Поэмы Оссиана - Джеймс Макферсон

Тем временем известность его Оссиана проникла в другие страны. Тотландские, английские и ирландские национальные пристрастия, противоречия и конфликты, подогревавшие оссиановскую полемику, вне Британских островов мало кого волновали. Зато в Европе находили живой отклик те особенности макферсоновской оссианической поэзии, которые отвечали новым преромантическим тенденциям в литературе, - обращение к национальному прошлому, к неприкрашенной природе, к простой нецивилизованной жизни, народным сказаниям, выдвижение на первый план естественного чувства, предпочтительно скорбного, меланхолического и т. д. С другой стороны, в своем "Оссиане" Макферсон сумел в известной мере приноровить эти новые тенденции к каноническим принципам (недаром классик Блэр стал его приверженцем), и это облегчало усвоение и распространение его прозаических поэм не только в Великобритании, но и за ее пределами. {См. общий обзор: Van Tieghem P. Ossian et l'ossianisme au XVIIIe siecle. - In: Van Tieghem P. Le preromantisme. Etudes d'histoire litteraire europeenne. Paris, 1924. p. 195-287.}

В предисловии к изданию 1773 г. Макферсон с законной гордостью писал: "Энтузиазм, с каким эти поэмы были приняты за границей, служит вознаграждением за ту холодность, с которой некоторые демонстративно отнеслись к ним дома. Все просвещенные народы Европы перевели их на свои языки". {Poems, vol. I, p. V-VI.} Конечно, с присущим ему тщеславием он преувеличивал, говоря о "всех просвещенных народах, Европы". Однако действительно в трех странах, игравших наибольшую роль в культурной жизни европейского континента, - Франции, Германии, Италии - его Оссиан к тому времени переводился. Французские переводы "Отрывков" начали появляться в 1760-1761 гг., а немецкие - в 1762, после чего в Германии стали переводить и поэмы, причем полный немецкий перевод "Фингала", выполненный Альбрехтом Виттенбергом, был опубликован в 1764 г. Годом раньше итальянский ученый и поэт Мелькиор Чезаротти выпустил стихотворный перевод "Поэм Оссиана, сына Фингала", снабдив его множеством примечаний, где, в частности, ставил шотландского барда выше Гомера. {Poesie di Ossian figlio di Fingal antico poeta celtico ultimamente scoperte e tradotte in prosa inglese da Jacopo Macpherson, e da quella transportate in verso italiano dall' Ab. Melchior Cesarotti con varie annotazioni de' due traduttori. Padova, [1763].}

По-видимому, все-таки с наибольшим энтузиазмом Оссиан был встречен в Германии (куда, между прочим, он попал одновременно и был воспринят параллельно с "Новой Элоизой" Руссо). {См.: Tombo R. Ossian in Germany. Bibliography, general survey, Ossian's influence upon Klopstock and the Bards. New York, 1901; Horstmeyer R. Die deutsche Ossianiibersetzungen des XVIII. Jahrhunderts. Greifswald, 1926.} Здесь в феодально раздробленной стране конституционная Англия привлекала симпатии передовых умов, и английская литература пользовалась неизменным их вниманием и сочувствием. Оссианические творения Макферсона проникали сюда вместе с трагедиями Шекспира, романами Ричардсона, поэмами Мильтона и Юнга. До конца XVIII в. в Германии было опубликовано четыре полных перевода "Поэм Оссиана" (самый ранний из них, принадлежавший Михаэлю Денису и выполненный гекзаметром, вышел уже в 1768 г.) {Die Gedichte Ossians, eines alten celtischen Dichters, aus dem Englischen libers, von M. Denis, aus der G. J. Bd I, II. Wien, 1768.} и 34 частичных; в числе переводчиков подвизались Якоб Ленц, Гердер, Бюргер. Впрочем, многие немецкие читатели не нуждались в переводе (чему способствовала, в частности, простота языка Макферсона), и в 1770-1780-е годы в Германии трижды выходил английский "Оссиан". Инициатором этих изданий был друг Гете И. Г. Мерк.

В это время в Германии поэмы Оссиана признавались древними памятниками и какие-либо сомнения критиков в их подлинности считались чуть ли не проявлением дурного вкуса и невосприимчивости к истинным художественным ценностям. {См.: Tombo R, op. cit., p. 73.} И для этого были свои причины. Помимо общих эстетических особенностей, обусловивших европейский успех Оссиана, здесь своеобразно преломлялись и патриотические устремления Макферсона. Обращение к героическому прошлому в противовес современному униженному положению нации находило живой отклик у литераторов, обличавших феодально-абсолютистское убожество своей страны. Именно так воспринял Оссиана поэт Фридрих-Готлиб Клопшток, который, опираясь на Макферсона, на переводы рунической поэзии Томаса Перси и труды Малле, создавал образ древнегерманской поэзии. Он даже утверждал, что "Оссиан - германец по происхождению, поскольку он каледонец", {Письмо к И. В. Л. Глейму от 31 июля 1769 г. (Klopstock und seine Freunde, Bd II. Halberstadt, 1810, S. 214).} и шотландский бард служил ему примером при возрождении национального искусства германских "бардов". В программной оде Клошнтока "Холм и роща" (1767), где "холм" - это Геликон, обитель греческих муз, а "роща" - место пребывания бардов, немецкий поэт беседует с тенями греческого певца и северного барда (само это общение с тенями шло от Оссиана) и в итоге приемлет завет барда, "безыскусного голоса души", который призывает к созданию национальной поэзии, самобытной и действенной. {См.: Гейман В. Я. Клопшток. - В кн.: История немецкой литературы, т. II. М, 1963, с. 174-175.} Декларация Клопштока была воспринята группой близких ему поэтов (Герстенберг, переводчик Оссиана Денис, Кречман,.Хартман и др.); они гордо именовали себя "бардами" и, подражая Оссиану, создавали стилизацию под древнюю поэзию.

