Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

«Ваш военачальник мёртв! — кричит Феликс Ягер, оскалив зубы в гневном триумфе. — Ваш вождь мёртв!»

Впрочем, братья не уделили ни одного мгновения своего внимания смерти их марионетки.

Они, само собой, оставили его. За городскими стенами они вежливо выслушали требование гонцов Когтя Демона погасить распространявшиеся по городу пожары. В конце концов, армия должна была здесь зимовать, а дымящиеся руины давали мало укрытия.

Ллойгор отказался скорбным извиняющимся тоном и небрежным жестом превратил их броню в расплавленный шлак.

— Теперь, когда фарс Арека, наконец, закончен, есть ли у нас план?

Выговор Келмайна в этот раз не содержал ни капли обычного яда. Он был почти любезным, словно разговаривал с недоразвитым ребёнком.

+Естественно у нас есть план, Ллойгор. Мы начнём всё сначала.+

— О?

Келмайн пронзительно рассмеялся. Вокруг, кабал братьев — низменные помощники и вялые ученики — слушал их, опустив обритые головы в знак уважения. Никто не комментировал кажущейся однобокости разговора.

+Пока эта зияющая рана в покрытом струпьями Кислеве зарастает, всё, что мы должны сделать, это провести новую душу по проторенной Ареком дорожке. Но на этот раз, мы будем более осторожны, и внимательнее изучим его достоинства, не так ли? Мы должны выбрать человека, который будет воображать о себе немного меньше, чем этот глупец.+

Ллойгор склонил лысую голову, уступая мудрости своего брата.

— Что ж, в таком случае, я думаю, что мы могли бы слегка изменить наш маршрут и заглянуть в горы? Мне бы хотелось изучить тушу Скьяландира.

Ответ Келмайна был произнесён вслух, так что ученики смогли его услышать.

— Мы используем для перемещения более быстрые средства, мой брат, — он показал им свои игольчатые зубы. Жест, в котором было больше угрозы, нежели ухмылки. — Вы бы умерли за нас? Мы спешим.

Не произнеся ни слова, они продемонстрировали свою верность, вскрыв себе глотки, дабы подпитать заклинания братьев. С мощным хлопком вытесненного воздуха они покинули вонь горящего города и улепетывающие орды, которые уже начали междоусобную грызню.

— Мы видели, — произнёс Келмайн, слова с хрипом вырвались из его внезапно пересохшего горла, — истребителя.

Ллойгор вздрогнул. Изображение было шрамами на его внутреннем зрении. Он не мог изгнать то, что видение показало ему. Он быстро-быстро заморгал.

— Прибыл ли он за нами?

+Ллойгор…+

— Должно быть, он проследовал за нами из Праага, Келмайн. Ты видел, на что он способен.

+Если хоть ещё одно пугливое бормотание сорвётся с твоих губ, то, клянусь кровью Изменителя, я сам прикончу тебя.+

Грудь Келмайна поднималась и опадала столь же от гнева, сколь и от испытываемого им страха. Что-то пошло не так. Природа видения была слишком… жестокой. Слишком яркой. Намного превосходя предчувствия, которые они обычно переносили. И слабость проходила слишком медленно.

Святое дыхание Тчара, его череп раскалывался.

Когда он поднялся на ноги, дрожь в коленях шокировала его. Судорожно обхватив золотисто-когтистым кулаком посох, чтобы не упасть, он прохромал несколько шагов, дабы восстановить кровообращение. Ллойгор остался на месте, покусывая серебряные когти в раздражённой задумчивости.

Наконец, Келмайн вздохнул.

— Ты же понимаешь — это всего лишь возможность, — он использовал свой порченый плотский голос. Ллойгор всегда лучше реагировал на него.

— Как же так? — брат даже не поднял головы.

— Вспомни видение.

— Я… я не хочу, брат.

— Ллойгор. Вспомни видение. Опиши, что мы видели.

Колдун с серебряными когтями судорожно вздохнул. Келмайн покачал головой в изумлении. Да, они действительно имели две почти общие души, что являлось фундаментальной основой их связи друг с другом, но оставались некоторые вещи, которые оставались скрытыми друг от друга. Ллойгор никогда не понимал, что обладал незначительным превосходством в чистом таланте, тогда как Келмайн добивался своего мастерства жёстким, уверенным контролем.

— Он шёл через Пустоши. Он казался разгневанным.

— Нет. Именно то, что мы видели. Очисть голову. Это очень важно. Вспомни видение как можно точнее, Ллойгор. Не бойся.

Когда спокойствие расслабило напряжённые плечи его серебряно-когтистого брата, тот начал говорить.

Не шёл.

