Янтарный Меч 3 - Ян Фэй

Остальные в комнате хранили молчание, выжидая.

Обербек, вы хотите сказать, что он хочет вступить в политическую игру, на равных? – даже принцесса не могла поверить в услышанное, – если так, то нами хотят воспользоваться в своих целях? Определенно весьма разочаровывает.

Да, но все же… так оно и есть. Все равно его предложение – лучший для нас вариант.

Парень не промах – это точно, – на это месте Флитвуд решил, что пора выключиться из дискуссии, пока не разболелась голова ото всего этого анализа. Устало потерев виски, он спросил:

И что же делать в итоге?

Любой вариант возможен – выбор за нами. Напрямую ни одна из сторон здесь не выигрывает, – загадочно заключил Обербек, – а на самом деле все, что нам остается – отойти в сторонку и ждать, как этот… несомненно способный молодой человек обставит графа Ранднера.

Остальные мужчины в комнате только неверяще поморщились. Даже Эке, полностью уверенный в способностях Брэнделя.

Все понимали, что у того не хватает ни ресурсов, ни опыта против в избытке обладающего всем этим графа.

Барр подумал было о Серебряных эльфах, но те уже давно дали понять, что не станут вмешиваться во внутреннюю политику Ауина. В итоге со стороны было совершенно неясно, на чем основана уверенность этого молодого человека в своих силах и способности участвовать в большой игре.

И только принцесса понимала, почему Обербек прав: причиной тому был пришедший одновременно с письмом краткий рапорт:

«Трентайм: лорд Максен разбит».

Том 3. Глава 91

Янтарный меч – том 3 глава 91

Глава 91 – Тучи сгущаются (5)

На территории Ранднера, между Арреком и границей с Владой

Предки графа получили эту область в надел во времена основания королевства, благодаря сильному войску, способному сдерживать натиск жителей Высокогорья с севера. Со временем влияние Ранднеров росло, и они постепенно подчиняли себе все новые и новые земли к югу, превратив свои территории в надежный рубеж обороны от захватчиков.

Постоянной резиденцией нынешнего графа стала крепость Паталоне, не самая большая, но одна из старейших. Построена она была порядка ста тридцати лет назад, с использованием эльфийских методов и элементов декора, как раз в момент всплеска популярности эльфийской культуры. Сейчас весь крепостной комплекс превратился в обитаемый музейный экспонат, один из редчайших символов своего времени.

Усадьбой своей Ранднер гордился – та во всей красоте демонстрировала уважение их рода к традициям и даже добавляла престижа в дворянской иерархии. Нынешний граф Ранднер, пользующийся репутацией двуличного до мозга костей человека, выгадывал от славы крепости ничуть не меньше своих славных предков.

Несколько дней спустя после поражения Максена к воротам Паталоне прискакала на взмыленных конях группа измученных гонцов. Здешний страж, проведший на воротах полжизни, впервые с Ноябрьской войны видел, чтобы всадники настолько загоняли лошадей: явно все они мчались во весь опор несколько дней кряду.

Судя по тому, что и люди, и кони были на последнем издыхании, а повязки на руках гонцов сигнализировали о срочном известии, стража сразу же поняла, что все слухи о событиях последних дней правдивы, и бросилась открывать ворота. Гонцы, с трудом дождавшись, пока те поднимутся лишь наполовину, тут же ринулись прямиком внутрь, не дожидаясь даже проверки документов.

Следуя трехступенчатому протоколу, рапорты разведки моментально передали камергеру, который, присвоив им высочайший уровень срочности, переправил бумаги помощнику, а тот бегом помчался к графу Ранднеру.

Последний раз высочайший уровень срочности рапорт разведки получал почти десять лет назад.

Следом камергер дернул за шнурок, отчего прямо в кабинете графа впервые за те же десять лет зазвонил потревоженный колокольчик. Система механического оповещения давно устарела – на замену ей повсеместно пришла магия – но глубоко предубежденный против всего волшебного граф до сих пор старался пользоваться только механизмами. В дворянских кругах всем было известно, что Ранднер считает магию ненадежной.

По счастью именно в этот момент граф был у себя в кабинете. Монокль и короткое меховое манто подчеркивали его внешнюю собранность и аккуратность, а тщательно подстриженная бородка и легкая полуулыбка на лице создавали весьма приятное первое впечатление. Увы, обманчивое: все более или менее знавшие графа сразу же определили бы, что сегодня тот, как обычно, тщательно скрывает свои мысли.

Несмотря на полностью седые волосы, определить возраст графа казалось совершенно невозможным – настолько моложаво он выглядел. Любые попытки неизбежно проваливались: на самом деле, Ранднер прочно завоевал себе место в высших эшелонах власти еще до начала прославившей его Ноябрьской войны.

Война та нанесла королевству настолько огромный урон, что все выжившие приобрели на ней колоссальный боевой опыт, и граф не стал исключением.

Расположившийся в кресле напротив него собеседник, причина появления на его лице этой загадочной улыбки, был родом из Высокогорья. Жители этого региона до сих пор не признавали себя гражданами Ауина и в основном считали варварами, за некоторыми исключениями. Жители Карсука, к примеру, слыли и сильнейшими и ценнейшими бойцами.

Пару веков назад всех горцев Ауина без исключения держали за дикарей, но с постепенным наступлением цивилизации регион все больше вовлекался в жизнь королевства. В итоге лишь один вопрос с ними оставался нерешенным: Высокогорье не оставляло притязаний на свободу, а власть не могла допустить постоянной угрозы их отделения. В итоге год за годом на территории Ранднера не прекращались мелкие военные столкновения.

Были и другие: некоторые горцы желали перейти под командование Ауина, и именно к таким и принадлежал нынешний гость, посланец подчинявшегося лично графу Ранднеру региона.

Мотивы его были просты: желание добиться освобождения от уплаты налогов для своих земель.

Любое вторжение Мадара, даже столь кратковременное, как это, наносило существенный урон и сельскому хозяйству, и производству: настолько существенный, что и временная отмена крайне обременительных налогов не гарантировала, что его люди смогут выжить: пока что им не удавалось даже собрать урожай.

Власть имущие будто не желали этого понимать, усиливая давление и требуя немедленной уплаты налогов вместо того, чтобы дать горцам вздохнуть.

Граф Ранднер внимательно выслушал все, что хотел сказать гость, с неизменной ничего не выражающей улыбкой на лице. Выглядел он располагающе, но гость знал, что к чему, и не смел фамильярничать.

И вот, когда проситель в отчаянии уже готов был умолять графа войти в их положение, у того зазвонил колокольчик.

Ранднер переменился в лице, впервые за весь день не сумев сохранить лицо.

Он и припомнить не мог, когда в последний раз сталкивался с тревогой такого уровня.

Прошу прощения, вынужден на некоторое время отлучиться.