Свобода и евреи. Часть 1. - Алексей Шмаков

Там не боялись числа жертв. Правительство не успокаивало публику нелепыми телеграммами: «чтобы восстановить порядок, пришлось прибегнуть к оружию, но, к счастью, убитых нет, а ранено только трое...» Во Франции расстреливали сотнями и тысячами. В несколько дней уложено было 30.000 анархистов, которые величали себя коммунарами, и анархия была вырвана с корнем.

А что предполагается предпринять в Америке — этой стране свободы? Вот меры, рекомендуемые морским министром:

«Анархистов-убийц и пособников их немедленно предавать смертной казни... Менее важных преступников анархизма наказывать кнутом... Заподозренных в пропаганде анархизма немедленно выслать из пределов Штатов».

Извольте видеть, там и заподозренным быть нельзя!..

А если ещё требуется авторитетная справка о евреях, то в дополнение ко всему сказанному в настоящем исследовании обратимся к Ренану. В своём «Антихристе» он говорит:

«До наших дней еврей вкрадывался повсюду, требуя равноправия, но в действительности он этого равноправия не хотел. Сохраняя свои особые уставы, он требовал таких же гарантий, какими пользуются все, да ещё, сверх того, исключительных для себя одного законов. Он хотел пользоваться всеми преимуществами нации, не будучи таковой и не принимая участия в исполнении национального долга. Но пойти на это никогда не мог никакой народ».

Наши представляют собой военные учреждения, мечом основанные и мечом живущие; они представляют собой крестьян и солдат.

Евреи ничем не содействовали их устранению. Здесь именно и кроется крупное недоразумение, лежащее в основании всех еврейских притязаний. Иностранец, которого терпят, может быть полезен стране, но при том условии, чтобы он не завладевал ею!

Несправедливо требовать себе одинаковых прав с членами семьи, дом которой не вами выстроен, подобно птицам, устраивающимся в чужом гнезде, или же тем улиткам, которые забираются в раковину другой породы.

XXIV. Переходя к двум, хотя и далеко неодинаковой важности, но в общей панораме «революции» весьма знаменательным событиям, мы просим читателя ещё раз вдуматься в прочитанное и лишь затем продолжать.

Только затем мы вправе снова обратиться к Якубсону. Exoriare aliquis nostris ex ossibus ultor!..

Поручик артиллерии Смирнский признал себя вынужденным снизойти до вызова этого еврея на дуэль. К сожалению, прошло довольно времени, пока в порядке подчинённости военным начальством было дано разрешение.

Тем временем Якубсон бежал заграницу.

Секундантам пришлось опубликовать вызов через «Новое Время». Разумеется, поднялся неистовый гвалт «прогрессивной» печати с целью как-нибудь выгородить и спасти нахального еврея. В пресловутой «Стране» некий Старцев даже принялся защищать и всех вообще сынов Иуды от самого подозрения в «прикосновенности» к революции...

Но истинный chef d’oeuvre за подписью какого-то, несомненно, еврея «Бодраго» поместила 10 августа хамско-хулиганская «Вечерняя Почта».

Этот, ещё не виданный, жидовский перл мы считаем себя обязанными сохранить для потомства. Вот он (курсив везде наш):

Травля депутатов: «Некий поручик вызвал на дуэль... народного представителя! Г. Якубсона, который произвёл расследование о белостокском погроме и о роли войск в этом чёрном деле.

Лавры Герострата не дают спать поручику.

За поручиком стоит секундант — капитан.

За капитаном в порядке субординации и артикулов — корпусной командир, он разрешил вызов.

Это уж не геростратирующий поручик. Здесь пахнет военным ведомством.

Но о чём военное ведомство думало, когда функционировала Дума?

Почему военный министр в Думе, публично, на весь мир не изобличил г-на Якубсона в клевете?

Но если он не сделал этого потому, что специализировался говорить лишь на языке ружейных залпов и пулемётов, то почему он не послал в Думу своего присяжного оратора прокурора Павлова?

Этот уж умеет обличать.

Однако, они молчали или лепетали что-то бессвязное.

Но, допускаю, что начальству в Думе было не до обличений.

Допускаю также, что белостокские чины не читали у себя в своё время думских отчётов и узнали о «клевете» г. Якубсона только теперь, по слухам.

