Преследуя Аделин - Х. Д. Карлтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы спешим вниз на кухню, забыв о демоне, живущем на моем чердаке. Я достаю пару запасных резиновых перчаток, которые мы купили с Даей, когда убирались в доме. Она надевает перчатки и осторожно достает окровавленные часы.
– Я не хочу, чтобы кровь отслоилась, но мне нужно снять браслет, чтобы разглядеть серийный номер, – бормочет она, осторожно обращаясь с часами. – У тебя есть канцелярская кнопка?
Я разворачиваюсь и открываю кухонный ящик с хламом, уверенная, что где-то они у меня были. Порывшись с минуту, я издаю торжествующее «ага» и протягиваю Дайе синюю канцелярскую кнопку.
У нее уходит минута, но в конце концов ей удается расстегнуть браслет между ушками часов.
– Твою мать, – ругается она.
– Что?
– Кто-то соскреб серийный номер. Он едва заметен.
Дайя смотрит на меня, в ее зеленых глазах разочарование. Я сникаю, хмурясь и поджимая губы в знак поражения.
– Нет, я не сдамся. Мы сдадим кровь на анализ, и я что-нибудь придумаю с этими часами. Я их возьму?
Я киваю, разрешая Дайе разобраться. Она невероятно умна, и ее возможности в поиске информации просто астрономические.
И тут у меня в голове вспыхивает озарение.
– На тех фотографиях с Джиджи эти часы были на Фрэнке.
Я перебираю бумаги, разбросанные по столешнице, пока не выбираю небольшую стопку фотографий.
– Те же часы, – повторяю я, протягивая снимки Дайе.
Она бросает взгляд на фотографии, и ее губы растягивает ухмылка.
– Теперь нам осталось только доказать это.
8-е мая, 1946
Я скоро умру. Он уже идет за мной, я чувствую это.
И все, о чем я могу думать, это Сера.
Моя милая чудесная Сера. Ей только исполнилось шестнадцать, и она такая светлая. Такая полная жизни.
Как я могу сказать ей, что меня больше не будет рядом? И я могу винить в этом лишь себя. Я совершила так много ошибок за последние два года. Я должна была все сделать иначе.
Но слишком поздно.
И больше всего пострадает моя дочь.
О, Сера. Что мне делать, когда я предстану перед человеком, который чувствует, как я его презираю?
Я так устала. Думаю, мне нужно прилечь ненадолго.
Глава 37
Тень
Ты ничего не мог сделать.
Ты не можешь изменить то, что уже произошло.
Ты не можешь спасти всех.
Я благодарен Джею. Правда. Я не доверяю многим людям в этой сфере, особенно это касается того, от чего мне очень трудно отказаться самому, но я не могу одновременно выполнять работу в полях и сидеть, уткнувшись в компьютер.
И Джей более чем эффективно помогает мне в этом.
Но в чем этот ублюдок неспециалист, так это в том, чтобы помочь мне почувствовать себя лучше.
Он пытается. Я вижу.
Но мне трудно по достоинству оценить его усилия, когда все мои силы уходят на то, чтобы не ворваться в «Спаситель» и не разнести там все.
Если бы не тот факт, что там работают невинные люди – или, скорее, их держат там в заложниках, – я бы, черт возьми, так и сделал.
Я был там.
Я видел, как они пили кровь маленького мальчика. Восьмилетнего ребенка, принесенного в жертву на каком-то каменном алтаре, чтобы поприветствовать новых членов дьяволопоклоннического, пьющего кровь, педофильского клуба.
Я никогда не пойму, почему они это делают. Никогда не пойму желание причинить боль кому-то столь юному, столь чистому и столь невинному. Но именно эти качества их и привлекают. Вот что влечет дьявола к ангелу.
Они жаждут испортить. Развратить. Запятнать. Причинить боль и страдания тем, кто никогда не просил об этом. В этом и состоит их больной кайф.
– Ему было восемь, Джей, – выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. – У него была семья. Две матери, три брата и сестра. Его любили. Он воспитывался в хорошем доме родителями, которые любили его. А они украли его в треклятом продуктовом магазине, продали и использовали в качестве гребаной жертвы.
Джей молчит, похоже, понимая, что его стандартные ответы, направленные на улучшение самочувствия, бесполезны.
Я был там.
И не сделал ничего, чтобы это остановить.
Открываю рот, готовый продолжить, но поступает еще один звонок. Я смотрю на телефон, и на моем лице появляется злобный оскал.
– Мне нужно идти, – бросаю я Джею, кладу трубку и тут же отвечаю на звонок. – Дэниел. Так приятно слышать тебя, – здороваюсь я. Как одеяло, наброшенное на огонь, мой тон холоден и собран.
– Зак, извини, что звоню так неожиданно. Я хотел кое о чем тебя попросить.
Откидываюсь в кресле, выгибаю шею, громко хрустя мышцами. Мои глаза не отрываются от монитора с фотографией маленького мальчика, которого убивают на последнем видео.
Я уже не смогу забыть его, но когда смотрю на его лицо, это напоминает мне, что где-то есть еще люди, оказавшиеся в такой же ситуации. И сейчас это напоминание – единственное, что удерживает меня от взрыва.
Мне нужно мое благоразумие. Если я потеряю его сейчас, я разрушу то, над чем так упорно работал.
– Чем я могу помочь?
– Считай это предварительным посвящением. Мы уже выбрали, что у нас будет на ужин в эту субботу, и это действительно кое-что особенное. Мы хотим убедиться, что все пройдет без заминок, поэтому в пятницу решили устроить себе небольшой перекус. Присоединяйся, если хочешь.
Мои брови сдвигаются, а в животе открывается яма ужаса, как разверзается небо, обрушивающее на утопающий город очередной ливень.
– «Без заминок»? – повторяю я, понижая голос.
– Не принимай это на свой счет. Большинство проходящих инициацию мы знаем уже много лет. Мы все здесь рискуем, поэтому мое начальство решило, что лучше уж нам поужинать заранее.
Сообщество проверяет меня. В моей голове уже крутятся мысли о том, как предотвратить смерть ребенка у меня на глазах, не поубивав их всех.
– Вот как? – заинтригованно произношу я.
– Все, о чем я прошу, это встретиться со мной в пятницу вечером на званом ужине, который я устраиваю.
Пятница через два дня.
У меня голова идет кругом, когда я пытаюсь разобраться в том, что замышляет Дэн. Это что-то злое, это я знаю точно.
– Какова цель этого перекуса?
Если Дэну и не нравятся мои вопросы, он не дает об этом знать. И, честно говоря, мне плевать.
Чувствуя, как меня охватывает какое-то непреодолимое стремление, я включаю на экране
