Записки солдата - Омар Брэдли

Обвинение в том, что мы тайно замышляем что-то против Советов, было чепухой. Я знал о продвижении русских не больше, чем любой читатель, а по существу, и того меньше, так как редко читал газеты. Пока мы не подошли к Эльбе и перед нами не встала проблема встречи с Красной Армией, я воевал, оставаясь в полном неведении относительно советских намерений. Даже когда Красная Армия значительно продвинулась и находилась в 160 километрах от наших войск, причем разрыв между нами уменьшался с каждым днем, мы наносили положение советских войск на карту, основываясь лишь на сведениях, транслировавшихся Би-Би-Си. Это был наш единственный канал связи с советским командованием{36}.

Пока Коллинс разрабатывал план действий войск в операции "Кобра", Квесада со всем пылом молодого человека, стремящегося поскорее добраться до Парижа, решительно взялся за разработку плана воздушных операций. Он разместил командный пункт 9-го тактического авиационного командования на лугу, возле нашего командного пункта. Там, за живой изгородью, он поставил переоборудованную авторемонтную мастерскую, которая служила ему жильем.

Широкая открытая улыбка, лоснящиеся зеленые штаны и помятая, но лихо заломленная фуражка делали Квесада похожим на простого летчика, "рубаху-парня", однако на самом деле он был блестящим, требовательным и отважным командиром авиации поддержки сухопутных войск. Он пришел на войну молодым, полным инициативы человеком, не обремененным предрассудками и теориями по использованию тактической авиации, которыми были напичканы многие его начальники. Для Квесада истребитель был еще мало известным оружием с огромными, неизведанными возможностями в деле поддержки наземных войск. Он считал своим долгом изучить эти возможности. В Англии Квесада вначале производил эксперименты с увеличением бомбовой нагрузки своих истребителей, подвешивая под крылья и под фюзеляжем все более тяжелые бомбы и все в большем количестве. Он даже превратил эскадрилью скоростных "Спитфайров" в эскадрилью истребителей-бомбардировщиков. Когда англичане стали протестовать против такого отношения к истребителям, которые были их гордостью, невозмутимый Квесада ответил:

- Но это уже не ваши самолеты, а мои. А я буду делать с ними все, что захочу.

Кульминационной точки эти эксперименты достигли в тот день, когда Квесада подвесил под своими истребителями "Р-47" по паре 450-килограммовых бомб.

* * *

Прорвавшись через брешь в обороне противника, танковые и моторизованные колонны Коллинса должны были устремиться к Бретани, не обращая внимания на свои фланги и тыл. Каждую колонну с утра до вечера должны были прикрывать истребители-бомбардировщики, защищая войска от засад противника и помогая прорваться через опорные пункты. Таким образом, авиация вела разведку и атаковала все объекты, мешавшие продвижению колонн.

Для связи с самолетами командиру каждой колонны была придана специальная группа связи.

- Можете ли вы обеспечить нашим колоннам постоянную радиосвязь с авиацией? - спросил я Квесада.

- Конечно, можем, - усмехнулся тот, - но моим парням будет трудно действовать с вашими колоннами. Им придется передвигаться в открытых джипах, в то время как ваши находятся в танках.

- А почему бы не посадить ваши группы связи с авиацией в танки?

- Вы это серьезно говорите, генерал? - спросил он. - Ей-богу, это было бы здорово! Но нам придется проверить, могут ли наши радиостанции действовать, если их установить в танке.

- Прекрасно, Пет. К полудню я пошлю на ваш командный пункт парочку "Шерманов".

Квесада уехал, а я дал указание начальнику артиллерийско-технической службы немедленно направить в распоряжение 9-го тактического авиационного командования два танка "Шерман".

Дежурный взглянул на запись, сделанную им во время телефонного разговора со мной. "9-е тактическое авиационное командование? - подумал он. Не может быть, ведь это же авиация. Какого черта они будут делать с танками? Вот проклятый старик. Он, очевидно, имел в виду 9-ю пехотную дивизию Мэнтона Эдди".

Два танка "Шерман" прогромыхали на командный пункт Эдди. Дежурный офицер прогнал их обратно.

- Это не нам, - сказал он водителям. - Очевидно, произошла ошибка. Нам танки не нужны.

Мне позвонили из отдела артиллерийско-технической службы: - Мы по поводу этих танков, генерал.

- А, относительно двух танков для Пета Квесада? - спросил я. - Он уже получил их?

- Вы имеете в виду генерала Квесада? Квесада из 9-го тактического авиационного командования?

- Да, они должны отправиться на соседний командный пункт.

- Черт возьми, - пробормотал мой собеседник. В телефоне что-то щелкнуло, и я повесил трубку.

Когда, наконец, танки пришли на командный пункт Квесада, дежурный офицер штаба хотел немедленно отправить их обратно.

- Здесь авиация, - протестовал он. - Какого черта мы с ними будем делать?

Только поздно вечером танки были, наконец, вручены авиаторам и начались испытания. Радио работало хорошо, и Квесада имел теперь собственные бронетанковые силы.

* * *

Использование бомбардировочной авиации в операции "Кобра" для того, чтобы проделать проход для танков и пехоты, по существу, ничем не отличалось от обычной артиллерийской подготовки. Цель авиации и артиллерии состоит в том, чтобы проложить путь для наступления, уничтожить или деморализовать противника и вынудить его спрятаться в укрытия. Мы рассчитывали, что в результате воздушной бомбардировки противник на участке прорыва будет уничтожен или подавлен. Первоначально Гарт возражал против нашего предложения использовать стратегическую авиацию, предпочитая пробить брешь в обороне противника с помощью своих пушек. Если бы он располагал в десять раз большим количеством орудий для обеспечения прорыва, я, очевидно, встал бы на его сторону. Но Гарт не мог обеспечить желательные для меня темп и плотность огня - для этого у него не хватало ни орудий, ни боеприпасов. Усилив нашу артиллерию стратегической авиацией, мы могли нанести противнику сокрушительный удар и лишить его возможности подтянуть подкрепления.

Еще в 1939 г., когда некоторые из моих сослуживцев в армии питали иллюзии, считая, что средства обороны превосходят средства наступления, Беделл Смит и я утверждали, что германская авиация может проделать узкий проход в линии Мажино, подвергнув ее сильной бомбардировке. Однако справедливость этой теории была подтверждена только в 1943 г. в Северной Африке, когда генерал Андерсон, сосредоточив четыре дивизии на фронте, который обычно занимают две дивизии, прорвался к Тунису, поддержав действия войск тактической авиации, совершившей 2600 самолето-вылетов.