Но в таком случае идите в суд, докажите, что вас оклеветали... Тогда ваши вызовы будут менее странны.

Вы избегаете света, суда. У вас один аргумент — пуля, направленная в сердце народного представителя.

Кто дал право артиллерийским поручикам посягать на священную неприкосновенность народного представителя.

Такие посягательства недопустимы!

Они в корне подрывают основной принцип парламентской деятельности: свободу слова и бесконтрольное право критики существующего строя и порядков.

Хороша свобода слова под дулом пистолета!

Такие посягательства недопустимы!..

Они дают власть безусым юнцам, едва покинувшим юнкерскую школу, вторгаться в деятельность народных представителей, вносить в парламент запах пороха казармы.

Если правительство желает показать, что оно против таких приёмов политической борьбы, пусть оно немедленно сделает внушение зарвавшемуся поручику и заставит его извиниться перед г. Якубсоном и взять свой вызов обратно.

Надо пресекать зло в корне, иначе оно перейдёт всякие пределы.

Чем иначе гарантирован кн. Урусов, что ему не пошлёт вызова любой из околоточных надзирателей хотя бы г. Белостока за то, что народный представитель изобличил погромных дел мастеров во главе с департаментом полиции и его типографией?!

Почему тогда камердинеру прокурора Павлова, быть может, обидевшемуся за барина, не урвать свободного от камердинерских занятий времени, чтобы послать вызов всем депутатам поочерёдно за их «палача» и «убийцу».

Почему коллежскому регистратору или младшему сверхштатному писцу из ведомства земледелия, пламенеющему за поруганную честь Гурко, не послать вызова?

Но он уже убит подкупленной, предательской рукой подло, из-за угла...

Уже успели убить Герценштейна!..

И его страдальческая, окровавленная тень встаёт перед глазами и пугает, когда читаешь, как артиллерийский поручик грозит Якубсону «всеми последствиями для лица, уклонившегося от дуэли»...

А г. Якубсон не должен драться! Ведь если он уберёт с поля сражения одного Герострата, кто поручится, что ему не придётся принять вызова от десятка других?

Это будет не дуэль, а убийство. Так можно перебить весь парламент. Господин Якубсон не должен, не имеет права принимать вызова и по другой, ещё боле важной причине.

Он не только господин Якубсон. Он — народный представитель.

Пусть он этого не забывает!

За ним не корпусной командир.

За ним — весь великий всероссийский народ, которому нужны Якубсоны.

Не забывайте этого, гг. артиллерийские поручики!!..»

— Ubi facta loquuntur, non opus est verbis.

Поневоле скажешь с малороссами: вирмену та жыду немае встыду... или же повторишь с французами: le régime parlementaire, c’est le régime par le mensonge!

Для полноты впечатления приведём, однако, отзыв даже не о нашей, разогнанной за явно презренное поведение, Думе, а о «парламентах» вообще такого искусившегося в «свободе» знатока, каким давно признан князь П.А. Кропоткин.

«Недостатки представительных собраний покажутся нам вполне естественными, если мы вспомним, как набираются их члены, и приглядимся к их деятельности.

Не стану воспроизводить ужасной и омерзительной картины выборов в буржуазной Англии и демократической Швейцарии, во Франции и Соединённых Штатах, в Германии и Аргентинской республике, — везде повторяется одна и та же гнусная комедия. Не стану рассказывать, как агенты и избирательные комитеты проводят своих кандидатов, как они раздают направо и налево обещания: в собраниях сулят политические реформы, частным же лицам —места и деньги; как они проникают в семьи избирателей и там льстят матери, хвалят ребёнка, ласкают собачку, страдающую астмой, или любимого котёнка. Как они рассыпаются по ресторанам, заводят между собой вымышленные споры, завязывают с избирателями разговоры, старясь поймать их на слове, подобно шулерам, стремящимся завлечь вас в азартную игру.

Не стану перечислять лживых программ, одинаково лживых, будь они оппортунистическими или социал-революционными; программ, которым не верит ни одни из кандидатов, защищающих их с жаром, с дрожью в голосе, с пафосом, достойным ярмарочного актера или сумасшедшего... Не даром народ в своих комедиях стал теперь изображать наряду с мошенниками, Тартюфами и банковскими плутнями народных представителей, бегающих за избирателями и выманивающих у них голоса.