История России ХХ - начала XXI века - Леонид Милов

Между тем ситуация в стране, обострившаяся после срыва плана хлебозаготовок в 1927 г., еще более усугубилась после очередного неурожая 1928 г. К лету 1928 г. хлебные карточки существовали уже во многих городах. К зиме 1928/29 г. с санкции местной власти они появились в Москве. Расширение репрессий против крестьян — держателей хлеба в конце заготовительной кампании (с января 1929 г.) не помогло: заготовительные планы выполнены не были, и это предвещало катастрофу. В этих условиях Политбюро приступило к оформлению повсеместной системы нормированного распределения хлеба. 14 февраля 1929 г. карточная система на хлеб стала всесоюзной. Хлеб населению отпускался по так называемым заборным книжкам. Книжки получало только трудовое население городов. Остальным хлеб продавался из того, что оставалось после обеспечения главных потребителей, и по двойной цене. 13 января 1931 г. карточная система была официально распространена на другие продукты питания и на непродовольственные товары первой необходимости. Система действовала до 1936 г., была иерархичной. Существовало 4 списка снабжения (особый, 1-й, 2-й и 3-й). При этом потребители первых двух списков получали 70–80 % поступавших в торговлю фондов. Вне действия карточной системы находились крестьяне и лишенные политических прав («лишенцы»), составлявшие вместе 80 % населения страны. Высший уровень снабжения представляли распределители для «номенклатуры», обеспечивавшие включенных в нее лиц пайками литер «А» и «Б». Ко времени отмены карточной системы число руководящих работников, получающих литерные пайки, составляло 46 тыс. человек (4,5 тыс. по литере «А», 41,5 тыс. — по литере «Б»). Международные сопоставления показывают, что материальные возможности советской элиты находились примерно на уровне высших слоев среднего класса Запада. В целом неравенство, существовавшее в советском обществе, было неравенством в бедности.

Хлебные карточки появляются в стране, где веками «нормальным» урожаем был валовой сбор сам-3 при среднем высеве в 12 пудов (5,7 ц) на десятину. Примерный подсчет по средним показателям для Промышленного и Черноземного центров за 1925/26 г. свидетельствует о следующем. При населенности 6,2 и 6,38 души на двор посев равен соответственно 0,54 и 0,76 десятины на душу. При душевом посеве на 0,66 десятины 7,92 пуда в ржаном эквиваленте и прекрасном урожае в сам-4 валовой сбор на душу составлял 31,68 пуда, а чистый сбор — 23,76 пуда. Это 380 кг зерна на душу в год, или 1 кг 42 г в сутки на душу населения. Из них следует вычесть подкормку скота. Исходя из реальной населенности хозяйства в 5,4 человека (3,8 полного едока), подкормка в 500 г муки в сутки на голову для 1,6 головы составит 800 г (0,66 лошади и 0,96 коровы). На одного едока это равно 210 г в сутки. В итоге на питание выходит 832 г зерна в сутки, или 2531 ккал. И это при норме в 3200 ккал. Следовательно, под нажимом властей немного можно было продать.

Данный пример иллюстрирует благоприятный вариант итогов годовой работы. Но меры государства были направлены на более резкое (может, до 1500 ккал) уменьшение этой нормы. А если урожай с десятины сам-3 (при той же густоте высева), то валовой сбор на душевую долю посева будет 2,51 ц (15,7 пуда), а чистый — всего 7,7 пуда (124,3 кг). В этом случае суточная норма снизится до 456 г, и на подкормку скота нельзя уделить ни грамма. Фактически это полуголодный режим, и ни о какой продаже и речи не могло быть. Разумеется, это приблизительная, среднестатистическая модель. При реальной дифференциации хозяйств какая-то, немалая, доля их могла продавать государству хлеб, но это всего лишь часть крестьян.

Поиск выхода из создавшейся ситуации был предметом продолжавшейся в 1929–1930 гг. дискуссии, в центре которой оставался вопрос, как сохранить высокие темпы индустриализации и в то же время повысить товарность сельскохозяйственного производства. Победа Сталина и его сторонников над «правоуклонистами» открывала путь безудержному форсированию индустриализации и коллективизации. Несмотря на принятый закон о пятилетнем плане, Сталин уже через несколько недель добился увеличения его показателей. 20 января 1929 г. в «Правде» была впервые опубликована написанная Лениным в 1917 г. статья «Как организовать соревнование». Вскоре после этого в стране началось своеобразное движение за то, кто «больше пообещает» в деле досрочного выполнения пятилетки. 14 августа 1927 г. Президиум ВСНХ принял решение об увеличении во втором году пятилетки прироста валовой продукции крупной промышленности не на 21, а на 28 %.

