия займётся собственными проблемами и благополучием своего народа. Я читал в подшивках ваших газет, что Германию называли самой развитой страной Европы. Так разве не об этом твердит фюрер и мечтает весь немецкий народ? Что делать, если налицо парадокс: чтобы победить, мы должны проиграть?»

Такой ответ показался командиру вполне логичным и искренним, и он успокоился.

— Добро, попробуем Отто в деле.

Штурман удовлетворённо кивнул и, ткнув пальцем в карту, добавил:

— Предлагаю занять позицию здесь, на семидесятой широте. Хоть вдоль берега, хоть напрямую через Варангер-фьорд, нас не проскочить. И глубина здесь до трёхсот метров. Самое место для засады, командир.

Дмитрий Николаевич взглянул, куда указывал штурман, и согласился. Он и сам уже пришёл к такому выводу, штурман лишь подтвердил его мысли.

Туман сгустился ещё сильнее и теперь, подобно грозовым облакам, медленно полз над взбесившимся морем. Порывы ветра безжалостно его рвали, и тогда взгляду открывались тяжёлые свинцовые волны, несущиеся, как локомотив, к далёкому берегу. В воздух взмывали хлопья белой пены и падали на плексиглас остекления рубки. Дмитрий Николаевич потрогал ставшие мокрыми от избыточной влажности волосы и направил бинокль в открывшийся на несколько минут просвет. Ничего. Стёкла покрылись водяной плёнкой, и он отдал бинокль штурману, убедившись в полной его бесполезности. Над головой слышалось непрерывное жужжание радиолокатора. При такой паршивой видимости надежда была только на него.

— Что на экране?

— Чисто, — ответил штурман. — Сейчас больше толку от акустиков, чем от локатора.

И с этим не поспоришь. Дмитрий Николаевич окинув взглядом рубку — не забыл ли чего? — нырнул в верхний рубочный люк.

— Глубина пятьдесят метров, — бросил он рулевым.

Лодка зашипела вытесняемым воздухом и начала погружение на заданную глубину. Качка исчезла, и теперь ничто не мешало акустикам слушать море, следя за экранами.

Отто первым уловил характерный высокий визг винтов эсминца. Пеленг указывал на северо-запад, в направлении острова Вардё, потому этот звук заставил всех вскочить с мест. Это был главный намёк на конвой. Отто с каменным лицом, нахлобучив на голову массивные наушники, загибал пальцы.

— Что ты считаешь? — спросил его наблюдавший за сонаром мичман.

— Не мешай. Я показываю, сколько слышу кораблей.

— Четыре? — недоверчиво покосился на экран мичман. Там пока что тускло светилась блямба от одной цели.