Собрание сочинений. В 4-х т. Том 1. В дебрях Индии - Луи Жаколио

Безумные крики восторга встретили эти слова администратора Декана, и вслед за этим со всех сторон послышались крики: «Война! Война! Смерть англичанам!».

Когда снова восстановилась тишина, член Совета Семи продолжал:

— Нет сомнения, что тот, кто менее года тому назад хотел заменить собой губернатора Пондишери, чтобы поднять весь Декан и доставить генералов и офицеров для южной армии вместе с французским гарнизоном этого города, не мог изменить своих чувства по отношению к нам. Если он занял пост, которым хотел завладеть раньше, то лишь для того, чтобы служить нашему делу. Мы решили поэтому по приезде нового губернатора начать общее восстание в Декане. Три раджи с Юга уже готовы и подадут сигнал, расстреляв резидентов, которых Англия держит возле каждого из них и которые постепенно отняли у них все вплоть до последнего призрака власти.

Они могут доставить пятьсот тысяч пехоты, не считая добровольцев, которые сбегутся со всех сторон. Север, несмотря на ужасное поражение и расправу победителей, возьмется за оружие одновременно с нами; вожди просят, чтобы Нана-Сахиб снова стал во главе их, и мы не сомневаемся, что последний потомок Аурангзеба с радостью воспользуется случаем оплатить за поражение. Мы еще не предупреждали его об этом, потому что его убежище окружено шпионами и мы опасаемся, слишком рано отправив ему посла, открыть врагам тайну пещер Нухурмура или побудить Нана к какой-нибудь неосторожности от нетерпения начать действовать, когда он получит от нас известие.

Граф де Монморен, как зовут теперь нашего друга, уже выехал, чтобы занять назначенный ему пост, но в Пондишери он прибудет не раньше чем через двадцать дней. Раджи, несмотря на официальный приказ вице-короля явиться к нему, попытаются выиграть время, чтобы подготовить восстание к приезду французского губернатора. Вот краткое обращение ко всем народам Индии, которое будет распространено во всех деревнях, не исключая даже самых маленьких поселений:

Во имя божественной Триады, которая совмещается в Брахме, бессмертном творце всех вещей. Во имя Магомета, его божественного Пророка, ибо Аллах в Брахме, как Брахма в Аллахе, вселенная знает только одного единого Бога, Истинного Бога!

Мы, Три и Семь, говорящие от имени Духов Вод!

Мы, Нана-Сахиб, принц Пенджаба и Бенгалии!

И мы, раджи Майсура, Траванкора и Малайялама, соединились для защиты Саптасиндхавы, страны семи рек (Индии).

Приказываем всем индусам, без различия происхождения и религии, забыть свои ссоры и взяться за оружие для защиты земли своих предков.

Да будет сие исполнено немедленно!

Народы Севера и Юга, вперед за веру и отечество!

Слова эти, трогательные по своей простоте, возбудили общее волнение в собрании, и пятьсот человек крикнули в один голос:

— Вперед за веру и отечество!

— Вернувшись в свои провинции, — продолжал оратор, — вы обязаны приготовить народ к этому великому делу. Вы соберете всех субедаров своего округа и объявите им нашу волю.

Что касается нас, Трех и Семи, а также верховного вождя, брахматмы, то мы остаемся в Биджапуре, который до великого дня будет центром действия; сюда вы должны будете доставлять нам все сведения.

Остается сообщить вам еще одно важное решение, принятое нами. Джон Лоуренс, которого мы предупреждали уже три раза, чтобы он прекратил свои гнусные зверства против женщин, детей и людей совершенно невиновных, не принял этого в расчет и словно решил удвоить свою жестокость. Мера терпения нашего переполнилась. Желая дать другим пример, мы решили сначала потребовать его к тайному трибуналу, чтобы он или защитил себя, или выслушал свой приговор. Ввиду высокого положения, занимаемого им, мы нашли необходимым отступить от правила, требующего, чтобы подсудимые были судимы после наведения долгих и тщательных справок. Наказание этого человека, занимающего почти королевское положение, докажет всем, что никто не может избежать нашего правосудия. Я сказал, — закончил администратор Декана, — и да хранят нас Духи Вод!

— Брат Хамед, — начал тогда брахматма, — вот поручение, которое мы хотим тебе доверить: ты отправишься в Велур, у подошвы гор Малабарского берега; там сын нашего брата Анандраена, присутствующего здесь, проведет тебя до Нухурмура, где скрывается Нана-Сахиб. Ты сообщишь принцу о событиях, которые готовятся, и передашь ему наше пожелание, чтобы он присоединился к нам как можно раньше и был готов к важным событиям; затем ты доставишь его сюда вместе с его товарищами, стараясь действовать так, чтобы англичане не захватили вас врасплох. Мы не скрываем от тебя всех трудностей этого дела: ты вынужден будешь избегать хоженых тропинок, днем прятаться, а ночью пролагать себе путь через джунгли по бесконечным болотам и непроходимым лесам. Но так как ты хорошо знаком со страной, мы уверены, что ты успешно исполнишь это поручение и доставишь нам Нана-Сахиба здравым и невредимым. В Биджапуре он найдет такое же надежное жилище, как и в Нухурмуре. Когда ты вернешься, мы посвятим тебя в первую степень в награду за твою преданность.

— Я согласен, брахматма! — отвечал падиал. — Я выполню дело, которое ты мне доверяешь, и думаю, что выполню его с успехом. Прежде чем занять после смерти отца место ночного сторожа в Биджапуре, я двадцать лет ходил вдоль и поперек по джунглям, заготавливая корицу и отыскивая следы, и мне знакомы все уголки этих джунглей.

Негодяй не чувствовал под собой ног от радости; Нана-Сахиб, которого никто не мог найти, будет в полной зависимости от него! Само общество Духов Вод предавало принца ему в руки. Он не знал еще, что вице-король также хотел поручить ему это опасное предприятие; зато он знал, что все усилия, прилагаемые до сих пор, чтобы завладеть вождем восстания, кончились неудачей, и предатель дал себе слово увеличить свои требования ввиду важности услуги, которую он мог оказать англичанам.

В каждом уезде находится туземец — сборщик налогов, известный под названием серестадара; это самый высокий пост, которого может достигнуть индус, и многие добиваются его, так как он дает возможность обогатиться в весьма короткое время. На него назначаются только люди высокой касты, что еще более поднимает их значение в глазах местных жителей. Дислад-Хамед согласился быть шпионом притеснителей своей страны только с тем условием, что ему дадут место сборщика по окончании восстания. Когда он требовал исполнения этого условия, ему не давали формального отказа, но отвечали, что еще нуждаются в его услугах или же что нет вакантного места. На самом же деле его обманывали: ни один из податных инспекторов провинции не соглашался брать к себе на службу человека низкой касты, к которому относились с таким же презрением, как и к падиалу. Негодяй, которого сгубило его чрезмерное честолюбие, вынужден был по-прежнему играть свою гнусную роль; он так опозорил себя, что достаточно было одного слова со стороны агента высшей полиции, чтобы сограждане изрубили его.