Разведка и шпионаж. Вехи тайной войны - Андрей Юрьевич Ведяев

исследователя телепатии и паранормальных явлений Александра Васильевича Барченко. Во время революции Барченко читал лекции на судах Балтфлота, посвящённые скрытым способностям человека и незримым силам природы, знания о которых хранятся в удалённых частях Земли. Эти лекции привлекли внимание крупнейшего русского психиатра, невролога, физиолога, основоположника патопсихологии, генерал-лейтенанта медицинской службы Русской императорской армии, академика Владимира Михайловича Бехтерева. В мае 1918 года Бехтерев обратился в Совнарком с ходатайством об организации Института по изучению мозга и психической деятельности. Вскоре институт, в котором с использованием новейших методов электрофизиологии, нейрохимии и биофизики изучались явления телепатии, телекинетики и гипноза, был открыт в Петрограде. Его директором до самой смерти являлся сам академик Бехтерев, который пригласил к себе в институт Барченко, а позднее, в 1921 году, рекомендовал его в Спецотдел Бокию.

Основными задачами Спецотдела являлись радио- и техническая разведка, дешифровка телеграмм, разработка шифров, радиоперехват, пеленгация и выявление вражеских передатчиков (радиоконтрразведка), а также надзор за тюрьмами и местами заключения, для чего в Спецотделе была образована канцелярия, изготавливавшая фальшивые документы.

Вскоре в составе Спецотдела по инициативе Бокия и при участии Барченко была создана секретная научная лаборатория, которая некоторое время располагалась под крышей Московского энергетического института. Позже эта лаборатория стала называться нейроэнергетической. Начальником лаборатории был химик-изобретатель Евгений Гопиус. Формально он возглавлял 7‑е отделение и был заместителем Бокия по научной работе. В секретную лабораторию входили учёные самых разных специальностей: от создателей радиоаппаратуры до исследователей солнечной активности и земного магнетизма. Согласно данным генерал-полковника Леонида Григорьевича Ивашова, которые он приводит в книге «Опрокинутый мир» (2018), в задачи лаборатории входили: передача мыслей на расстоянии и чтение чужих мыслей (что использовалось в том числе и для дешифровки); влияние энергоинформационных потоков на изменение сознания человека; формирование у людей соответствующих моделей поведения; влияние космических явлений и особенно солнечной и лунной активности на большие массы людей (в контексте подготовки к мировой революции) и другие задачи. Помимо проведения научных исследований Барченко выступал в роли консультанта по парапсихологии, а также участвовал в разработке методов выявления лиц, имеющих склонности к криптографии.

Комиссар госбезопасности 3‑го ранга (что соответствовало армейскому званию генерал-лейтенанта), обладатель знака «Почётный работник ВЧК-ОГПУ (V)» за № 7 Глеб Иванович Бокий и его Спецотдел, переименованный 25 декабря 1936 года в 9‑й (специально-секретный) отдел ГУГБ НКВД СССР, не смогли пережить драматических событий «Большой чистки» в ходе открытого столкновения еврейских революционеров-интернационалистов с выращенным Сталиным новым поколением национально ориентированных российских государственников. Сталин, сам наделённый даром предвидения, прошедший в сибирской ссылке школу шаманизма и освоивший духовные практики Георгия Гюрджиева, не без основания опасался наработанных в Спецотделе методов и технологий управления сознанием и созданных там образцов психотронного оружия. Они могли быть повёрнуты и против него, тем более что самым слабым звеном оказался Барченко, который создал тайное масонское общество под названием «Единое трудовое братство» и втянул туда Бокия, которого арестовали 16 мая 1937 года прямо на рабочем месте в здании НКВД на Лубянке. Арест Барченко последовал 22 мая, а на основании его показаний арестовали всех остальных. Версия следствия относительно того, что члены братства установили связь с некой религиозно-политической организацией в Британской Индии и по заданю английской разведки пытались воздействовать на высшее советское руководство с целью заставить его проводить выгодную Великобритании внешнюю политику, не выглядит столь уж фантастичной. Подготовкой теракта против Сталина, по версии следствия, занимался начальник секретной лаборатории Евгений Гопиус, проводивший исследования в области осуществления взрыва на расстоянии некими «невидимыми лучами».

