О богах, шакалах и детях - Юлия Жукова

Хос и сам малоадекватен. Дрожит, таращится по сторонам, тыжело дышит. Азамат легонько пихает его, мол, пошли уже, так он взвивается на полметра. Муж кладёт ему руку на плечо, Кир на другое, я почёсываю за ухом. После этого хозяина леса всё-таки удаётся сдвинуть с места и довести до края города, где среди сосен намечена верёвками территория под разработку. Темно уже, как ночью, но снег в сочетании с луной создают некоторую подсветку. Азамат показывает Хосу фонарь, но тот только фыркает.

Оказавшись в лесу, Хос немного отходит и принимается петлять между деревьями, принюхиваясь и прислушиваясь. Телохранители пытаются за ним следовать, но там, где Хос спокойно проходит по насту своими большими мягкими лапами, мужики в сапогах проваливаются по колено, создавая много шума. Хос утробно рыкает, и телохранители быстренько возвращаются к кромке леса.

— Мы так не можем, Ахмад-хон! — жалуется один.

— В лесу его нечего стеречь, — отстранённо произносит Азамат, всматриваясь в чащу, где бродит Хос. — Там ему некого бояться. Вот в городе — да.

— Ничего если я превращусь? — гнусаво кричит Хос из-за сугроба. — Мне так будет удобнее!

— Давай! — разрешает Азамат.

— О боги, он ещё и разговаривает! — в ужасе стонет один из "смелых".

— Естественно, — авторитетно подтвеждает Кир. — Мы б не стали немого нанимать.

— И крестиком вышивать умеет, — тихо замечаю я, так что слышит меня только Азамат, и удивлённо поднимает брови. Я отмахиваюсь.

Хос меж тем, судя по скребущему звуку, вскарабкивается на дерево и продолжает движение с ветки на ветку, быстро уносясь вдаль.

— Да он так сбежит, — замечает ещёё один местный.

— Нет, ему это низачем не нужно, — мотаю головой. — И в вашем лесу он ничего не забыл.

До нас доносится птичий щебет — это зимней-то ночью.

— Он там чего, поохотиться решил? — хмыкает Кир.

Щебет сменяется на совиное уханье.

— Я думаю, он разговаривает с птицами, — замечает Азамат.

Мы успеваем как следует промёрзнуть, притоптать снег, сплясать вприсядку и согреться к тому моменту, как Хос наконец возвращается. Он появляется поти на самой макушке высоченного дерева чуть в глубине, отталкивается и планирует по дуге, расправив кожистые складки на боках, и приземляется точнёхонько в центр вытоптанного круга. Наши спутники валятся в снег спной вперёд и отползают на пару метров, пока Хос отряхивается и превращается обратно.

— Ну как? — интересуюсь я, поправляя на нём задравшуюся куртку.

— На этом куске что хотите можно, — отвечает Хос, немного запыхавшись. — Вообще никто не живёт. Даже птицы не залетают. Но для людей может быть опасно.

— Почему? — хмурится Азамат.

— Для всех опасно, — пожимает плечами Хос. — Птицы глупые, плоо объясняют. Я так понял, кого-то тут убили в прошлом году. В смысле, человека.

— Ого! — Азамат сдвигает брови. — Ну-ка, господа хорошие, вспоминайте, у вас тут городок маленький, обо всех смертях знаете. Кто это мог быть?

Местные вылезают из сугробов и растерянно переглядываются.

— Не знаем, Ахмад-хон. У нас в прошлом году никого не убивали. У одного мужика мать умерла от болезни, так не в лесу, а дома. Её по всем правилам проводили.

— Слушай, Хос, — интересуюсь я, — а почему зверьё не живёт там, где человека убили?

— Если просто человека — это всё равно, живут. А тут такого… как это называется… Ну как девчонка та, которая молчит.

— Духовника? — удивляюсь я.

— Знающего? — переспрашивает Азамат.

— Вроде того, — кивает Хос.

— Так духовника или знающего? — с ухмылкой уточняет Кир. — Большая разница, знаешь ли.

— Поди птицам объясни эту разницу, — фыркает Хос. — Мне показали место, где она лежит. Я там порылся, но всё мёрзлое, запаха нет.

— Она? — замечает Азамат.

— Да сказали самка, да ещё опасная.

— Ну тогда точно не духовник, — басит самый крупный мужик.

— Да это должно быть знающая из леса, говорили ведь, что за рекой живёт какая-то! — вспоминает другой.

— Точно, — соглашается первый. — Говорили же, что она старую Сойку до смерти-то и довела. Вот ведь!

— Понятно, — заключает Азамат. — Но на том месте, где лежит знающий, нельзя никакого производства строить. Молодец, Хос, что разузнал, а то было бы тут… До весны вы её не найдёте, так что надо другое место для лесопилки присматривать. Прогуляемся подальше?

