Дом на перекрестке (трилогия) - Милена Завойчинская

Потом перебралась к себе, — заниматься созиданием и дизайнерской деятельность. В гостиной пришлось кое-что изменить и организовать столовый уголок с буфетом и шкафом, в который спрятались микроволновка, чайник, холодильник. Убедившись, что домовые расставили посуду по буфетам в столовой, и на всякий случай заглянув под супницу, чтобы проверить — точно ли нет лапок, — я попросила доставить бытовую технику ко мне в комнату и установить, и расставить немного посуды в моем маленьком буфетике. Потом пришло время настраивать телевизор… Программ-то как много оказывается, а я уж и не помню, когда в последний раз что-то смотрела. Вот ведь… И из жизни совсем выпала, нужно хотя бы новости начать смотреть по утрам. А то я в курсе событий в Ферине, и совсем не знаю, что нового на Земле.

Проверила почту, как электронную, так и ту, что доставили за время моего отсутствия. Посидела в задумчивости над письмом виконта Андора Каланен, который сетовал, что не успел попрощаться со мной, так как не предполагал, что я покину Керисталь так быстро. Поразмышляла над превратностями судьбы, о его родстве с магом из ковена и над тем, что же этому виконту от меня нужно? Я сама или же?.. Что или — я не знала. Позвала Марсика и привычного Эрилива, — хотела бы сказать незаметного, но какое там — заметного, еще как заметного, и неотступного, как тень. Сходили мы к пруду повидаться с водяным и узнать как у него дела. Выслушала его восторженные речи о лунных рыбках, которые плодятся и множатся, о работящих земных студентах, которые ему очень понравились. Не удержавшись, опробовала новые мостки и поболтала ногами в теплой чистой воде, кидая рыбкам хлеб. Я, конечно, теперича благородна мадама в модном туалете, как говорила героиня мультфильма «Золотое кольцо», но удержаться и не посидеть, свесив ноги в воду, было выше моих сил, — плебейские привычки неискоренимы. Взяла у него очередную порцию воды живой и мертвой.

Придя домой, была застигнута мамой, дорвавшейся до дочери, и поболтала с ней по телефону, выслушав кучу подробностей об их с папой жизни, и о том, какая я редиска. И что, мол, уж только попади ты, дочка, в мои руки… Пришлось пообещать, что через несколько дней постараюсь приехать. Столкнувшись с Лувидой, побеседовала об ее умение шить, и предложила приобрести швейную машинку. Обсудили мы с ней сей агрегат и выяснили, что ничего подобного нет ни в Мариэли, не в Лилирейе (уточнив у Эрилива), ни в Ферине (это мне твердо подтвердили Ниневия и Селена). И вот тут я почувствовала себя, как минимум, Пифагором, — ведь именно он первым предложил считать Землю шаром, — а заодно Галилеем, Бруно и Энштейном. Ну а как иначе? Ведь я пришла к гениальнейшей идее: купить несколько старинных швейных машинок фирмы Зингер у кого-то из старушек, разобрать одну на детали, приобрести патент на свое имя на производство и продажу таких механизмов в трех мирах, и найти гномов-умельцев, которые смогут это делать. А затем организовать с ними бизнес. Ну, ведь умничка же я? И пусть кто скажет, что это плагиат. Не-э-эт, это деловая жилка.

К вечеру вернулся Всеволод Иванович и вручил мне половину суммы, приятно оттягивающую руки. И снова я потопала на поклон к собственному Домику — просить о сейфе. А то у меня и наличность теперь есть, и драгоценности такие, что Эрмитаж плачет от зависти, а храню я их на полочках в гардеробной. Домик мне этот железный ящик организовал в лучшем виде, и я, достав из укромных уголков драгоценности, браслет Илфинора и все наличные средства, как золотые, так и земные рубли, тщательно спрятала все это в новый сейф. Короче, вроде и ничего интересного, но весь день безостановочно что-то делала… Ужас, и ведь устала же, вот что самое странное. Нет, все-таки неблагодарное это дело — жизнь домохозяйки. Еще пару таких дней и я снова начну проситься на работу. Даже ругаться с вредными магами из ковена и то было интереснее. Когда я вечером, кивнув на прощание Эриливу, уже собралась входить в свои комнаты из коридора показались две маленькие мохнатые фигуры.

— Вика! — громко позвал меня Филимон. — Подожди, мы с Марсиком к тебе.

— Ну идемте, — я с улыбкой подождала, пока они добегут и впустила их. Эрилив ничего не сказал, только, улыбаясь, проводил животных взглядом и подождал, пока я закрою за ними дверь. Он вообще какой-то странный сегодня весь день был. Мочал, в разговоры не вступал, если я его о чем-то спрашивала — отвечал сдержанно и лаконично.

— Фух, — Филя плюхнулся на ковер, а Марс, пихнув его носом, развалился рядом.

