Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Их любят, о них говорят - Федор Раззаков

Утром раздается телефонный звонок. Это корреспондент «Вечерней Москвы» Яблоновский спрашивает: «Николай Николаевич, вы играли вчера за дубль «Спартака» против «Динамо» вратарем?» Отвечаю: «Да». — «Сегодня выходит статья в газете «Чемпион в воротах». Надо бы сделать снимок».

Соглашаюсь. Пришли на стадион Института физкультуры.

Известный хоккеист, футболист Иван Нов. иков вместе с нами вышел на поле и стал бить по воротам, а я отражал удары. Ябюновский все эпизоды фиксировал, а затем говорит:

— Прошу бросочек!

Я на него смотрю с недоумением.

— Не умею.

— Простите, вы вчера защищали ворота дублеров «Спартака» в Тарасовке?

— Я, — отвечаю.

— Тогда прошу бросочек.

Я ему опять:

— Не умею.

— Не умеете падать?

— Не умею.

Снимок и заметка «Чемпион в воротах» все-таки появились к газете. Пришлось мне лечь на землю, крепко обхватив мяч, а Новиков «со страшным выражением на лице» прыгал через просившегося в ноги вратаря. Снимок этот даже попал в футмольный календарь…»

Продолжал Озеров играть и в теннис. Правда, после поражения в 1947 году в финале чемпионата СССР от Негребецкого ему в течение четырех лет не удавалось вернуть себе чемпионское звание. На этой почве у него даже были стычки с самим министром по делам спорта, председателем Спорткомитета СССР Н. Романовым, который считал, что Озерову мешает хорошо играть… его работа в театре. Министр говорил: «Вот будет тебе пятьдесят лет, тогда и будешь артистом, а на сегодняшний день ты нужен стране как теннисист и потрудись выполнять свои обязанности». И неизвестно, чем бы все это зaкончилось, если бы однажды супруга министра не уговорила го сходить в театр, а именно — во МХАТ, на спектакль «Домби и сын», где играл и Озеров. Сидела министерская чета в третьем ряду. Говорят, все актеры театра во все щелки смотрели, как реагирует Романов на игру Озерова, уж очень всем хотеюсь, чтобы министр перестал «наезжать» на молодого артиста. И ведь действительно перестал. По словам Озерова, после посещения театра Романов никогда больше не говорил ему, чтооы он бросил театр.

Между тем в 1950 году на Озерова свалилась еще одна обязанность — спортивного комментатора. Причем произошло это совершенно случайно. В один из летних дней его попросили зайти в Радиокомитет. Он пришел, полагая, что в очередной раз придется давать интервью. Однако ему неожиданно предложили попробовать себя в радиорепортаже, поскольку ас спортивных передач Вадим Синявский оказался на радио в одиночестве: второй комментатор Виктор Дубинин был назначен незадолго до этого тренером футбольной команды московского «Динамо». Озеров согласился.

Прежде чем допустить Озерова к настоящему репортажу, было несколько пробных, единственными слушателями которых являлись Синявский и радиотехник. После одного из таких репортажей Синявский сказал Озерову: «Быть тебе комментатором. Думаю, что здесь, около микрофона, тебе предстоит сыграть свою самую лучшую, самую заметную в жизни роль». Как в воду глядел!

Н. Озеров вспоминал впоследствии: «Вадим Святославович Синявский записывал мои репортажи на пленку, а после матча привозил меня на радио, включал магнитофонную запись, слушал мой безграмотный репортаж и с карандашом в руках, останавливая пленку, делал всевозможные замечания. Бывало, привяжется слово «вот». «Вот… вот… вот…» Самому слушать неприятно. Тогда Синявский на записочке писал крупно слово «вот» и на следующей нашей репетиции-записи ставил эту записочку перед микрофоном. Посматривая на нее, я слово «вот» уже не говорил, но обязательно приставало другое: «этот мяч… этот мяч… этот мяч…»

Начинающему комментатору пришлось выдержать еще несколько экзаменов перед разными аудиториями специалистов: в Федерации футбола СССР, у спортивных журналистов, у режиссеров Всесоюзного радио. Наконец 29 августа того же года его выпустили в самостоятельное плавание по эфиру: он вел репортаж о первом тайме футбольного матча «Динамо» — ЦДКА. После этого Озерова отстранили от репортажей на две недели — ждали откликов слушателей. За это время на радио пришло 40 писем — 36 содержали в себе похвалу и только в трех были критические высказывания в адрес комментаторадебютанта. В одном из этих писем некая девушка из Тулы разносила репортаж Озерова, что называется, в пух и прах, особенно упирая на то, что у него «та-а-кой противный голос». Однако мнение большинства все же перевесило, и Озеров был допущен к работе комментатором.

Итак, в начале 50-х Озеров оказался задействован сразу в нескольких сферах: в театре, в комментаторской будке и на теннисном корте. И — футбол, напомнит читатель. Однако футбольная карьера Озерова закончилась в 1950 году, причем не по его вине. Что же произошло?

Последними матчами Озерова в составе первой футбольной команды «Спартака» были игры на стадионе «Локомотив» — спартаковцы встречались с хозяевами стадиона — железнодорожниками. По итогам двух матчей победили спартаковцы, завоевав право выступать в чемпионате страны 2-й лиги (класс «В»), После победы состоялся незабываемый вечер чествования спартаковцев. Помимо футболистов, тогда отличились и теннисисты «Спартака», завоевавшие кубок СССР. И Озерову, как одному из виновников торжества, пришлось сидеть и среди футболистов, и среди теннисистов. Однако радость длилась недолго. Вскоре футбольная команда «Спартака» в классе «Б» была расформирована, и футбольная карьера Озерова в составе мастеров закончилась (с тех пор он играл только за любителей).

В 1951 году, после четырехлетнего перерыва, Озеров сумел вернуть себе звание чемпиона страны по теннису. Однако далось ему это чемпионство неимоверным напряжением всех сил — и физических, и моральных. За семь месяцев до победы Озерову была сделана сложная операция на мениске, и у многих были сомнения относительно его выступления в финале. Однако он дал слово профессору Ланду, проводившему операцию, во что бы то ни стало победить. И слово свое сдержал. В тот же день на имя профессора полетела телеграмма: «Рад доложить — задание выполнено. Бесконечно счастливый, на всю жизнь благодарный, всегда ваш — чемпион Советского Союза по теннису Николай Озеров».

Но с каждым днем Озеров все больше убеждался, что совмещать стразу три профессии становится все труднее и труднее. Вскоре его стали посылать комментировать матчи не только на родине, но и за границей. В итоге после Олимпийских игр 1952 года сразу с самолета он попал на очередное первенство страны по теннису и проиграл — расстался с чемпионским званием. Несмотря на то что к этому горькому итогу он был готов, потому что полтора месяца не держал в руках ракетки, но на душе все равно было муторно.