Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Мужчины нервно переместились к дверям и к бару, оказавшись в опасной близости от скрывавшегося Сискритта. На мгновение он испугался, что солдаты людишек могут ворваться в подвал, но эти опасения были развеяны мгновение спустя, когда совсем рядом с таверной раздался мощный взрыв, от которого загремела дверь на петлях, а со стропил и потолка обрушились облака пыли и грязи, заставившие людей зайтись в приступе кашля. Он вздрогнул на мгновение, но затем крепко ухватился за деревянную раму двери, чтобы успокоить нервы.

Толстяк, бормоча проклятия, которые Сискритт не разобрал, обернулся к чему-то на стене, ранее скрытому от глаз скавена, и вытащил из тайника огромный боевой молот. Сискритт сглотнул, когда увидел, с какой лёгкостью седовласый толстяк поднял массивное оружие, впервые разглядев широкую спину и могучие мышцы, которые скрывались под толстым слоем жира. Бывший наёмник, вышедший на пенсию, определённо. Он должен был догадаться. Во многих отношениях жизнь в Скверноземелье напоминала жизнь в кланах: только сильный мог выжить и процветать.

Он снова проклял вынужденную спешку. Если бы у него был хотя бы один день, чтобы разведать всё в таверне…

Хозяин пересёк комнату со спокойной уверенностью, его молот светился внутренней силой. Наконец толстяк приблизился к двери, присел на корочки и вдруг испугался, словно это был портал в сами Пустоши Хаоса. Прежде чем он схватился за ручку, раздался голос. Слова на рейкшпиле были произнесены медленно и раздельно, и даже Сискритт смог разобрать их.

— Я бы не стал пока открывать эту дверь, человече.

Говоривший вышел из тени за баром, которая до этого мига скрывала его от глаз. Огромный рыжий ирокез выплыл в поле зрения, словно парус корабля контрабандистов на горизонте, а затем появились бугрившиеся мышцами и расписанные татуировками плечи гнома Убийцы.

Толстяк повернулся к гному, чтобы сказать что-то, как показалось Сискритту, достаточно безобидное, но гном выплюнул обратно ядовитый ответ, слишком быстро, чтобы скавен смог разобрать. Человечишка опустил глаза и поднял пустую ладонь в знак капитуляции, после чего вновь заговорил, на этот раз более мягко.

Сискритт проклял людишек и бессмысленное многообразие их языков и диалектов. Он бы отдал лапу, лишь бы узнать, что именно они лопочут.

Гном бросил взгляд на трактирщика, прежде чем вновь обратить его на дверь. Жирный возвышался над ним, но гном источал ауру, которая словно бы доминировала над таверной. Даже Сискритт почувствовал, как у него заложило дух от следующих слов карлика.

— Я не знаю, человече. Я просто с нетерпением жду это, чтобы убить.

Сискритт хихикнул. Глупые неудачники, не орчишки ожидают вас в этот день.

Бросив последний взгляд, он со всей возможной скоростью бросился к противоположному концу барной стойки, пользуясь её защитой. А затем коротким прыжком переместился из бара в укрытие под лестницей. Его уши дрогнули, когда шум битвы приблизился.

Чёрно-зелёное свечение пробилось сквозь щели в двери, сопровождаемое смертоносным треском варп-огня, и искупало людей в кошмарном свете. Воздух чуть ли не шипел от пепла, наполненного варп-камнем. На улице были слышны недолгие звуки борьбы: крики, вопли, пронзительные скрипы и звуки металла кромсающего мясо. Дверь сердито громыхнула, как будто что-то тяжёлое и мягкое только что было брошено в неё с другой стороны. Вой человека превратился в бульканье, а затем Сискритт увидел, как чей-то силуэт, освещённый пламенем варп-огня, медленно сползает по двери.

И вдруг, словно кто-то разбил заклинание тишины.

Толстяк начал выкрикивать приказы, и людишки пришли в движение. Столы и стулья были составлены в импровизированную баррикаду, пока те, кто ещё не достал оружие, вооружались. Сискритт разобрал смешные имена, которыми людишки называли друг друга: Руудольф, Гюнтер, Холегур, Фееликс. Один из них, которого называли Руудольфом, спешно забежал за подвальную дверь и начал возиться с тяжёлой связкой ключей.

Ощущение западни нахлынуло на него, словно когтями сжав глотку. Между растущей баррикадой и человечишкой Руудольфом не было никакой возможности улизнуть. Паника всё росла и росла, словно приливная волна, пока Руудольф приближался всё ближе и ближе.

Граа! Сейчас или никогда!