— Что? — я тоже присела рядом с ними на ковер в гостиной, благо он у меня с пушистым толстым ворсом и на нем при желании можно вообще спокойно лежать.

— Ты чего нас не позвала? — кот лежа на спине, повернул ко мне укоризненную мордочку.

— Не знаю, — я даже растерялась от такого вопроса. — Ты же с Тимаром спишь обычно, а Марс с тобой.

— А поговорить? А приласкать несчастного маленького фамильярчика, который соскучился по своей непутевой хозяйке? А Марсику животик почесать? — речитативом запричитал Филя.

— Ну, от этого я никогда не откажусь, — улыбнулась я и, протянув руки, стала их обоих гладить. — Вы же у меня самые замечательные и любимые.

— Вот так-то лучше, — Филя блаженно зажмурился, а Марс радостно тявкнул. — Марса можешь уже оставлять у себя. Он научился терпеть и гулять на улице. Так что не бойся, лужиц больше не будет.

— О, Марс, да ты молодец, — я рассмеялась.

— И Марс — молодец, и Филя — молодец, — вклинился кот, не желая отдавать лучи славы песику. — Я же его нянь, я его всему учу.

— Да-да, Филечка. Ты у меня замечательный. Что бы я без тебя делала? — Марс тут же вскочил и запрыгал вокруг меня, показывая, что он тоже замечательный. — И без тебя, Марсик. Ты у меня тоже замечательный, и уже почти взрослый.

— То-то же, — перекатившись и потянувшись во весь свой немалый рост, Филимон сел напротив меня. — А теперь рассказывай.

— Что именно? — я тоже села поудобнее и, скинув босоножки, обняла руками колени и положила на них подбородок.

— Вообще меня интересует все по порядку, но давай начнем с Эрилива. Что у васслучилось?

— Э?

— Не экай. Рассказывай, какая между вами собака пробежала? — Марс тут же возмущенно пихнул лобастой головой Филю в бок. — Марс, прекрати, — отмахнулся от него кот. — Я же представитель кошачьего племени и не имею морального права предположить, что между ними пробежала кошка.

— Гав! — Марс был не согласен.

— Ой, ну ладно, ладно, — кот закатил глаза. — Так какая белка между вами пробежала, Вика?

— Филь, я что-то не очень понимаю, о чем ты? — я приподняла брови. — Вроде никакая. Мы не в ссоре.

— Это я вижу. Только ты мне тогда объясни, что между вами произошло и почему наш смазливый блондинчик сам на себя не похож. Не улыбается почти, молчит все время, следует за тобой как неприкаянный и не сводит с тебя глаз?

— Так это его работа — следовать за мной молчаливой тенью и не сводить с меня глаз. Он мне сразу так и сказал, что он должен быть все время рядом, незаметным и привычным.

— Вика, прекрати, — укоризненно протянул кот. — Он и раньше следовал за тобой. Но при этом не смотрел на тебя так, словно… Ну, короче, — так…

— Да как — так?

— Не знаю. Словно ждет чего-то. Не то от тебя, не то от себя, не то спросить что-то хочет и не решается. Ты что — не видишь? Он же все время на тебя смотрит, когда ты не видишь, а только ты начинаешь поворачивать голову в его сторону, сразу отводит глаза. И ведет себя не так, как до поездки.

— А как?

— А вот — не так. Раньше он вел себя легко, непринужденно и весело. А сейчас как-то натянуто. И хотя и следует за тобой, но пытается держать небольшую дистанцию и не прикасаться к тебе.

— Да? — озадачилась я.

Слова Фили меня удивили. Что-то я всего этого и не замечала. Ну молчит Эрилив и молчит. Мало ли, — мешать не хочет, или сказать нечего. Собственно, мне и некогда было наблюдать за ним. Он вроде как на работе, телохранитель же, а я своими делами занималась весь день.

— Филь, даже не знаю, что и предположить. Мы, конечно, поссорились разочек, но потом помирились.

— Вот и рассказывай своему маленькому, но мудрому фамильяру, что у вас там произошло. А то я начинаю подозревать, что наш красавчик в тебя втюрился и сам в шоке от этого.

— Филь, он без памяти влюблен в свою невесту, — я улыбнулась коту. — А лиреллы — однолюбы. И Эрилив, и князь мне об этом говорили.

— Значит, мы плохо влияем на этого конкретного лирелла. А точнее — ты плохо влияешь. Или же он извращенец, раз умудрился, будучи лиреллом, втюриться в еще одну девушку.

— Филя-а-а, — я рассмеялась. — Ну ты как скажешь. Хорошо, что Эрилив тебя не слышит. А то ты и напридумывал про него бог знает что, да еще и извращенцем обозвал. Да и меня заодно обвинил в том, что я плохо на него влияю.