Первоначально Сталин вычеркнул фамилию Бокия из расстрельного списка. Однако она была повторно включена в расстрельный список № 6 под грифом «Москва-Центр, бывшие сотрудники НКВД, 1‑я категория». 15 ноября 1937 года Особая тройка НКВД признала Бокия виновным и приговорила его к высшей мере наказания в «особом порядке». В тот же день приговор был приведён в исполнение. Барченко и всех остальных членов «Единого трудового братства» постигла та же участь.

Вся документация 9‑го отдела ГУГБ НКВД СССР, включая наработки секретной лаборатории в области паранормальных явлений, гипноза и передачи мыслей на расстоянии, а также монография Барченко «Введение в методику экспериментальных воздействий объёмного энергополя», были конфискованы и в 1939 году уничтожены. Очевидно, в этот момент Сталин уже знал, что приближается тот, кто сможет заменить ему не оправдавших доверия экстрасенсов и станет его личным оракулом.

Тёмной ноябрьской ночью 1939 года на польском берегу стоял немолодой плохо одетый человек ничем не примечательной наружности. Перед ним тускло поблескивали холодные волны Западного Буга. Этот человек бросил вызов самому Адольфу Гитлеру — фюреру германской нации. Звали его Вольф Мессинг.

«Я знал: мне оставаться на оккупированной немцами территории нельзя. Голова моя была оценена в 200 000 марок. Это было следствием того, что еще в 1937 году, выступая в одном из театров Варшавы в присутствии тысяч людей, я предсказал гибель Гитлера, если он повернет на Восток», — писал Мессинг в своих воспоминаниях. Наняв лодочника, он скоро оказался в Бресте. «Куда податься? — продолжает он. — На другой день меня надоумили: я пошел в отдел искусств горкома. Меня встретили вежливо, но сдержанно. В Советском Союзе, борясь против суеверий в сознании людей, не жаловали ни гадалок, ни волшебников, ни хиромантов. К числу таких же непоощряемых занятий относили и телепатию. <…> Пришлось доказывать, что в этом нет никакого фокуса, обмана, мошенничества. И вот наконец нашелся человек, который поверил. Это был заведующий отделом искусств Абрасимов Пётр Андреевич. На свой страх и риск он включил меня в бригаду артистов, обслуживающих Брестский район. Жизнь начала налаживаться». И хотя подлинность мемуаров Мессинга сейчас ставится под сомнение — якобы они написаны заведующим отделом науки «Комсомольской правды» Михаилом Хвастуновым, тем не менее сделано это было со слов Мессинга, тем более что для этого и личного контакта не требовалось.

Знаковой для Мессинга оказалась встреча на первомайской демонстрации 1940 года с первым секретарём ЦК КП(б) Белоруссии Пантелеймоном Кондратьевичем Пономаранко. Писатель Вадим Эрлихман, автор книги «Вольф Мессинг. Экстрасенс Сталина», считает, что Пономаренко решил выступлениями Мессинга отвлечь трудящихся от становящейся всё более тревожной обстановки на границе. Во время выступления в Гомеле к Мессингу подошли два человека в васильковых фуражках и, извинившись за прерванное представление, увезли в Москву. О том, что произошло дальше, мы узнаём опять же из мемуаров мага: «Входит какой-то человек с усами. Здоровается. Я его узнал, сразу отвечаю: “Здравствуйте. А я вас на руках носил”. — “Как это на руках?” — удивился Сталин. “Первого мая, на демонстрации…”».

Мессинг узнал, что обладает даром внушения — с позиций разведки,