Белые искры снега. Анна Джейн - Анна Джейн

Я, вырвав, наконец, ладонь из руки своего малолетнего спутника, прислонилась к стене, прикрыв ресницы. Эмоции постепенно отступали, и я, забыв, где нахожусь, постепенно погружалась в себя, существовании своего спасителя, с которым мы молча дошли сюда, я совершенно забыла. Но он, уразумев это, тут же напомнил о себе, и я распахнула глаза.

- Эй, Анастасия Пиявовна, - был по-детски изобретателен Ярослав в том, что касалось обидных кличек, - чего затихла? Где это мы? Пошли обратно. Классно я того мужика, да? – его зеленые глаза радостно сверкнули. Похоже, Ярочка чувствовал себя победителем. А я тут же как воочию увидела перед собой дядю Тима; мне казалось, что он сейчас обозлен, как никогда. Интересно, он будет меня искать? И что ему от меня надо? – А где мое законное спасибо, а?

- Ты дурак, Зарецкий? – проговорила я устало. – Ты адекватный?

- А что? – не понял он. Мой тон, видимо, ему не понравился, потому что вся бравада вдруг слетела с его лица. Кажется, я тоже умела всего лишь парой слов подпортить Ярославу настроение.

- Нет, ты неизлечим. Ты вообще понимаешь, что сделал? – повторила я.

- Поссорил тебя с богатым любовником? – спросил он неожиданно зло. Этого я услышать не ожидала. Мгновение – и хрустальный кубок моего сознания наполнился обжигающей водой. Несколько капель пролилось на стол.

Я с трудом удержалась, чтобы не влепить ему пощечину. Меня просто затрясло от гнева – да как он смеет говорить такое?!

- Зарецкий, - прошипела я, сдвинув брови. – Знай свое место. Не груби мне. Иначе пожалеешь.

Наши взгляды скрестились.

- Вот я знал, что ты такая! Знал! – громко и зло сказал Ярослав. В мятных глазах стояла совершенно не детская ярость – такая могла быть только у взрослого мужчины, и для меня стало открытием то, что в мальчишке могут быть подобные чувства. От удивления я даже не сразу ответила на его гневные слова. – Надо было оставить тебя вместе с этим старпером, а я, как дебил, побежал тебя спасать. Девушка в опасности. Надо прийти на выручку. Вдруг этот бык с ней что-нибудь сделает? Я рядом, я могу помочь ей. Я должен это сделать, как нормальный человек. Она ведь девушка, слабая, беззащитная, смотрит на него испуганно, – продолжал парень, с каждым словом сам, как медный кубок ледяной водой, наполняясь эмоциями все больше и больше, и, вдруг, сам того, видимо, не осознавая, приблизился ко мне, крепко схватил меня за запястье и даже чуть-чуть нагнулся, наверное, чтобы я лучше слышала его. – Я ей помог. Потому что как иначе? Пройти мимо? Сделать вид, что не заметил? Забыть, что видел? Нет, я не могу так. Я помог, - повторил он со смесью отвращения и усмешки, видимо, над самим собой. – А что в ответ? «Дурак, неадекватный, неизлечимый». Какие слова, а? Но плевать на слова. Ты знаешь, Настенька, мне до твоих слов дела нет. Но смотри на меня по-другому, - мятные глаза, которые теперь казались светлее обычного, сверкнули. Пальцы на моем запястье сжались сильнее, не причиняя боли, но крепко вцепившись в кожу. - Поняла меня? Не как на придурка, а как на человека, который не прошел мимо.

Не знаю, что произошло, но мне внезапно стало очень стыдно. Кажется, поддавшись эмоциям, я сильно погорячилась и в своих выводах, и в поведении. Зарецкий ведь, действительно, помог мне – в меру своих сил, пусть еще совсем юношеских, но, кажется, вполне искренних, а я разозлилась из-за того, что думала не о Ярославе, а о том, что дядя Тим еще больше разгневается на меня за то, как с ним обращался мой несмышленый ученик.

- Я не могу пройти мимо, - отчеканил парень, и я вдруг на сотую долю секунды увидела его другим, совершенно другим, вплоть до одежды. Там, в моем воображении, которое вдруг взыграло, он был не восемнадцатилетним избалованным мальчишкой, не знакомым с ответственностью, а взрослым мужчиной, воином, который знал свой долг. Нет, я не взглянула вдруг на Зарецкого с другой стороны, не поняла в один миг всех его прекрасных качеств, не осознала плюсов, не замеченных мною ранее, а просто узрела в нем другого человека. Возможно, он мог бы стать этим другим человеком, возможно, как бы странно это не звучало, он был этим другим человеком. И это ошарашило меня, как будто кто-то неожиданно вылил на голову ушат холодной воды. Правда, это странное чувство захватило меня совсем ненадолго, оно было всего лишь мелкой волной, на смену которой пришли более крупные, захлестнувшие с головой.

