Библия Пта - Альфред Ван Вогт

Далее сообщалось, что все арестованные доставлены в комендатуру Нью-Йорка, где они были опрошены и разделены на группы, которых в результате получилось четыре.

К первой группе относились служащие детективного агентства, нанятые Мастерсом-старшим для контроля за осуществлением операции. Постоянный и временный штаты агентства были отделены от гостей и отпущены примерно в три часа ночи, с ними же был освобожден Гленкорн.

Вторая группа — свыше девятисот человек — состояла из гостей так называемых потерпевших от Стивена. Их отпустили перед рассветом.

Непосредственно обиженные Стивеном Мастерсом в количестве тоже свыше девятисот человек, составившие третью группу, были переданы полиции. Согласно утверждению городской прокуратуры, они обвинялись в участии в мистификации, задуманной для усугубления того обмана и клеветы, которыми Стивен Мастерс опутал широкие круги общественности. Все эти лица предполагалось отпустить под залог, однако, по просьбе военных, их освобождение было отложено на несколько дней по соображениям безопасности. Срок начала процесса должен быть объявлен дополнительно.

Четвертая “группа” была представлена самим Стивеном в облике Стефани.

Его не передали гражданским властям, а под конвоем шести солдат и лейтенанта проводили по тускло освещенным бетонным коридорам со стальными дверьми, перед одной из которых лейтенант и остановился. В ответ на стук в дверь за ней послышался мужской голос:

— Кто там?

— Заключенный для допроса, генерал Синтер.

— Минутку.

Последовала пауза, раздался лязг металла о металл, и дверь открылась. В дверях стоял человек, внешность которого Стивену была совершенно незнакома, но зато голос его он уже имел удовольствие слышать в течение двух недель. На лице генерала появилась слабая издевательская усмешка. Он напомнил Стивену одного знакомого политикана средних лет, с которым он как-то встречался. Такая же аккуратность во внешности, округлое лицо, синие глаза и маленькие коричневые усики.

— Ну и ну, — удивился Синтер, — хорошенькая маленькая леди.

— Не такая уж маленькая, — отпарировал Стивен.

Насколько он помнил, Стефани имела пять футов и пять с половиной дюймов роста, и руки ее совсем не напоминали палочки. Ему казалось только, что она немного похудела за эти дни, но и только.

Генерал закрыл за ними стальную дверь и коротко скомандовал:

— На крышу!

Поднявшись с помощью лифта на ярко освещенную прожекторами крышу, по краям которой были установлены противоветровые щиты, Стивен увидел вертолет. Его огни уже горели, и в кабине за штурвалом сидел пилот.

— Посади ее на борт! — приказал Синтер.

Стивен начал лихорадочно соображать. Он торопливо заявил молодому лейтенанту и окружавшим его солдатам:

— Меня должна сопровождать женщина-охранник.

— Охранник вас будет ждать, когда вы прилетите, — холодно отчеканил офицер.

— Я не верю вам! — воскликнул Стивен, использовав самые музыкальные интонации сопрано Стефани.

Ко всему этому разговору с улыбкой прислушивался Синтер. Теперь он выступил вперед перед Стефани и сказал:

— Пришел твой конец, Стивен. Тебя доставили сюда семь джи-интов. Пилот — тоже джи-инт, ну и, конечно, я. Тебя подвели люди, вызвавшие газетчиков. Если бы в газетах не появились известия о дне встречи, мы не узнали бы, что ты задумал. Это было ловко придумано — откупиться от всех сразу, но все они сейчас под нашим замком. А тело Стивена находится под присмотром Обдана, джи-инта Эммета Обдана. И в кого бы ты ни перевоплотился, ты окажешься в такой же ситуации, что и сейчас, то есть, под присмотром. — Он издевательски поклонился и, выпрямившись, закончил: — Так что прошу взойти на борт. Я доставлю твое восхитительное женское тело нашему предводителю и отцу Кроогу.

Стивен заинтересовался:

— Эй, так ты один из отпрысков Матери от этого джи-инта?

— Да.

— Один из этих злых людей на Миттенде?

— Именно туда Мать сослала нас, когда увидела, что наши качества неприемлемы для нее.

— Мой старик и я сочли вас сородичем Кроога, потому что бормотали про себя свои мысли, когда допрашивали меня, как будто у вас раздвоение личности. Мать говорила, что настоящие завоеватели с трудом приспосабливаются к условиям этой галактики. Вы вроде бы подходили под это описание.