— Я, пожалуй, домой пойду, греться, — заявляю я. — Надеюсь, вы справитесь. Кудряшу позвоню, надо же убийство расследовать.

— Знающей-то? — кривится крупный мужик. — Да кому она нужна?

Я строю рожу и предоставляю Азамату отвечать на этот вопрос.

Домой в данном случае — это на постоялый двор, который в день нашего приезда выскребли до такой степени, что даже слой дерева с пола и стен срезали. Первую ночь пришлось проветривать, потому что ароматные моющие средства в смеси с инсектицидами — это тот ещё запашок. Но сейчас там довольно приятно, внизу в гостиной сидят малочисленные, но очень довольные чистотой гости, добродушно таращатся на меня сквозь пивные кружки. Я не иду наверх, потому что там вечером так натоплено, что сауна не нужна.

Эцаган случаем интересуеся вяло. Знающих он, как и все муданжцы, не любит, и тратить ресурсы на то, чтобы найти убийцу, не очень хочет. Однако всё же за дело берётся, потому что от Алтонгирела знает, что погибший насильственной смертью знающий и после смерти будет чинить беды, если не разобраться. Да и тело найти надо, не оставлять же опасное место. Чем именно опасно такое место, Эцаган объяснить затрудняется, но об этом он тоже от Алтоши слышал, а значит, это не просто поверье.

Наш разговор по буку неожиданно прерывает Тирбиш, позвонив мне на телефон. У него внезапно заболела мать, её забрали в Дом Целителей, а отец в отъезде вместе со старшими братьями, и с мелюзгой совершенно некому сидеть. Проникшись ситуацией, я, конечно, отпускаю Тирбиша домой, даже вызываю ему казённый унгуц. И только потом осознаю, что Алэк таким образом остаётся с одним Ароном, если не считать неизвестного с ружьём.

Я звоню Арону и полчаса компостирую ему мозги по поводу безопасности и ухода за ребёнком, заставляю записать список всех окон, дверей, балконов и канализационных труб, через которые можно хотя бы теоретически проникнуть в дом. Требую, чтобы он прошёлся с планшетом и показал мне по видео, как он всё запирает. Когда заканчиваю, аж пот по лицу течёт, так напряглась. Ну ладно, ночь должны пережить, а завтра уже и мы вернёмся.

Азамат с Киром и Хосом приходят глубокой ночью, ледяные и голоднющие, но вполне довольные. Хос насторожённо обнюхивает помещение и косится на других постояльцев, но уже не так нервничает, как вначале.

— Азамат, твой брат ведь может нормально присмотреть за Алэком, да? — жалобно спрашиваю я.

— Конечно, — без тени сомнения отвечает муж, снимая с моих плеч гору-другую. — А почему такой вопрос?

Я объясняю про Тирбиша.

— Вот как… — понимающе кивает Азамат. — Ну ничего, мы завтра пораньше вылетим, быстренько в сад зайдём, с Хависом раскланяемся, и домой.

— Ой ещё же в сад! — вспоминаю я, морщась. — А там же Ирлик будет! Это навсегда! Может, ну его?

— Договорились вроде бы, — пожимает плечами Азамат. — Подводить бога — нехорошо. Попробуй ему позвонить, что ли…

Я пробую, но Ирлик не принимает вызов. То ли не научился ещё, то ли не дома. И что у него за дела такие срочные возникли? Надеюсь, нас он не собирается в них втягивать.

— Не переживай, — успокаивает меня муж. — Арон прекрасно справится, у него своих детей двое. Вс будет хорошо с нашим мальчиком.

Я киваю, но на душе у меня как-то не очень радужно.

Утро не откладывается в моей памяти, потому что когда Азамат говорит "пораньше", это значит, что поспать вообще не удастся. Я утешаю себя тем, что до дома по-любому высплюсь, если только не накручу себя на бигуди из-за Алэка. Нор вообще большой плюс выездов — это что спишь на них, как убитый.

Мы приземляемся на ту же полянку, и Хавис уже поджидает нас неподалёку. Стоит неподвижно, скрестив руки и с интересом наблюдает, как мы садимся, поднимая облака рассыпчатого снега.

Хос выскакивает первым и принимается мурлыкать и сипеть, обильно шавеля ушами. Видимо, повествует о вчерашних успехах.

— Ну хоть что-то в голове осталось, — резюмирует Хавис и переводит взгляд на нас. — Вам от меня ещё чего-то надо?

— Никак нет, — весело рапортует Азамат. — Мы хотели тут по соседству зайти в Ирлик-хонов сад. Вы, кстати, не знаете точно, где вход? У нас только пометка на карте есть…

— Мангустов сад?! — шёпотом изумляется Хавис, прижав уши так, что капюшон у него на голове оседает. — Откуда вы-то о нём знаете?

— Он мне проиграл питейное соревнование, — сонно сообщаю я.