27 октября 1929 г. газеты опубликовали обращение рабочих завода «Красное Сормово» к трудящимся Советского Союза с призывом начать борьбу за выполнение пятилетки в четыре года. Через несколько дней этот лозунг подхватили крупнейшие предприятия страны. В ноябре пленум ЦК партии одобрил начинания угольщиков о выполнении пятилетки за 4 года и тракторостроителей — в 3 года обогнать Америку. Первый всесоюзный съезд ударных бригад (5- 10 декабря 1929 г.) принял обращение к рабочим страны с призывом о досрочном выполнении заданий пятилетки за четыре года.

К осени 1929 г. стали приносить свои плоды мероприятия по подготовке перехода деревни к сплошной коллективизации, предпринимавшиеся с XV съезда партии (декабрь 1925 г.). Если летом 1928 г. в стране существовало 33,3 тыс. колхозов, объединявших 1,7 % всех крестьянских хозяйств, то к лету 1929 г. их стало 57 тыс. В них было объединено свыше миллиона, или 3,9 %, хозяйств. В некоторых районах Северного Кавказа, Нижней и Средней Волги, ЦЧО колхозными стали до 30–50 % хозяйств. За три месяца (июль — сентябрь) в колхозы вступило около миллиона крестьянских дворов, почти столько же, сколько за 12 послеоктябрьских лет. Это означало, что на путь колхозов стали переходить основные слои деревни — середняки. Немаловажным обстоятельством, облегчавшим этот процесс, были общинные традиции в ментальности российского крестьянства.

Опираясь на эту тенденцию, Сталин и его сторонники, вопреки ранее принятым планам, потребовали завершить коллективизацию в основных зерновых районах страны за год. Теоретическим обоснованием форсирования перестройки деревни явилась статья Сталина «Год великого перелома» (7 ноября 1929 г.). В ней говорилось, что крестьяне пошли в колхозы «целыми деревнями, волостями, районами» и уже в текущем году достигнуты «решающие успехи в деле хлебозаготовок», «рухнули, рассеялись в прах» утверждения «правых» о невозможности массовой коллективизации.

Пленум ЦК (ноябрь 1929 г.), обсудивший итоги и дальнейшие задачи колхозного строительства, подчеркнул в резолюции, что произошедший перелом в отношении крестьянства к коллективизации «в предстоящую посевную кампанию должен стать исходным пунктом нового движения вперед в подъеме бедняцко-середняцкого хозяйства и в социалистической перестройке деревни». Это был призыв к немедленной сплошной коллективизации.

В разгар работы пленума, 12 ноября, лидеры «правых» обратились к членам ЦК и ЦКК с заявлением. Признав «рекордные цифры по промышленности и развитию коллективных форм земледелия» в истекшем году, они предупреждали, что отказ от НЭПа и возрождение идеалов «военного коммунизма» приведут к кризису в сельском хозяйстве, неблагоприятно скажутся на снабжении больших городов продовольствием. Ответная резолюция была суровой: «Бухарина, как застрельщика и руководителя правых уклонистов, вывести из состава Политбюро». Пропаганда взглядов «правого» оппортунизма и примиренчества с ним была признана несовместимой с пребыванием в рядах партии.

Резолюция подействовала отрезвляюще. 26 ноября лидеры «правых» решили, казалось бы, окончательно прекратить борьбу. В опубликованном от имени Томского, Бухарина и Рыкова в «Правде» заявлении говорилось: «В течение последних полутора лет между нами и большинством ЦК ВКП(б) были разногласия по ряду политических и тактических вопросов… Мы считаем своим долгом заявить, что в этом споре оказались правы партия и ее ЦК… Признавая свои ошибки, мы со своей стороны приложим все усилия к тому, чтобы вместе со всей партией повести решительную борьбу против всех уклонов от генеральной линии партии, и прежде всего против правого уклона». В последующие дни один за другим заявили о своем отходе от оппозиции и члены «бухаринской школы» — представители интеллигенции, занимавшие руководящие посты в центральных и местных идеологических учреждениях, плановых и хозяйственных органах.

Таким образом, в ноябре 1929 г. Центральным Комитетом была дана установка местным партийным и советским органам развернуть сплошную коллективизацию не только селений и округов, но и областей. Для оказания помощи в организации колхозов было решено направить в деревню не менее 25 тыс. передовых рабочих.

В речи на конференции аграрников-марксистов в декабре 1929 г. Сталин сформулировал задачу ликвидировать класс кулачества как необходимое условие развития колхозов и совхозов. «Большим скачком» в развитии, новой «революцией сверху» предполагалось разом покончить со всеми социально-экономическими проблемами, коренным образом сломать и перестроить сложившийся хозяйственный уклад и народнохозяйственные пропорции. Революционное нетерпение, энтузиазм масс, настроения штурмовщины, в определенной мере присущие русскому национальному характеру, умело эксплуатировались руководством страны. В управлении экономикой возобладали административные рычаги, материальное стимулирование стало подменяться работой на энтузиазме людей. Конец 1929 г., по существу, стал завершением периода НЭПа.