Знакомство с Оссианом оказало влияние на созданную И. Г. Терьером теорию народной поэзии, которая в свою очередь явилась одним из литературных манифестов движения "Бури и натиска". Перевод Дениса дал немецкому мыслителю повод для рассуждений о характере и стиле народной поэзии, оформленных в виде статьи "Извлечения из переписки об Оссиапе и о песнях древних народов" (1771). Считая шотландского барда оригинальным гением, равным Гомеру, Гердер писал: "... стихотворения Оссиана представляют собою песни, песни народа, необразованного, но одаренного непосредственным чувством, песни, которые долгие годы жили в устной традиции, передаваемой от отца к сыну". {Гердер И. Г. Избр. соч. М.-Л., 1959, с. 24.} С поэмами Оссиана Гердер сопоставлял песни других народов и стремился выяснить особенности народной поэзии, естественной, живой, свободной и чувственной; понять ее, считал он, можно только в обстановке, где она возникла (так, он вспоминал, что читал "историю Утала и Нинатомы - в виду острова, на котором она произошла"). {Там же, с. 32. Утал и Нинатома - герои поэмы "Бератон".} Только в соприкосновении со стихией живой народной поэзии видел Гердер возможность преодолеть упадок современной литературы - книжной, рассудочной и искусственной. "Оссиан, песни диких народов, песни скальдов, романсы, областные песни могли бы вывести нас на лучший путь, если бы мы захотели научиться у них чему-нибудь большему, чем только форме, внешним приемам, языку", - заключал он. {Там же, с. 59. См.: Gillies A. Herder und Ossian. Berlin, 1933.}

Оссиан вызвал живой интерес у молодого Гете; последующее его знакомство с Гердером несомненно этот интерес усилило. В 1771 г. Гете перевел отрывок из "Теморы" и "Песни в Сельме". {См.: Hennig J. Goethe's translations of Ossian's Songs of Selma. - The Journal of English and Germanic philology, 1946, vol. XLV, N 1, p. 77-87.} Последний перевод он позднее приписал герою романа "Страдания юного Вертера" (1774), которого наделил многими собственными чертами. Кельтский бард овладевает душой юноши в трагическую пору его жизни; именно в его поэзии страдалец Вертер, близкий уже к самоубийству, находит отклик своим душевным мукам. "Оссиан вытеснил из моего сердца Гомера. В какой мир вводит меня этот великан! Блуждать по равнине, когда кругом бушует буря и с клубами тумана, при тусклом свете луны, гонит души предков слушать с гор сквозь рев лесного потока приглушенные стоны духов из темных пещер и горестные сетования девушки над четырьмя замшелыми, поросшими травой камнями, под которыми покоится павший герой, ее возлюбленный!". {Гете. Страдания юного Вертера. М., 1957, с. 199-200.}

Оссианическая "радость скорби" при посредстве Вертера сближалась с "мировой скорбью" (Weltschmerz), и уже в таком преломлении, осложненная новым комплексом нравственных идей и социального протеста, вторая волна оссианизма прошла по Европе и даже проникла обратно в Великобританию. {См.: Stewart A. M. Ossian and Germany. - Scottish literary news, 197 vol. III, N 3, p. 12-13.} В некоторых странах (в том числе и в России) само имя барда было впервые напечатано на страницах романа Гете. {Впоследствии Гете изменил свое отношение к Оссиану, как и ко многим другим увлечениям молодости. Когда в 1829 г. английский путешественник Г. К. Робинзон заметил ему, что именно "Вертер" ввел Оссиана в моду, Гете, улыбнувшись, сказал: "Это отчасти верно, но критики не обратили внимания на то, что Вертер восхвалял Гомера, пока был в здравом уме, а Оссиана, - когда уже сошел с ума" (Robinson H. С. Diary reminiscences and correspondence, vol. II. New York, 1877, p. 106).} Однако уже к концу века в Германии отчетливо проявляется спад былого увлечения. В. Шредер, публикуя в 1800 г., новый перевод "Фингала", жаловался, что Оссиана больше почитают, чем читают. {См.: Tombo R. Ossian in Germany, p. 74.} Некоторая вспышка интереса, вызвавшая появление новых немецких переводов в начале XIX в., была, видимо, связана с полемикой после смерти Макферсона и публикацией "оригиналов". В дальнейшем же Оссиан в Германии перешел в основном в руки ученых специалистов.