Полубегом, полуползком, он вскарабкался по покрытым соломой доскам, за тонкую каменную стенку, отделявшую лестницу от основного помещения. Он остановился, задыхаясь, на первой ступеньке, и подождал, пока его бешено бьющееся в панике сердце не стихнет. Молча он пообещал себе, что более никогда в жизни не станет делать что-либо подобное.

Он выглянул из-за стены как раз вовремя, чтобы увидеть, как человечишка исчезает в подвале. Один короткий миг, когда он вспомнил о Крассике, он подумал, что не будет горевать об идиоте, но тут же внезапное чувство одиночества проползло в его кишки. Он был один, в ловушке в логове людишек!

Сискритт сделал глубокий вдох и, несмотря на то, что воздух был насыщен страхом людишек, успокоился. С Крассиком или без Крассика, он всегда был один. Один Сискритт среди ста тысяч ничтожных скавенов. Он проигнорировал шум и крики от взволнованных человечков и вернулся к своей непосредственной задаче. Талисман был уже так близко, что он практически мог почувствовать его вес на своей шее.

Лестница была короткой. Он насчитал десять простых деревянных ступеней, ведущих вверх на второй этаж здания, но они были расположены достаточно широко: более подходяще для широкой поступи людишек, чем для коротких лап Сискрита. Он аккуратно перепрыгивал с одной ступени на другую, предпринимая все возможные усилия для того, чтобы производить как можно меньше шума при приземлении, хотя и сомневался, что скрип ступеней сможет заглушить чириканье тысяч бойцов клана, возбуждённых предвкушением предстоящего лёгкого убийства.

Верхний этаж был лучше, чем нижний. Широкая ковровая дорожка покрывала полы коридора перед Сискриттом, хотя её цвет и рисунок были уже практически неразличимы после многих лет использования. С левой стороны через одинаковое расстояние располагались три низких, утопленных в стенах двери, ведущие в номера, на каждой двери было вырезано изображение какого-либо причудливого зверя. Он не мог разглядеть рисунки на двух дальних, но на первой двери было вырезано изображение трёхглавой химеры, и достаточно реалистично для того, чтобы вызвать у него испуганный писк, когда Сискритт завернул за угол и столкнулся нос к носу с уставившимся на него изображением.

В стене справа были врезаны несколько широких и изощрённо украшенных свинцом окон, и из них открывался вид, который бы согрел душу любого скавена.

Город горел.

Половина горизонта светилась огнём, многочисленные точки зелёноватого пламени разгорались в разных частях города. Сердце Сискритта наполнилось гордостью от демонстрации величия его расы. Пусть глупые людишки сидят за своими каменными стенами и бойницами. Они были бесполезны против скавенской хитрости. Он наблюдал, как ещё один взрыв сорвал крышу с соседнего здания, стены лопнули, словно перезрелый плод, став топливом для рождённых варп-камнем пожаров.

Пламя окрасило коридор жутким зелёным светом, прошедшим сквозь окна, создавая ощущение, будто Сискритт плыл в расплавленном варп-камне, словно его засунули под стекло на потеху какому-нибудь полусумасшедшему колдуну из клана Скрайр.

Его вырвали из задумчивости звуки, раздавшиеся впереди по коридору, и он мгновенно нырнул за дверь с химерой, когда мимо с грохотом пробежала пара вооружённых мужчин, направляясь к лестнице. Из дальней двери вослед им раздался вопль на тилейском языке, который Сискритт знал достаточно хорошо.

— Я плачу вам, вы, неблагодарные собаки! И то, что происходит в городе — не отменяет этого!

В течение нескольких мгновений, Сискритт слышал, как человечишка переминается на пороге, словно ожидая, что его приспешники вернутся.

— Ну и хорошо! Сдохните, как и все остальные!

Дверь с шумом захлопнулась, и Сискритт ухмыльнулся, став бенефициаром столь невероятной удачи. Слушая, как бывшие телохранители его жертвы присоединили свои усилия к людишкам внизу, Сискритт одними губами пробормотал благодарность щедрости Рогатой.

Он окинул быстрым взглядом пустую, неприбранную комнату за дверью с химерой. Жуткий варп-свет отбрасывал длинные тени, которые танцевали по стенам и потолку. Даже в этом состоянии комната отдавала человеческой роскошью, которую он не мог себе даже вообразить… Но в один прекрасный день, уже совсем скоро, он будет иметь всё это, и многое другое. Он плотно зажмурил глаза от удовольствий, что ожидали его в ближайшее время. Его лапа опустилась на грудь, на то место, где вскоре будет висеть талисман. Да-да, он будет иметь всё это и многое другое.