Смута. Ее герои, участники, жертвы - Людмила Евгеньевна Морозова

Московские бояре с возмущением встретили действия Первого ополчения и отказались признать их законными. Они считали городовых воевод крамольниками, выступавшими против законности и порядка. Чтобы опровергнуть это мнение, П. П. Ляпунов предложил избрать временное правительство — «Совет всей рати» — и утвердить текст Приговора, повествующего о целях и задачах всего движения, о законах, которые должны быть в войске, о правах и обязанностях руководителей и рядовых воинов. После этого все подписали Приговор.

Во временном правительстве Прокопий занял только третье место, поскольку по своему чину был ниже Трубецкого и Заруцкого. Однако очень скоро в его руках сосредоточилась большая власть, поскольку он ведал материальным обеспечением и осуществлял связь с городами. Под его началом оказался также Поместный приказ, занимавшийся распределением земельных владений. На общем совете было решено, что земли бояр-изменников будут розданы руководителями войска. Под контроль были взяты и дворцовые земли. С них собирались налоги и продовольствие для ополченцев. Ляпунов стремился к тому, чтобы во всем был порядок и контроль. Видя его честность и бескорыстность, городовые воеводы признавали его своим руководителем.

Однако очень скоро обнаружилось, что во временном правительств нет единства. Главное противоречие заключалось в том, что Заруцкий, а может, и Трубецкой полагали, что после победы трон должна занять Марина Мнишек с сыном Лжедмитрия II Иваном. Ляпунов же был категорически против полячки и Воренка. Сначала он планировал избрать государя общим советом. Потом он стал склоняться к кандидатуре шведского королевича Карла-Филиппа. Он даже направил в Новгород для переговоров князя И. Ф. Троекурова, который узнал, что шведы были готовы оказать ополченцам военную помощь в борьбе с поляками, но взамен требовали деньги и прибалтийские города. Вопрос о территориальных уступках Прокопий даже не стал обсуждать, поскольку не считал себя правочным его решать. Но он подумал, что шведским наемникам можно было бы заплатить из богатой новгородской казны. Однако вскоре переговоры со шведами прекратились, поскольку те обманным путем захватили Новгород и сами превратились в интервентов. Кандидатура Карла-Филиппа отпала сама собой.

Попытки П. П. Ляпунова всюду навести порядок и установить законность вызывали возмущение у казачьих атаманов. Они полагали, что с оружием в руках могут беспрепятственно брать чужое добро и хозяйничать повсюду. Их недовольство умело подогревалось И. М. Заруцким, который не хотел делить власть с рязанским воеводой. Некоторые казачьи отряды отправлялись в подмосковные деревни и грабили местных крестьян, страдали от них и купеческие караваны, и монастыри. В подмосковный стан стали приходить жалобщики и обвинять казаков в разбое. Ляпунов понял, что действия казаков подрывают доверие простых людей к ополченцам. Это было на руку лишь их врагам. Поэтому на «Совете рати» он поставил вопрос о том, что следует сурово наказывать тех, кто занимается воровством. Городовые воеводы горячо поддержали своего вожака и постановили тут же казнить виновных на месте преступления, без суда и следствия.

Как-то раз воевода Плещеев узнал, что 28 казаков грабят Николо-Угрешский монастырь. Он тут же приказал их поймать и бросить в воду, желая утопить. Товарищи выловили казаков и привели их к атаманам для разбирательства. Собрали казачий круг, на котором почему-то во всем обвинили Прокопия Петровича (якобы он умышленно настраивал воевод против казаков), кроме того, его стали укорять за грубость и непомерное высокомерие, из-за которого он гнушался общаться с простыми воинами. Сидя в приказной избе, он отказывался их принимать и не удовлетворял их просьбы.

Вполне вероятно, что многие из этих обвинений были несправедливыми, поэтому Ляпунов обиделся и решил уехать домой на Рязанщину. Узнав об этом, городовые воеводы бросились его догонять. Под Симоновым монастырем они уговорили его вернуться. Без его опыта и организационных способностей им было трудно обойтись. Но Заруцкий решил любым путем избавиться от соперника. Для этого он даже пошел на явный подлог. По его просьбе поляки изготовили в Москве грамоту, якобы написанную П. П. Ляпуновым и за его подписью. В ней писалось о том, что жителям всех городов следует убивать казаков, появляющихся в их местности. Эту грамоту подбросили казакам в подмосковный стан. Те, естественно, возмутились и потребовали собрать Большой круг — общий казачий сход. На нем Прокопий должен был объясниться.

Рязанского воеводу заранее предупредили о новом волнении среди казаков, направленном лично против него. Он понял, что это вновь происки его врагов и что его жизни угрожает большая опасность. По совету друзей Ляпунов решил с казаками не встречаться и не покидать расположение своего полка. Однако два авторитетных атамана С. Толстой и Ю. Потемкин пообещали в случае опасности защитить его и уговорили выйти на круг.

25 июля 1611 года с несколькими сопровождавшими его рязанцами Прокопий Петрович отправился к казакам. Он был уверен в своей правоте и надеялся убедить всех в невиновности. Но заранее настроенные против него казаки не пожелали выслушать воеводу. С шумом и криком они набросились на него. Не помогла и защита И. Ржевского.

Оба пали под ударами казачьих сабель. Жизнь П. П. Ляпунова оборвалась именно тогда, когда Отечество особенно нуждалось в его мужестве, опытности и воинской доблести. Среди ополченцев начался раскол. Городовые воеводы ушли из Белого города, и это очень ослабило силы оставшихся. Условия в лагере стали сложными. Всем начал заправлять И. Заруцкий с казаками. Беззаконие и своеволие превратились в норму жизни. В итоге среди простых людей авторитет ополченцев резко упал. Поэтому Гермоген начал рассылать по городам новые грамоты, призывая честных людей вновь взяться за оружие. Первое же ополчение он прозвал Казачьей армией.

«Крепкостоятельный воевода» Д. Т. Трубецкой

Д. Т. Трубецкой принадлежал к знатному роду князей-Гедиминовичей, перешедших на службу к Ивану III в 1500 году. С членом Семибоярщины А. В. Трубецким в этом отношении он имел одинаковое происхождение. Отец Дмитрия был одним из первых представителей их рода, дослужившимся до высоких чинов. При дворе царя Федора Ивановича он был видным боярином. Сохранил это положение он и при Борисе Годунове. Достаточно успешная карьера была обеспечена и его сыну. В возрасте 16–17 лет Д. Трубецкой — стольник при дворе царевича Федора Борисовича. После его воцарения он должен был составить его ближнее окружение. Однако свержение Годуновых положило конец быстрому продвижению Трубецкого по лестнице чинов. И при Лжедмитрии I, и при Василии Шуйском наш новый герой все еще оставался стольником.

Путь молодого князя к престолу старого Шуйского был закрыт. Это обстоятельство, видимо, и заставило Дмитрия сменить государя. В декабре 1608 года во время битвы при Ходынке он отъехал к Лжедмитрию II. В Тушинском лагере радостно встретили измену князя. Он сразу