Секториум - Ирина Ванка

— Я вполне мог решить проблему без твоего вмешательства.

— Неужели? — удивился Миша. — Что-то я не заметил, чтобы ты ее решал. Я бы сказал, тенденции не намечалось.

— Ты даже не разобрался в ситуации.

— Зато я нашел из нее выход.

— С такими манерами искать выход… Сказал бы я тебе, не при Ирине!

— Ирка, заткни уши! Чем тебя не устраивают мои манеры? Ну, выкладывай!

Я заткнула уши.

— Если мы все начнем себя вести по-хамски, — начал Андрей, — только потому, что обладаем возможностями… — но Миша не дал ему закончить.

— Я буду делать то, что считаю нужным, — заявил он. — И за свои поступки отвечу сам.

— Нет, не ты, а Вега будет отвечать за все, что ты вытворяешь! Ты же будешь беситься ровно до тех пор, пока он тебе покровительствует. Потому что сам себя ты контролировать не способен! Мания величия не позволяет!

— Напрасно завидуешь. Мне его покровительство не бесплатно досталось!

— Миша! Таким как ты не завидуют, таких как ты жалеют, — сказал Андрей. — Если тебе в Афгане снесло крышу, значит надо лечиться! Человечество тут ни при чем, и твоя работа тут ни при чем. Ты оторвался от реальности и не подумал, что сиги не нанимались к тебе в телохранители. Может случиться, что однажды придется вернуться в общество, с которым ты привык общаться, как с компьютерной игрой. Тогда будет совсем другая жизнь, и ты удивишься, когда узнаешь…

— Не твое дело, куда я вернусь после сигов! — перебил его Миша. — И не тебе рассуждать о моих правах! Я знаю себе цену. Сиги ее знают не хуже. Если я могу себе позволить больше, чем простой смертный, значит, я заработал это право!

Пока они цапались, я думала, не та самая ли это «хлопушка» сработала? Или что-нибудь усовершенствованное на ее основе? Эту штуку я давно заметила на Мишиной связке ключей и отмычек. Я была уверена, что это фонарь. В Мишиных карманах всегда водилась пара-тройка «неместных» безделушек, которыми он не стеснялся пользоваться в обиходе. Он вскрывал консервы лазерным лучом и вешал шпионские антенны на понравившихся девушек, чтобы узнать их домашние адреса. Можно было, конечно, выпросить у него эту штуку и внимательно рассмотреть, но не хотелось влезать в разборку. Я надеялась дождаться, когда эти два «крутых ковбоя» достигнут того, к чему стремились с утра, а именно, расквасят друг другу носы.

Ожидание было напрасным. На большую драку у обоих не хватало сил, а мелкая склока оказалась ниже их достоинства. Вместо мордобоя они разделили на двоих последнюю черную сигарету. А когда потащили из багажника плиту, совсем побратались. Мы решили плюхнуть ее в реку с моста и посмотреть, на какую высоту поднимутся брызги. После минуты молчания Миша торжественно объявил, что наша американская миссия подошла к концу, и он не имеет ничего против отметить это событие в ресторане. Потом он расстегнул плащ и пошагал по шоссе вслед за вечерним солнцем. «Гуд бай, Америка, о… — запел Миша, — где не был никогда». Мы сели в машину и тронулись за ним следом.

Глава 24. АНГЕЛЫ, КОТОРЫЕ ЖИВУТ ПОД ЗЕМЛЕЙ

Все-таки термин «гелиосом» — не абракадабра автоматического перевода. Как, впрочем, и к синонимам слова алгоний он тоже не относится. Его можно перевести на человеческий язык, как «солнечное тело». А для того, чтобы понять смысл, надо знать древние сигирийские легенды, согласно которым творение человека произошло из звездного вещества. Из него, как из глины, лепились неуклюжие головастики. Их разносили во все стороны Вселенной эфирные потоки. Головастики обретали телесную форму, с ними происходили метаморфозы, трактовать которые также не имеет смысла, не зная сигирийской культуры. И, наконец, на поверхностях планет формировался жизнеспособный homo-sapience с маленькой головой и мускулистым телом.

По сигирийским легендам, не все гелиосомные образования одинаково успешно преодолевали путь. Часть из них застревала вблизи светила, часть — в дороге. Чем ближе к планете, тем больше внешний облик становился похожим на гуманоида, чем ближе к солнцу — на эмбрион. Не знаю, каким интуитивным прозрением руководствовались древние, только научный прогресс легенду не опроверг. Эмбрионы живых существ похожи друг на друга. Сослепу можно перепутать зародыш мыши и человека. Чем ближе к моменту рождения, тем яснее различие, и если внимательно рассмотреть типичного представителя расы «белых гуманоидов», можно заметить сходство с трехмесячным человеческим эмбрионом: невысокое существо с крупной головой, узкими щелями рта и носа, прозрачной кожей, тонкими конечностями и большими глазами. Так оно и есть. Как выразились бы сиги, «не долетел» две трети пути. Зародыш субгармонала вызревает раньше гуманоида. Точнее, имеет менее продолжительное внутриутробное развитие. То, что получилось за три месяца, уже способно самостоятельно жить. Тонкие конечности вполне пригодны для слабой гравитации, мускулатура ни к чему. Эти существа обычно водятся на малых спутниках вблизи тяжелых объектов, похожих на звезды по химическому составу. Научно выражаясь, они лишь на треть освоили гелиосомный заряд, отпущенный природой, и имеют более сильную энергетическую зависимость от источника излучения.

С одной стороны, это хорошо. Субгармональные расы обладают сильным слэповым фоном. С другой стороны плохо, потому что такие существа слишком привязаны к среде обитания и не могут освоить удаленный ресурс, в то время как мы, «отвязанные» планетарные паразиты, и травку щиплем где попало, и водичку пьем, и любое солнышко питает нас энергией. Но прогресс наших лунных соседей не стоит на месте. Они нашли способ продлить свой эмбриональный цикл до нужной кондиции и теперь генетически измененные «белые гуманоиды» внешним видом практически не отличаются от людей и сигов. Конечно, на первый взгляд. Все равно, они остаются существами другой расы. Гелиосомный заряд, присущий их расовому типу, остается неизменным, а слэповые возможности — гораздо большими, нежели аналогичные возможности землян.

Теперь, если говорить об алгониках, ситуация проясняется сама собой. Их внешний вид, запечатленный архивом, напоминает двухнедельный эмбрион. Их «недолет» велик, а гелиосомный заряд имеет чудовищную силу. Это значит, что слэпы алгоников настолько мощны, что могут существовать автономно как при жизни носителя, так и после кончины. Можно сказать, что тщедушная, ни к чему непригодная физическая форма этой расы является в мир лишь для того, чтобы выпустить слэп, который практически вечен и способен на все. Для примера: человеческий слэп после смерти сохраняется в течение классического «карантинного» срока — сорока дней. Потом начинается первичный распад, то есть, целостность личности умершего уже потеряна. За этим следуют вторичные расслойки, третичные, которые еще могут производить впечатление на медиумов, особенно, если привидение выглядит эффектно в белой простыне. Когда же наступает полное растворение индивидуального фона человека — неясно. На протяжении столетий в старых замках мелькает одна и та же «простынь». Носители устойчивого фона при жизни, вероятно, были информалами субгармональных рас. Хотя в старых жилищах сам по себе ненормальный матричный фон. Разумно было бы запретить жить в одном доме более чем пяти поколениям подряд, особенно родственникам. Даже сигирийскими приборами не всегда определишь, что творится в этих древних «святынях».