Ковылял. Истребителя шатало.

Его сапоги были стоптаны после бесчисленных лиг, пройденных по пепельной земле Пустошей. Гурниссон едва мог стоять. Он хохотал смехом безумца, словно в этом состоянии было нечто весёлое, понятное лишь ему одному.

Золотой браслет на его руке поймал отблеск холодного солнечного света. Драгоценный металл был изношен и поцарапан за время, проведённое гномом в пути (а прошло, несомненно, не меньше месяца). Каждый час сего пути оставил свои отметины. Новые шрамы выделялись как багровые пятна на бледной татуированной коже.

Его аура словно бы уменьшилась. Это был не тот воин, что взял верх над Когтем Демона. Создаётся впечатление, что даже сила топора не сможет — или, возможно, не станет — поддерживать его. Он держит топор перед собой, пьяно размахивая им, пытаясь поразить несуществующих врагов.

С единственным оставшимся глазом, пытающимся проморгаться от забившей его пыли, он спотыкается о вехи, которые не остаются на месте, бормоча о священных горах, проклиная ложное спокойствие открытых долин.

Нет гнева. Нет ярости преследования двух близнецов-колдунов.

Просто истребитель, которому суждено найти свой рок на севере.

— Давай сами прикончим его.

Келмайн скрыл улыбку. Словно ребёнок, которому показали безосновательность его страхов, Ллойгор тут же оживился.

+Теперь ты снова мыслишь, как мой брат.+

Они пошли, не особо выбирая направление. Это казалось нелогичным, но в Пустошах не имело смысла думать о конечной точке пути. Они вели вас по своим собственным тропам, и направляли вас к своим собственным бесчисленным ловушкам.

+Я хочу извиниться, брат,+ уже во второй раз за этот день произнёс Ллойгор. +Это видение было настолько сильным. Я был сам не свой, когда вышел из него.+

+На самом деле, я тоже,+ признался Келмайн, нежелание признавать это вызвало волнение в его мыслях. +Обычно мой разум восстанавливается быстрее. Но не сегодня.+

— Что же смогло привести тебя в замешательство? Странность этого?

Келмайн пожал тонкими костлявыми плечами.

+Мы стоим на границе владений богов. Разве стоит удивляться расплывчатой ненормальности всего, что мы пережили?+

+Вполне возможно, что видение не было точным,+ Ллойгор высказывал сомнения, в кои, на самом деле, не хотел верить. +Возможно, нам что-то мешало, отравляя наше восприятие ложными видениями. +

Келмайн выдохнул, едва сдерживая раздражение.

+Если это так, то мы займёмся этим, когда придёт время. Возможность уничтожить этого Гурниссона, возможность покорить его оружие для наших целей, является слишком серьёзной возможностью, чтобы пройти мимо,+ затем добавил. +Ты сбиваешь меня с мысли. +

Дальнейший поход продолжился в тишине, братья не общались даже своим безмолвным способом. Каждый из братьев держал свой собственный совет, возможно, гадая, какая именно нить судьбы может привести к тому походу истребителя.

Или, возможно, просто раздумывая, как бы они могли его убить.

Он был почти мёртв. Уже одного этого хватало, чтобы испытывать удовлетворение от данной ситуации.

Он был более измождён, чем показывало видение. Кости проглядывали под истощёнными мышцами, его кривые рёбра тяжело поднимались с каждым хрипящим вздохом. Он не мог даже встать.

Он распростёрся над своим топором, прижав его к земле, словно бы защищая от хищников. А браслеты, украшавшие его руки, казались слишком тусклыми для настоящего золота. Любопытно.

Братья крадучись обходили его, словно стервятники падаль. Их тела согнулись от их хищнических желаний.

— Ты наш, истребитель, — поддразнил Келмайн, в словах отчётливо проскальзывала насмешка. — Наконец, ты нашёл погибель, что ускользала от тебя все эти последние десятилетия.

Однако, даже насмехаясь, ни один из братьев не рискнул подойти поближе. Гном умирал, но всё ещё оставался опасен. Закрытый его телом, выжидал тот самый топор.

— Должен ли я поздравить тебя, гном? В своём недоразвитом, придурковатом разуме, является ли сие победой для тебя? — съязвил Ллойгор. — Какой же должна была быть жизнь, чтобы смерть стала наивысшей целью.

Братья захихикали, подобно гиенам, и истребитель, наконец, взглянул на них.

Двумя глазами.

Оба светились безумием, даже несмотря на то, что один был молочно-белым глазом слепца.

— У него должен быть лишь один глаз… — начал Келмайн. Его размышления прервались, когда гном вскочил на ноги, размахивая топором с мастерством и силой младенца.