Ненависть и ничего, кроме любви - Любовь Романова

Из больницы меня выписали через долгие две недели. Все это время меня нещадно пичкали всевозможными лекарствами, со мной работала психолог – молодая и, казалось бы, неопытная, но приятная в общении женщина. Несмотря на первое впечатление, работа с ней принесла результаты. Она разговаривала не только о моем расстройстве, но много спрашивала о жизни, друзьях, родственниках и взаимоотношениях с ними. Узнавала и про школу, и про институт. Разумеется, знала она и про инцидент, произошедший в больнице, но всегда аккуратно обходила стороной этот вопрос.

Конечно, все это время рядом был Марк, терпению которого можно ставить отдельный памятник. В период лечения, в самые острые моменты он терпеливо успокаивал, находил слова поддержки, и иногда буквально кормил с ложки, стойко вынося любые выпады в свой адрес.

Немало досталось и родителям. В период лечения, когда приходится преодолевать себя, мириться с новым образом жизни, нередко случались срывы, скачки настроения. В такие моменты под горячую руку попасть мог кто угодно, и мне было не важно кто это. Когда впадала в состояние раздражения, истерики, появлялось необузданное желание накричать на кого-то, передать человеку часть своей боли. И зачастую, такими людьми оказывались именно родители. Но несмотря ни на что, они оставались рядом все это время, за что я им безумно благодарна.

Рядом были и Ирка с Димкой. Даже Мартынов заходил. Друзья, разумеется поддерживали, пытались как-то разнообразить мое пребывание в больнице. Их поддержка была для меня не менее важной, чем родительская.

Самый сложный период начался после выписки, когда пришлось войти в новую жизнь. Я продолжала посещать психолога, благодаря Марку придерживалась режима питания, и спустя еще пару недель, случился новый кризис.

Выгадав момент, я встала на весы, и когда увидела заметную прибавку килограммов, внутри меня боролось два человека, один из которых прекрасно понимал, что прибавка килограммов – это путь к выздоровлению, что так и должно быть, что вся терапия, которую я проходила, направлена именно на восстановление здорового веса. А второй бился в истерике из-за слишком больших, по его мнению, цифр на весах.

В тот день, после очередного скандала, Марк забрал из квартиры весы и сказал, что больше их в доме не появится. И оказалось, что жизнь течет по-другому, когда не ощущаешь потребности взвешиваться по нескольку раз на дню. И даже отражение в зеркале перестает казаться уродливым.

В институте я успешно сдала пропущенный экзамен, хотя очевидно, что преподаватель был ко мне благосклонен, возможно, по причине сплетней о предполагаемом суициде, которые, несмотря на хорошо-проделанную работу всех моих друзей, все еще изредка всплывали то там-то тут.

Когда началась учеба, в самый первый день моего возвращения, ко мне подошла одногруппница – Наташа – та самая, за которой я подмечала симпатию к Марку.

-Вер, ты прости меня, - сказала она, заикаясь.

-За что это? – удивилась я, потому как и предположить не могла за что она просит прощения.

-В общем, это я Дианке про вас с Димкой рассказала, - клянусь, от ее ответа зависла на долгую минуту, а Наташа тем временем продолжила, - вы как-то со Скопцовой в туалете об этом говорили. Ну, что вы с Димой просто друзья. Я в кабинке была, вы меня и не видели даже. А Диана все выведывала о вас, ну а я и рассказала.

-Допустим, - согласилась я, - а в чем проблема-то?

-Ну вы же из-за этого поссорились? А ты потом и вовсе….

-Не бери в голову, - коротко ответила я, - все хорошо.

Как бы там ни было, а вся эта ситуация осталась для меня в прошлом и разбирать в ней снова у меня не было никакого желания.

А вот сама Диана обходила меня стороной за версту. Я даже как-то заметила, что она в коридор свернула, когда меня издали увидела. Уж не знаю чей работы это результат, но ее нахождение на безопасном расстоянии меня более, чем устраивало.

В один день, Марк заявил, что хочет, чтобы я, наконец, переехала к нему. В тот же день и мама сообщила, что решила вернуться в Москву.

-Но почему? – недоумевал папа.

-Я должна вернуться, - отвечала мама спокойно.

-Но ты можешь остаться здесь, в квартире достаточно места для нас троих.

-Эта квартира напоминает мне о тех годах, когда мы с тобой были вместе, Виктор, - мягко произнесла мама, - но жизнь, которую я прожила здесь уже закончилась, нужно двигаться дальше, не цепляясь за прошлое, даже если оно очень желанно. Кроме того, мне нужно разобраться с московской квартирой. Убрать там все, выбросить чужие вещи.

-Ты выбросишь? – удивилась я.

-Ну, наверное, отправлю это все на адрес его квартиры, - пожала плечами мама, -пусть стоят хоть в подъезде – мне без разницы.

- У тебя заканчивается твой отпуск? – не унимался папа.

-Нет, я написала заявление без содержания на три месяца. У меня еще много времени.

-Тогда почему именно сейчас, Таня? Когда Вера идет на поправку и все налаживается.

-Именно ради тебя я так и поступаю, - отвечает мама, обращаясь ко мне, - несмотря на то, что ты меня простила, я понимаю, как тебе бывает тяжело видеть меня рядом. Сейчас ты проходишь лечение и тебе не нужно напоминание о произошедшем.