— Мы их потомки, имеем те же проблемы, — пояснил Синтер. — Мои подсознательные мысли выходят наружу. На Земле есть только один колонист — Кроог. И чтобы доставить его сюда, чтобы перенести одну жизнь через восемьсот тысяч световых лет, в свое время потребовалось очень много сил.

— А почему же все эти ребята, ваши- братья и сестры, не переселились на Землю?

— Что, переселиться? И потерять контакт с Матерью? — Синтер цинично улыбнулся. — Видишь ли, Миттенд — это место, откуда она поддерживает связь со Вселенной. У нее нет выхода, Стивен. Она вскоре должна будет сдаться Кроогу. Это неизбежный результат всех этих потоков энергий, с которыми она работает.

Кончилось это тем, что пожилой человек в генеральской форме рассердился на молоденькую женщину, посмевшую допрашивать его:

— Теперь я задам вопрос. Ты был необычно спокоен во всех опасных ситуациях. Кроог и прочие отметили это. Как ты объяснишь это?

— Я немного тупой, — искренне признался Стивен.

— Как так?

— Я не могу сосредоточиться на чем-нибудь более чем одну-две секунды. Я всегда был такой.

— Но, разумеется, в минуту опасности…

— Моя всегдашняя защита — поток сознания на базе негативных ассоциаций. Должен признаться, что я понемногу избавляюсь от этой особенности, — бодро объяснил Стивен.

— А я должен признаться, — вдруг разоткровенничался Синтер, — что мне не нравится план Кроога. Он хочет создать для тебя экстремальные условия и посмотреть, что вы будете делать, чтобы ускользнуть.

Стивен вспомнил Обдана.

— Думаю, что я уже побывал в экстремальных условиях. Именно поэтому я превратился в очаровательную Стефани.

— Это и открыло секрет, — сознался Синтер. — Так что теперь мы готовы к главному.

— Какой еще секрет?

— Что ты теперь можешь перевоплощаться в тела людей, которым когда-то чем-то помог. Поэтому мы все и здесь. Давай, в вертолет. Пожалуйста!

Ничего другого не оставалось. Стивен-Стефани грациозно прошел вперед и легко взобрался в низенькую кабину. Двери захлопнулись, зашипел воздух, создавая в кабине избыточное давление.

Через минуту вертолет был уже в воздухе.

ГЛАВА XXII

— Я понимаю так, что все это дело с переброской сознания через Вселенную, — услышал капитан Одард голос Марка Брема, — может осуществляться, если вы точно следуете правилам. То есть все это — вопрос чистой математики.

Они летели над дикими пространствами Миттенда, здесь были горы, речки, деревья, кусты. Командир экраноплана напряженно всматривался в местность, он искал признаки жизни. Поэтому смысл сказанного дошел до него не сразу.

Эти слова Марка Брема прозвучали для него неожиданно. Он взвесил свой ответ дважды и затем деловито высказал мнение:

— Я думаю, что вас из игры исключат, поскольку Вы в качестве Даниела Атгерса занимаетесь античной историей. Помните, как вы надеялись найти эту девушку и не смогли — так что будьте осторожны.

— Непосредственно сейчас, — заговорил снова голос Марка Брема — я опять Стивен Мастерс, я здесь в результате того, что джи-инты начали мучить бедную Стефани Вильямс. Они не знали, что мой отец заплатил Даниелу и что у меня есть выход — перевоплотиться в Даниела.

Капитан Одард моргнул. Он лишь на мгновение оторвался от наблюдения за местностью. Всеми своими мыслями и чувствами он был все еще там, внизу.

Стивен успел пока вставить:

— Я думал об этих правилах по мере того, как они становились мне понятными. Математика — это не для меня, также, как и многое другое. Но я владею врожденной логикой, в которую вписывается все это дело.

Одард откинулся в кресле. Посмотрел на пилота. Наконец он снова взглянул на фигуру Марка Брема.

— Вы хотите сказать, — раздраженно ответил он, — что поменялись сознанием с Даном Атгерсом и подставили его в положение жертвы, а сами смылись?

Стивен покачал головой Марка Брема.

— Это была не совсем пытка. Когда я покинул их, вся одежда была со Стефани уже сорвана, а генерал Синтер снимал свои шорты, готовясь улечься с ней в постель. Психологически это был тягостный для меня момент, ну, я и попросил: “Мать — перенеси меня!” Она мгновенно это исполнила. Боже, какое это было облегчение!

Как только Одард мысленно представил, что происходит в маленькой спальне на расстоянии десяти световых лет отсюда, у него мурашки пробежали по темени, и он судорожно сглотнул. Вместо ландшафта внизу он видел лишь зеленое пятно.