В груди стало жарко от коктейля неловкости, смущения, осознания своей ошибки, и было в нем что-то еще, еще одно какое-то чувство, пока еще едва заметное, но уже ощутимое и связанное с поступком Яра. Благодарность? Признательность? Радость от того, что он не остался в стороне? Облегчение, что есть кто-то, кто может помочь мне, той, которая мало что знает о помощи других людей? Как бы ни называлось это чувство, оно было легким, неожиданным и приятным, и очень теплым. Если сначала меня окатили ледяной водой, то теперь привели к уютно трещавшему камину и завернули в теплое одеяло, посадив перед огнем.

Обуреваемая странными эмоциями, я подалась вперед. Рука моя выскользнула из ослабевшей ладони парня; миг – и мои теперь пальцы легонько сжимали запястье Яра, жесткое, твердое, с выступающей косточкой.

- Прости, Ярослав, - сказала я, вздохнув и проникновенно глядя ему в глаза. – Я была не права. Просто я… Я испугалась, - мои губы прошептали это признание с трудом, а голова опустилась вниз. - Спасибо, что вмешался.

И опять время остановилось на несколько мгновений. Звуки вокруг приглушились, цвета, напротив, стали ярче, и я чувствовала его пульс.

- Правда, спасибо. Извини, что нагрубила. У меня бывает.

На этом неожиданный запал Зарецкого иссяк. Он выдернул свою руку из моих пальцев, сделал шаг назад и пробормотал что-то вроде «ладно, отстань». Только что исходящий праведным гневом, он вдруг стушевался. Промелькнувший на долю секунды воин скрылся, и передо мной стоял все тот же глупый ребенок с большим самомнением, который все же пытался меня защитить.

- Я не хотела тебя обидеть. Ты злишься? – осторожно спросила я. Мне вдруг захотелось улыбнуться Ярику или нежно погладить по волосам. Все же он бывает таким милым.

- Нет, - отозвался тот нервно. – Все. Что ты ко мне привязалась? Отвяжись.

- Это не мой любовник, - неловко призналась я. – Это мой дядя.

- Мне-то что, хоть муж, - отозвался Зарецкий, с независимым видом оглядывая зал. Кажется, ему было любопытно, что это за местечко такое. Или, может быть, любопытством он скрывал свое смущение.

- Нет, правда, это мой дядя, - сказала я. – Он хотел, чтобы я поехала с ним, а я не хотела.

- Почему не хотела? – удивился парень.

- Потому что он, наверное, хотел отвезти меня домой, - задумчиво сказала я, подумав, что, возможно, Тимофей преследовал именно эту цель. – А я туда не хочу.

- Почему?

- Потому что.

- Серьезно, почему ты не хотела домой? – искренность, с которой он задавал этот вопрос, давала понять, что Ярик не знает, что такое не хотеть возвращаться домой. Судя по всему, с семьей у него все хорошо, и это не может не радовать. Все же странный он – иногда глаголет речи, достойные мужа, а иногда спрашивает совершенно банальные вещи, как ребенок.

- Да что ты как почемучка? – сделала вид, что рассердилась я. Зарецкий фыркнул. В этот момент мимо нас прошел официант, и Зарецкий схватил с подноса бокал, а я, улучив момент, все же потрепала его по русым волосам. Атмосфера между нами моментально изменилась. Ярик опять превратился в напыщенного мальчишку, в чье личное пространство вторглась злая училка.

- Не трогай меня. Оставь в покое! – вновь рассердился он. Теперь Яр напоминал мне котенка, которого хотелось потискать, а он все время убегал и прятался под диван. Впрочем, ловить котят я умела – все детство проохотилась на них, когда летом жила в загороднем доме, в дачном поселке, где кошек было много.

- А что это ты пить вздумал? Кстати, смотри, вон наши идут, – решительно спросила я и, пока Зарецкий хлопал ушами, выхватила у него бокал, который, как я и думала, был наполнен шампанским.

- Эй! – возмутился он. – Анастасия Кощеевна, вы вообще в маразм впали, не приходя в себя после атаки глупости? Это мое.

- Тебе пить нельзя, - отозвалась я.

- Я совершеннолетний, - отрезал он гневно. Да, Енот опять злился, но не так, как пару минут назад – я видела это по его лицу.

- Ты еще школьник, - отрезала я. – При мне ты пить не будешь.

- Хорошая у тебя, госпожа учительница, логика, - криво улыбнулся парень. – При тебе не пить, а не при тебе - можно? Типа, пока учителя не видят, можешь выдуть пинту пива и все будет зашибись? Только не попались училкам, делай при них вид, что ты хороший чел. Что за методы воспитания?

- Ты брюзжишь, как старый дед. Пошли, пожалуйста, в общий зал, - попросила я, и мы направилась к тому коридору, из которого вышли. – Ярослав? – позвала я его – парень шел впереди меня.

- Что? – обернулся он.

- Правда, извини.

- Да-да-да, все, забыли. Ладно? – по-моему, Зарецкий и сам был не рад своей вспышке гнева. А мне почему-то было весело и легко, и о дядя Тиме я на время забыла.